с Роджером. На улице царили тишина и покой, в доме Роджера, как и в соседних домах, не светилось ни одного окна.
– Знаете что? Подождите здесь. Подождете? – Роджер указал на бордюрный камень. – Можете подождать?
– Ты платишь.
Роджер кивнул. Он не знал, почему просит водителя задержаться. Но почему-то ему не хотелось оставаться здесь в полном одиночестве.
– У меня наличные в доме. Вы подождите. Хорошо?
Роджер оставил багаж в прихожей, куда вошел через боковую дверь, переступил порог кухни.
– Привет! – поздоровался он, нащупал выключатель, щелкнул им, но ничего не изменилось. Он видел, что на микроволновке горели зеленым светом электронные часы, то есть электричество подавалось как положено. На ощупь добрался до шкафчика, в третьем ящике которого всегда лежал ручной фонарик. На кухне стоял неприятный запах, более резкий, чем от остатков еды, сброшенных в мусорное ведро. Запах этот только усилил его тревогу. Быстро выдвинув нужный ящик, Роджер достал фонарик. Включил.
Луч выхватил из темноты кухонный остров, стол за ней, плиту на восемь конфорок.
– Кто дома? – вновь позвал он и устыдился страха в собственном голосе. На стеклянных дверцах буфета луч фонаря высветил темные потеки, будто оставшиеся после битвы кетчупа и майонеза. Роджер почувствовал закипающую злость. Он терпеть не мог беспорядка. И тут уже обратил внимание на перевернутые стулья и грязные следы – босых ног? – на сером граните кухонного острова.
А где домоправительница, госпожа Гилд? Где Джоан? Роджер подошел к потекам, направил на них луч фонаря. Насчет белого он ничего не мог сказать, но вот красное определенно не тянуло на кетчуп. Он, конечно, не мог утверждать наверняка, но подумал, что это, возможно, кровь.
Роджер увидел движущее отражение на стекле и прошелся лучом по кухне. Лестница черного хода была пуста, просто он задел плечом дверцу буфета. Изо всех сил пытаясь удержать воображение под контролем, Роджер взбежал по лестнице на второй этаж, осветил каждую комнату лучом фонаря.
– Кин? Одри?
В кабинете Джоан он нашел ее записки, касающиеся случившегося с рейсом «Реджис эйрлайнс». Два последних предложения выглядели бессвязными. А самое последнее слово она написала более чем странно – «челоооооо».
В спальне Роджер увидел, что простыни сброшены на пол, в ванной обнаружил, что в унитазе плавает рвота, и не один день. С пола он поднял полотенце, на котором краснели пятна крови, словно в него отхаркивался больной туберкулезом.
Роджер сбежал вниз уже по парадной лестнице. На кухне сдернул со стены телефонную трубку, набрал 911. После первого гудка записанный на пленку голос предложил ему оставаться на линии. Он повесил трубку, вновь набрал номер. И опять после первого гудка тот же голос начал произносить ту же фразу.
Роджер бросил трубку, потому что в подвале что-то грохнулось. Он открыл дверь, хотел спросить, кто там, в темноте… но что-то его остановило. Роджер прислушался… и услышал.
Шаркающие шаги. Кто-то поднимался по лестнице, и не один человек, приближаясь к площадке на середине пути, чтобы развернуться на девяносто градусов и направиться к нему.
– Джоан? – крикнул Роджер. – Кин? Одри?
Он уже пятился. Через кухню, к прихожей. И думал только о том, как бы выбраться из дома.
Роджер выбежал на подъездную дорожку и помчался к улице. Крича водителю, который не понимал английского, он открыл заднюю дверь, прыгнул на сиденье.
– Заблокируйте двери! Заблокируйте двери!
Водитель повернул голову.
– Да. Восемь долларов и тридцать центов.
– Заблокируйте эти чертовы двери!
