приступили к изучению вопроса замены этих орудий 90-мм зенитками, перепрофилированными в противотанковые пушки. Ушло какое-то время, а потому усовершенствованное изделие, известное под индексом М36 начало сходить с конвейеров не ранее лета 1944 г., что не помешало, однако, построить по май 1945 г. 2324 таких САУ; 187 были совершенно новыми, а остальные - переделанные М10.
С появлением их армия США обрела наконец нечто подходящее для схваток с любыми вражескими танками. 90-мм пушка с ее 11-кг бронебойным снарядом могла поразить 122-мм бронирование с расстояния 915 м (1000 ярдов), а к концу 1944 г., когда появился подкалиберный выстрел с вольфрамовым сердечником, показатель бронепробиваемости почти удвоился. 702-й батальон противотанковых САУ, входивший в состав 2-й бронетанковой дивизии США и участвовавший в наступлении на Германию в конце 1944 г., вооружался М36 и за двухнедельный период боев уничтожил один PzKpfw III, восемь PzKpfw IV, 15 «Пантер» и один «Тигр» II, а также два штурмовых орудия, две самоходных противотанковых пушки, два дота и две полугусеничные бронемашины.
Когда в середине 1942 г. Ml0 поступали на вооружение частей, концепция противотанковых САУ в армии США набирала обороты, а потому дивизионам истребителей танков требовалось что-то более быстроходное и не такое громоздкое, чтобы активнее воплощать в жизнь лозунг «найти и уничтожить». Первой новинкой стала «механизированная артиллерийская платформа» Т49, в которой конструкторы соединили 57-мм пушку и легкое по массе шасси с подвеской Кристи, отличавшееся крупными опорными катками. Испытания показали, что «платформа» слишком крупна для столь небольшой пушки, а потому военные отослали ее на доработку с задачей установить 75-мм пушку, которой уже вооружались танки М4 «Шерман». После испытаний руководство Управления артиллерийско-технического снабжения вновь вернуло конструкторов к чертежным доскам, чтобы те побыстрее придумали, как бы вооружить самоходку 76,2-мм (3-дюйм.) противотанковой пушкой. На сей раз решение было действительно оптимальным. Получилась 17690-кг машина с торсионной подвеской, способная разгоняться до 90 км/ч, с открытой башней, где устанавливалась 3-дюйм. (76,2-мм) пушка, появившаяся на свет вследствие потребности в более мощном орудии, способном достойно заменить 75-мм танковое вооружение. Сами по себе существовавшие 3-дюймовки оказались слишком громоздкими, чтобы устанавливать их в существующих башнях, новое же орудие стреляло тем же боеприпасом и имело те же характеристики, однако затворный механизм был меньше и сбалансирован так, что занимал меньше места. Так или иначе, сочетание высокой скорости шасси целевого назначения и 76,2- мм (3-дюйм.) пушки оказалось успешным, и около 2500 единиц Ml8 «Хеллкэт» успели выйти из сборочных цехов, прежде чем на исходе 1944 г. производство их было остановлено.
При практическом применении выяснилось, что Ml8 представляет собой один из лучших образцов техники, появившихся на свет вследствие американской концепции противотанковых САУ. Она обладала почти вдвое меньшей массой, чем М10, и отличалась значительно более скромными габаритами, имела при этом более мощное вооружение и заметное превосходство в скорости - она являлась самой быстроходной боевой гусеничной машиной из всех, принимавших участие в войне. Ml8 очень походила на танк, вплоть до того, что ее башня поворачивалась, как обычная танковая, на 360°. Между тем броневая зашита ее значительно уступала обычной для танков того периода, поэтому Ml8 приходилось полагаться на свою подвижность и ударную мощь. Довольно сильный двигатель располагался в кормовой части корпуса и обеспечивал Ml8 удачное соотношение массы и мощности, что позволяло самоходке быстро набирать скорость и стремительно маневрировать. Несмотря на успешные действия в боях, Ml8 стали постепенно выводить из состава дивизионов истребителей танков по мере того, как стал улетучиваться энтузиазм в отношении концепции эксклюзивных противотанковых САУ. К 1945 г. многие Ml8 несли службу в обычных бронетанковых формированиях армии США, где применялись все больше и больше как обычные самоходки.
После Второй мировой войны многие Ml8 были переданы армиям различных дружественных стран. Самоходки оставались на вооружении до шестидесятых годов.
