ничего...
– Ну-ну, – убаюкивающим тоном пыталась возражать Элен. – Это тебе сейчас так кажется, а через недельку-другую жизнь потечет как всегда.
– Не потечет. Во всяком случае, как всегда.
– Может, не стоило тебе уходить из дому? Может, Джеффри поехал туда?
– Если он захотел бы меня найти, то прежде всего позвонил бы. – Минутами Роберту охватывало страстное желание с силой запустить телефон в стену – до того нестерпимо было сознавать, что он не звонит.
Время будто остановилось. В ушах снова и снова звучали убийственные слова Вэлари, перед глазами так и стояло ее высокомерное лицо.
Трубка зазвонила, когда Роберта снова сидела молча и как будто не замечала все пытавшуюся ее подбодрить Элен. Увы, это был не Джеффри. Услышав не его голос, Роберта в отчаянии чуть не выронила ни в чем не повинный телефон из руки.
– Берта, как у тебя дела? Прошлой ночью мне приснился ужасно неприятный сон. Целый день хожу сам не свой.
Мартин. Удивительно, что не родная мать, а он всегда чувствовал на расстоянии, что Роберте плохо.
– Мартин... – Голос Роберты дрогнул, на глаза опять навернулись слезы.
– Берта, девочка моя, в чем дело?! Ты в Ирландии?! Тебя обидели?!
Роберта шмыгнула носом и вдруг почувствовала себя беспомощным ребенком. Как в тот день, когда мальчишка из соседнего дома отобрал у нее новенький «волшебный экран» и своих силенок справиться с врагом не хватило – пришлось бежать за помощью к Мартину.
– Если хочешь, я приеду, – будто угадав ее мысли, сказал он.
Роберта, хоть и понимала, что Джеффри не вернет ей даже Мартин, вдруг представила, как утыкается лицом ему в плечо, и на миг ей стало чуть легче.
– А как же твои студенты? – спросила она, утирая влажные щеки.
– Что-нибудь придумаю.
Через день они вдвоем уже вылетели в Лондон. Мартин перед отъездом в Дублин позвонил Вивьен Трэверс, дочери бывшего однокашника. Роберта еще младшеклассницей переписывалась с ней и болтала обо всем на свете или играла в мяч, когда Трэверсы бывали в Нью-Йорке и виделись с Лоуренсами. Повзрослев, Роберта и Вивьен общались уже независимо от родителей, встречались и несколько месяцев назад, когда Роберта временно жила в Англии. Узнав, что у подруги несчастье, Вивьен без раздумий пригласила ее к себе. Роберта, чувствуя необходимость немедленно покинуть Ирландию, не желала возвращаться даже к той жизни, какой жила до Джеффри, то есть ехать назад в Нью-Йорк. Поэтому приглашение Вивьен оказалось как нельзя более кстати.
Первые несколько дней Мартин всюду ходил с Робертой по лондонским скверам и паркам. Она не смолкая говорила – в подробностях рассказывала о встрече с Джеффри, о нем самом, о его книгах, которые успела прочесть все, о злополучной поездке в фамильный замок О’Брайенов и о беседе с Вэлари Локвуд. Мартин ни разу ее не перебил, не завел речь о своих делах и ни на что не отвлекся. Слушать он умел как никто. Не делать вид, а именно слушать. Может, потому, что много лет преподавал и принимал экзамены или был таким по природе – исключительно чутким и внимательным.
– У меня невозможная, противоестественная пустота внутри, – говорила и говорила Роберта. – Пустота, больнее всякой боли, она будто по капле высасывает из меня саму жизнь. Порой мне кажется, примерно такая на вкус смерть...
Они пробыли в Лондоне неделю. На восьмой день Роберта, измучившись ожиданием звонка, но так его и не дождавшись, заявила:
– Я сама ему позвоню. Или сойду с ума.
Мартин молча покачал головой.
– Но почему? – с мольбой заглядывая в его мудрые глаза, спросила Роберта. – Что-то здесь не так, я сердцем чую! Не мог он взять и забыть обо мне, годами не принимать условий родительских игр, а тут вдруг раз – и стать послушным сыночком! Я ничего не понимаю, Мартин... И мне не становится легче, только хуже... Говорят, время лечит. Ничего подобного!
