поддерживали патриарха во время дневных переходов. Рендерс был убежден, что они ведут умирающего к «кладбищу слонов» – легендарному месту, куда приходят окончить свои дни толстокожие гиганты. До сих пор никому еще не удавалось увидеть этот естественный склад слоновой кости, и Адаму – он не сомневался – предстояло стать первым человеком, открывшим слоновье кладбище.
Заросший низким кустарником буш кончался у берега реки Лунди. В неглубоком месте животные переправились на другую сторону, уходя все дальше на север. Рендерс неотступно следовал за ними.
В одном месте русло реки сворачивало. Рендерс решил обойти стадо с подветренной стороны; он поднялся из высокой травы и увидел…
Он увидел на высоком холме каменную крепость. Она поднималась, как рыцарский замок. Хотя нет, какой замок – это чуть ли не целый разрушенный город, обнесенный стеной, с башней из тесаных глыб. А рядом – еще одно сооружение, словно выросшее из гранита. И между возвышенностями, в седловине – россыпь каменных домов. Брошенных, пустых. Все это так не похоже на негритянские хижины народа банту.
Рендерс и думать забыл о слонах. Ведь то, что он увидел, – если это только не мираж и не наваждение, – …это был Зимбабве, столица «золотой империи» Мономотапы! Многие из белых поселенцев Южной Африки слышали рассказы о ней, но видеть собственными глазами никому не доводилось. Правда, португальские источники утверждали, что недра золотой страны давным-давно уж истощились, но ведь в Зимбабве-то они не были. Может, каменная крепость как раз и охраняла подлинные копи царя Соломона?!
Охотник возвратился в Трансвааль и рассказал об увиденном. Однако точного местонахождения города-крепости не указал. Он не собирался ни с кем делить славу и богатство первооткрывателя.
Организовать экспедицию в том же году ему не удалось: между поселениями буров и местными племенами начались боевые действия, а путь в Зимбабве лежал через опасную зону. Только в 1871 г., зимой, он вторично отправился в дальний путь на левый берег Лимпопо. Его спутник Джордж Филип, тоже охотник, едва поспевал за Рендерсом. Тот спешил как в лихорадке.
У самой цели Рендерс упал, чтобы уже не подняться, – лихорадочный блеск в его глазах был вызван не страстью, а высокой температурой. Рендерс умер подле своего открытия.
Филип рассказал о развалинах города известному на юге Африки геологу Карлу Мауху. Этот немец приехал в Южную Африку, устроившись на корабле матросом. С 1865 г. он странствовал по Трансваалю и соседним с ним областям, между Лимпопо и Замбези, составил подробную карту этих мест и открыл «семейные» рудники народа машона: местные жители селились прямо возле шуфров, добывая руду. Узнав о Зимбабве, Маух немедля двинулся в путь.
5 сентября 1871 г. он увидел двуглавую возвышенность. Одну вершину венчал эллиптической формы «храм» (так окрестил его Маух), вторую – «акрополь». Между ними, в седловине, покоились руины жилых построек.
Величественность высившихся развалин поразила Мауха. Он увидел здесь, в тысячах миль от больших городов, точную (так казалось ему) копию храма царя Соломона в Иерусалиме, а на соседней возвышенности – опять-таки судя по библейским описаниям – копию дворца царицы Савской! Если это так, значит, неисчерпаемый кладезь сокровищ тоже должен быть где-то неподалеку. А уж кому, как не ему, знать, что недра здешнего края богаты золотом!
Подробных изысканий Мауху провести, однако, не удалось. Вождь народа макаланга, хозяин округи, принял любознательного гостя и… оставил его при себе. Немец-геолог очутился под домашним арестом. Он мог сколь угодно долго обследовать останки Большого Зимбабве, но попытки заняться окрестными рудниками встречали вежливый, но твердый отпор.
Когда в следующем 1872 г. Карл Маух вернулся наконец домой, его подробные описания Зимбабве вызвали дикий ажиотаж в мире старателей и золотодобытчиков. В междуречье Замбези и Лимпопо хлынули авантюристы и фанатики – обычная человеческая накипь, которая появляется с первыми вестями о золоте.