Британцы, тоже получившие партию М10, решили не ожидать появления модернизированных и оснащенных 90-мм пушками модификаций. Вскоре после дня «Д» в 1944 г. они потихоньку вывели М10, перевооружили их своими 17-фунт. (76,2-мм) орудиями и, перекрестив их в «Ахиллесы», отправили обратно на передовую. Пожалуй, подобный вариант получился даже получше М36, поскольку к тому времени британцы применяли APDS боеприпасы, что позволяло «Ахиллесу» поражать 230-мм бронирование с расстояния 915 м (1000 ярдов) при угле соприкосновения в 30°, тогда как максимум, что могла 90-мм, пробить такой же броневой лист под углом 90°. В условиях реального боя, однако, подобная разница представляется незначительной.
У британцев уже имелся некоторых опыт с постановкой 17-фунт. на гусеничное шасси. В 1944 г. они взяли устаревший танк «Валентайн», сняли с него башню, приварили к корпусу броневую рубку и установили в ней над моторным отсеком 17-фунт. пушку. Изделие назвали «Арчер», и хотя оно, возможно, не представляло собой такой впечатляющей машины, как М10 или М36, все же ему пришлось немало и с пользой потрудиться. Что бы и кто бы ни говорил о танке «Валентайн», ему нельзя было отказать в надежности и маневренности. Будучи несколько легче «базового» «Валентайна», «Арчер» унаследовал от него вышеупомянутые достоинства и с пользой применял их. Получилась проворная и низко посаженная машина, которую легко спрятать в засаде, - а это главные плюсы для противотанковой САУ. Единственный недостаток - слишком тесный интерьер. Внутри самоходки было настолько неудобно, что после вывода ее на позицию и разворота кормой к противнику для огневой работы водителю приходилось покидать свое место, потому что в противном случае при выстреле вследствие отдачи ему снесло бы голову затвором.
Боевой опыт показал, что американская концепция противотанковых САУ, которые действуют массой и выкашивают немецкую бронетехнику, не сработала так же, как британская идея флотов крейсерских танков, заполняющих поля сражений и бьющихся с вражескими, подобно эскадрам кораблей в море. Исключением в последнем случае может служить разве что Северная Африка, где имелись определенные специфические условия. Никаких флотов вражеской бронетехники так никто никогда и не увидел, и бои велись по большей части один на один, когда отдельные истребители танков занимали оборонительные позиции и встречали вражескую бронетехнику - любую, которая появлялась в поле видимости. Предвоенные теоретики рассчитывали, что танки будут поддерживать пехоту, тогда как противотанковые пушки возьмут на себя уничтожение танков. Война показала, что танки стреляли друг в друга гораздо чаще, чем они обеспечивали поддержку пехоте, а потому роль целевых противотанковых САУ осталась, по сути дела, не сыгранной.
Тактические изменения вызвали неверные выводы со стороны части командиров противотанковых САУ. Они решили, что могут вступить в действия рука об руку с танками так, словно бы сидели в танках. В этом, кстати, корень второй теории, дающей ответ на вопрос, почему башни остались открытыми. Таким путем командирам противотанковых САУ давалось понять, что их машины танками не являются, поскольку куда более уязвимы, чем настоящие танки. Хорошим противовесом заблуждению таких командиров самоходок может служить наставление генерала Паттона 3-й армии США: «Противотанковые пушки на тяге следует устанавливать ближе к передовой таким образом, чтобы они находились на предполагаемых танкоопасных направлениях. При этом позиционировать их так, чтобы неприятель не видел орудия до тех пор, пока не окажется в пределах действительного противотанкового огня. Самодвижущееся противотанковое вооружение надлежит держать в резерве на случай атак вражеской бронетехники. Они должны заранее определять предполагаемые огневые позиции и маршрут продвижения к местам предстоящего действия. Все расчеты противотанковых пушек должны быть обучены вести огонь как полевая артиллерия, и их необходимо снабжать значительным количеством осколочно-фугасных гранат». В итоге многие дивизионы противотанковых САУ в последние месяцы Второй мировой войны все больше выполняли роль артиллерии поддержки, чем в действительности гонялись за вражескими танками.
Точка зрения британцев в данном вопросе некоторым образом отличалась от американской, что мы можем видеть из рассказа офицера механизированной противотанковой обороны:
«Мы получили «Арчеры» накануне дня «Д», чтобы иметь одну батарею самоходных 17-фунтовок и одну на тяге. Самоходки позволили бы нам быстро выдвинуться с побережья и поддержать танкистов. Уже позднее, когда мы наступали через Францию и Бельгию и приобрели боевой опыт, нам придали еще одну батарею 6-фунт. орудий. Планировалось, что шестифунтовки и «Арчеры» образуют передовую линию противотанковой обороны, а 17-фунтовки, которым требовалось полдня, чтобы окопаться на позициях, примут на себя противника, если тому удастся прорвать первый рубеж. Постепенно у нас образовался смешанный парк техники противотанковой защиты - «Арчеры» и М10. Ml0 были неплохие машины,