Мартин прижал ее к груди и провел по длинным черным волосам своей широкой ладонью.
– В жизни много непонятного, девочка моя. Иной раз ума не приложишь, откуда она, столь вопиющая несправедливость? А изменить ничего не в силах... – Он на мгновение задумался. – Нет, Берта. Если все так, как ты рассказываешь – а я всегда тебе верю, – и раз он до сих пор не позвонил, не стоит его тревожить.
Роберта медленно подняла голову и приковала к его лицу болезненно пытливый взгляд, стараясь найти в его глазах хоть намек на то, что он не вполне уверен в своей правоте. Тщетно.
– Пообещай мне, что не станешь глупить, – негромко, но твердым голосом попросил Мартин.
Роберта долго не отвечала. Но обещание все же дала.
– Вот и замечательно. А теперь или съезди отдохнуть, или, что лучше, найди постоянную работу – труд спасает от любого душевного недуга. Труд, спорт и книги. Запишись в спортзал, подыщи толкового тренера. Тогда забыть Джеффри, может, и не забудешь, но к нормальной жизни мало-помалу вернешься. Других лекарств, увы, нет. Естественно, кроме новой любви.
Роберта резко вскинула голову и бросила на него огненный взгляд.
– Но об этом разговаривать не время, – поспешил прибавить он.
– Всегда будет не время! – выпалила Роберта.
Когда на столе зазвонил телефон, Роберта не сразу сообразила, что с тех черных времен минуло несколько лет и что она у себя в кабинете, одна, без Мартина. Взглянув на аппарат, как на неопознанный летательный объект, она мгновение поколебалась, а затем взяла трубку.
5
Джеффри еле выдержал компанию обрушившего на него поток лестных слов управляющего гостиницей. Что конкретно он говорил, Джеффри не вспомнил бы и под пытками, хоть с тех самых пор, когда только начинал писать, он взял себе за правило: быть возможно более внимательным к поклонникам своего творчества и уважать всякое их мнение. Сегодня, начиная с той минуты, когда он увидел перед собой Роберту Лоуренс, ему было ни до чего – отошла на второй план даже работа, хоть она одна удерживала его в последние годы от соблазна шагнуть к пропасти.
Роберта Лоуренс... В первое мгновение Джеффри не поверил, что это она. Такой он ее не представлял – в деловом костюме, в туфлях на высоких каблуках, с яркой помадой на полных губах. Впрочем, его больше поразили не каблуки и не узкая юбка. А сама возможность новой встречи. Он мечтал о ней, как ни о чем в жизни, но проходили дни, месяцы, годы, а Роберта все не объявлялась. В конце концов пришлось смириться с горькой судьбой. И тут, когда в чудеса он больше ни капли не верил, Роберта. Снова она.
Позволив управляющему в последний раз неистово потрясти свою руку, Джеффри зашагал к выходу.
– Итак, едем в «Ритц», дорогой, как и договаривались? – прозвучал сбоку неизменно ровный голос Франсины.
Джеффри вздрогнул. В своем потрясении он напрочь позабыл о Франсине и о том, что согласился на ней жениться. Роберта смотрела на них как на влюбленную парочку! Господи, до чего же нелепо!
– Столик заказан на пять, будем как раз вовремя, – не замечая смятения Джеффри, продолжала Франсина.
– Почему именно «Ритц»? – останавливаясь на нижней ступени лестницы, что вела от парадного на асфальтовую дорожку, в приступе раздражения спросил Джеффри. Решив стать мужем Франсины, он дал себе слово на ее замашки смотреть сквозь пальцы, однако теперь, когда в памяти столь настойчиво всплывали воспоминания о днях, проведенных с Робертой, извечное стремление Франсины показываться в престижных местах на глаза нужным людям, естественно, выводило из себя.
Насколько иной была Роберта! Какое находила удовольствие в простейших развлечениях – прогулках у океана, загородных поездках. Франсина об автопутешествиях не желала и слышать.
– Глотать дорожную пыль? Потеть? Сидеть в мятой одежде? Нет, это не для меня, – заявляла она.