Роджер посмотрел на подъездную дорожку. Трое незнакомцев, двое мужчин и одна женщина, вышли из прихожей и через лужайку направлялись к улице.
– Поехали! Поехали! Поехали!
Водитель постучал по счетчику.
– Ты платишь! Я еду!
Теперь их стало четверо. Роджер смотрел, как мужчина в разорванной рубашке, показавшийся ему знакомым, оттолкнул остальных, чтобы добраться до такси первым. Это был Франко, их садовник. Он уставился через окно на Роджера, зрачки его глаз были белые, а ободки кроваво-красные, словно там полыхали алые короны. Франко открыл рот, словно собрался заорать, и тут же из его рта вылетела какая-то хреновина, ударилась о стекло, едва его не разбив, точно напротив лица Роджера, вернулась в рот.
Роджер вытаращился в окно. «Что же это я только что видел?» – мелькнула мысль.
Все повторилось. И вот тут до Роджера дошло, на уровне горошины, под многими матрасами страха: Франко – или тварь, принявшая обличье Франко, – не знал, забыл или неправильно оценил свойства стекла. Он определенно не понимал, как прозрачное может быть твердым.
– Уезжайте! – завопил Роджер. – Уезжайте!
Двое уже стояли перед капотом. Мужчина и женщина. Фары освещали им талии. А всего их собралось уже семь или восемь, и другие спешили из соседних домов.
Водитель что-то закричал на своем языке, нажал на клаксон.
– Уезжайте! – крикнул Роджер.
Вместо этого водитель нагнулся, чтобы достать что-то с пола. Как выяснилось, то была пластиковая косметичка, в какой возят туалетные принадлежности. Водитель расстегнул молнию, вытряхнул несколько сладких батончиков и достал маленький серебристый револьвер.
Помахал оружием, крича от страха.
Язык Франко продолжал исследовать стекло. Только это был вовсе не язык. Водитель открыл дверь.
– Нет! – крикнул Роджер через стеклянную перегородку, но водитель уже вылез из кабины. Положив ствол на дверь, он открыл огонь по парочке, что стояла перед автомобилем, вновь и вновь нажимая на спусковой крючок. Мужчина и женщина покачивались от ударов мелкокалиберных пуль, но не падали.
Наконец одна пуля угодила мужчине в голову, из затылка выплеснулись мозги, мужчина упал.
И тут кто-то схватил водителя сзади. Это был Чатфилд, сосед, в сползающем с плеч синем халате.
– Нет! – крикнул Роджер, но опоздал.
Хал развернул водителя лицом к себе. Точно такая же хреновина вылезла у него изо рта и вонзилась в шею таксиста. Тот завопил.
Еще кто-то появился в свете фар. Нет, не еще кто-то, а тот самый мужчина, который получил пулю в голову. Из раны текло что-то белое, он опирался на капот, но шел к водителю.
Роджер хотел бы убежать, но попал в западню. Справа, за Франко-садовником, Роджер увидел мужчину в коричневых шортах и рубашке посыльного ЮПС, который вышел из гаража соседнего дома, неся на плече штыковую лопату. Совсем как бэттер, направляющийся к «дому».
Раненный в голову мужчина обогнул открытую водительскую дверь, забрался на переднее сиденье. Через пластмассовую перегородку уставился на Роджера. Из раны по щеке и челюсти стекала белая жижа.
Роджер повернулся вовремя, чтобы увидеть, как парень из ЮПС взмахнул лопатой. Она со звоном отскочила от заднего окна, оставив длинную царапину на армированном стекле.
Роджер услышал поскребывание со стороны перегородки. «Язык» раненного в голову мужчины пытался пролезть в прорезь, через которую передавалась плата за проезд.
Мясистый кончик все же пролез и прямо-таки обнюхивал воздух, выискивая возможность добраться до Роджера.
Бамм! Еще один удар лопатой по заднему стеклу за головой Роджера. Стекло треснуло, прогнулось, но не разбилось.
Пок-пок-пок.