Золотая лихорадка усилила активность англичан, и те поспешили присоединить эти области к своим владениям в Южной Родезии. К началу нашего века более ста тысяч заявок на золотоносные участки в районе древних рудников на землях народов машона и матабеле лежали в канцелярии губернатора Сесила Родса. Сам лорд Родс считал, что Зимбабве без всяких сомнений библейский Офир, а копи царя Соломона – обнаруженные вокруг, но, к сожалению, порядком истощившиеся рудники.
Что ж, вопрос с Офиром можно было считать исчерпанным?
Не будем торопиться с выводом. Мы еще не сказали, что собой представляет величественный комплекс Большого Зимбабве.
Археологи смогли сейчас более или менее точно восстановить (на бумаге) циклопическую постройку. 350-метровый холм заканчивается каменной стеной. Во многих местах она вбирает в себя гранитные глыбы и достигает четырех-пяти метров в толщину. Ее дублируют еще два-три ряда внутренней ограды, что, конечно же, делает Зимбабве неприступным.
До сих пор неясна технология подъема тяжеленных каменных блоков на вершину двуглавого холма. Какие применялись механизмы? Как укладывались блоки? Поистине «Таинственный Зимбабве»…
Крепость? Но ясно виден жертвенный стол для заклания животных. Храм? Но во времена Мауха жившие по соседству макаланга называли его «мамбахуру» – «женский дворец». Кстати сказать, это во многом повлияло на убеждение немецкого геолога, что перед ним скопированный дворец царицы Савской.
Извилистая тропа внутри ограды выводит к конечной башне. Предназначение ее тоже загадочно: башня монолитна. Для чего было складывать высоченную башню, в которую нет хода?
Рядом – обнесенный эллиптической стеной «акрополь» (название, повторяем, дано чисто условно, по внешнему сходству). Вырубленные в граните ступени ведут к квадратной двери в стене. Стена поверху выложена причудливой кладкой, подлинное кружево. В одном месте над обрывом нависает каменная эспланада, где сидят каменные ястребы. Первые исследователи Зимбабве единодушно считали, что ястребы – дело рук египетских мастеров. Действительно, они несколько напоминают птицу фараонов.
А когда в начале века на Замбези неподалеку была найдена глиняная статуэтка египетского происхождения с именем фараона Тутмоса III, отпали, казалось бы, малейшие сомнения – Зимбабве возведен египтянами и был, по всей видимости, центром легендарного Пунта-Офира. Все вроде бы сходится.
Но четверть века спустя – в 1927 г. – выяснилось, что статуэтка поддельная. А кроме нее, никаких следов пребывания египтян в этом регионе не обнаружено. Что же до каменных ястребов, то они, по единодушному убеждению сегодняшних историков – творения рук негритянских умельцев.
Главная достопримечательность «акрополя» – керамическая печь для отливания золотых слитков. Она очень напоминает аналогичные печи финикийцев. Это обстоятельство, естественно, привело к мысли, что, быть может, весь комплекс Зимбабве воздвигнут ими. Но против этой версии говорят другие существенные детали, перечислять которые мы не будем за недостатком места. «Таинственный Зимбабве» – это тривиальное определение оказывается, видимо, единственно подходящим в данном случае.
Кто построил Зимбабве, когда и зачем? На все три вопроса покамест нет ответа.
Как предполагают, золото в этом районе добывали с незапамятных времен. Кто были первые люди, намывавшие его на речных отмелях, а затем, в связи с растущим спросом, начавшие рыть ямы? Твердого ответа на это также не существует. Известно, что племена народа банту заселили южную часть Африки значительно позднее экспедиции корабельников царя Соломона. Первыми обитателями, очевидно, были бушмены или же низкорослые, родственные пигмеям племена: самые древние золотые выработки представляют собой ямы такого маленького размера, что там могли работать люди ростом не больше 120– 140 сантиметров.
Золота было много. По свидетельству Геродота, в «Африке золото ценится дешевле меди. Даже цепи, в которые заковывают пленников, делаются из золота». Но для того, чтобы люди начали заниматься таким тяжким трудом, как извлечение золотоносной породы из пробитых в кварцевых породах шахт, нужен был мощный внешний стимул. Нелепо «просто» добывать металл! Золото нужно обменивать на другие товары.
Не исключено (хотя и не доказано), что первыми потребителями его были древние египтяне. Затем с упадком государства фараонов далекие экспедиции прекратились, и по прошествии какого-то времени