проживет, в наше-то время?
Барнс узнал голос Эфа.
– Эфраим, ты где?
– Ты побывал в Бронксвилле? Увидел все своими глазами?
– Я там был… Мы еще не знаем, с чем столкнулись…
– Не знаете?! Быть такого не может, Эверетт!
– Полицейский участок пуст! Все население исчезло или покинуло город.
– Не покинуло. Они по-прежнему там, только прячутся. Приезжайте после заката солнца и увидите, что весь округ Уэстчестер неотличим от Трансильвании. Что вам нужно, Эверетт, так это огнеметы. И солдаты. Пусть обыщут дом за домом, как в Багдаде. И выжгут подвалы. Это единственный путь.
– Мы не хотим создавать панику…
– Паника уже началась. Паника – более адекватная реакция на эту напасть, чем ее полное отрицание.
– Служба синдромного наблюдения министерства здравоохранения не располагает данными об угрожающем распространении каких-либо заболеваний.
– Они ведут мониторинг болезней по числу выездов «скорой помощи» и продажам лекарств. К этим больным «скорую» не вызывают, и лекарства здесь не помогают. Весь Нью-Йорк превратится в Бронксвилл, если вы не примете срочных мер.
– Я хочу знать, что ты сделал с Джимом Кентом, – сказал директор Барнс.
– Я заходил в больницу, чтобы навестить Джима, но его уже не было.
– Мне сказали, что ты имеешь какое-то отношение к его исчезновению.
– Эверетт, кто я, по-твоему? Тень?[82] Я везде и сразу? Я гений зла? Да, пожалуй.
– Эфраим, послушай…
– Это ты послушай меня. Я – врач. Врач, которого ты нанял для выполнения конкретной работы. Я звоню тебе, потому что еще не поздно. Идет только четвертый день после приземления того самолета и начала распространения… но шанс еще есть, Эверетт. Мы сможем удержать болезнь здесь, в Нью-Йорке. Послушай… вампиры не могут пересекать пространства движущейся воды. Поэтому если мы установим на острове карантин, возьмем под контроль каждый мост…
– У меня нет такой власти… ты это знаешь.
По громкой связи объявили о прибытии очередного поезда.
– Между прочим, я на Пенсильванском вокзале, Эверетт. Если хочешь, пришли сюда фэбээровцев. Я уеду раньше, чем они появятся здесь.
– Эфраим… возвращайся. Я дам тебе шанс убедить меня, убедить всех. Давай работать вместе.
– Нет, – отрезал Эф. – Ты сам только что сказал, что необходимой власти у тебя нет. Эти вампиры, а мы говорим о вампирах, Эверетт, и есть разносчики вируса, и они не угомонятся, пока не уничтожат нас всех. Карантин – единственный ответ на эту угрозу. Если я увижу в выпусках новостей, что вы двинулись в этом направлении, я подумаю о том, чтобы прийти и помочь. Пока все, Эверетт…
Эф повесил трубку на рычаг. Нора и Сетракян ждали, пока он поделится впечатлениями от разговора, но Эф медлил. Один номер в списке Джима очень его заинтересовал. У всех, кроме этого человека, в списке значилась фамилия. И по этому местному номеру Джим в последние дни звонил несколько раз. Эф позвонил в справочную «Верайзон», компании, предоставляющей всем сотрудникам ЦКПЗ услуги сотовой связи.
– Дело в том, что у меня есть номер в мобильном телефоне, и я не помню, чей он. Я боюсь попасть в неудобное положение, поэтому, если вас не затруднит, подскажите мне, кому принадлежит номер. Судя по коду два-один-два, он городской.
Эф услышал, как пальчики оператора забегали по клавиатуре.
– Номер зарегистрирован на семьдесят седьмом этаже Стоунхарт-Билдинг. Вам нужен адрес?
– Если не затруднит.
Он прикрыл рукой микрофон и спросил Нору:
– С какой стати Джим звонил кому-то в «Стоунхарт груп»?
– «Стоунхарт»? – переспросила Нора. – Ты говоришь про инвестиционную компанию того старика?
– Гуру инвестиций, – кивнул Эф. – Второй богатейший человек в стране. Какой-то там Палмер.
– Элдрич Палмер, – уточнил Сетракян.
Эф посмотрел на него и обратил внимание, как напряглось лицо старого профессора.
– Вы что-то знаете?
– Этот человек… Джим Кент. Он не был вашим другом.
– Что вы такое говорите? – вскинулась Нора. – Разумеется, был.
Получив адрес, Эф отключил связь. Потом высветил заинтересовавший его номер, позвонил по нему.
Пошли гудки. Трубку не сняли. Не сработал и автоответчик.
Эф вновь отключил связь, не отрывая взгляда от мобильного телефона.
– Помнишь дежурную инфекционного отделения? – спросила Нора. – Наш разговор с ней, после того как выжившие разъехались? Она сказала, что позвонила нам, а Джим это отрицал… потом признал, что пропустил какие-то звонки.
Эф кивнул. Кое-что прояснялось. Он посмотрел на Сетракяна.
– Что вам известно об этом Палмере?
– Давным-давно он обратился ко мне с просьбой. Хотел, чтобы я помог ему кое-кого найти. Того же, кого искал и я.
– Сарду, – догадалась Нора.
– У него были деньги. У меня – знания. Но наша совместная работа прекратилась через несколько месяцев. Я пришел к пониманию, что мы ищем Сарду по разным причинам.
– Именно он оборвал вашу карьеру в университете? – спросила Нора.
– Я всегда это подозревал.
В руке Эфа зазвонил мобильник Джима. Этого номера он не знал, но звонили из Нью-Йорка. Возможно, из «Стоунхарт». Эф принял звонок.
– Добрый день. Это ЦКПЗ?
– Кто говорит?
Голос, грубоватый бас. Эф слышал его впервые.
– Я ищу того парня из проекта «Канарейка», у которого все эти неприятности. Не могли бы вы связать меня с ним?
Эф заподозрил ловушку.
– Что вы от него хотите?
– Я звоню из Бушвика, это в Бруклине. Тут в подвале два трупа – вроде как жертвы затмения. Им не понравилось солнце. Это вам о чем-то говорит?
– Вы кто?
– Меня зовут Фет. Василий Фет. Я занимаюсь борьбой с вредителями, ловлю крыс, но также участвовал в пилотной программе по комплексному решению проблемы грызунов в южной части Манхэттена. Она субсидируется грантом от ЦКПЗ. Мы получили семьсот пятьдесят тысяч долларов. Вот почему у меня есть этот телефон. Как я понимаю, вы – Гудуэдер?
– Да, – после короткой паузы ответил Эф.
– Тогда, похоже, вы можете считать, что я работаю на вас. Никому другому я не стал бы говорить об этом. Но я вижу свидетельства этого по всему городу.
– Это не затмение.
– Думаю, я знаю. И еще я думаю, вам следует приехать сюда. Вам нужно это увидеть.
«Стоунхарт груп», Манхэттен
