правда ли? Так вот, Дженнифер и была тем ребенком, при родах которого мать умерла. Дочь выросла под опекой отца и его сестры в компании своих старших братьев – моих друзей.
– Ах, ну да, есть же братья, я совсем забыла!
– Были, мэм, были, а не есть. И отец, и братья убиты при Ватерлоо.
Она, погрустнев, помолчала минуту.
– У них в семье всегда были военные, но, Джордж, все – это немножко чересчур.
– Увы, мадам. После смерти жены отец вернулся в армию. Сыновья последовали за ним, и теперь Дженнифер осталась одна.
– Джордж, да ты просто влюблен в это имя!
– Тем лучше для меня: я должен вам сказать, что я честью обязан на ней жениться.
– Обязан честью? А это что еще за глупость?
– Не глупость, мэм, а неотложный долг. Разрешите мне объяснить. Как вы помните, я сам был при Ватерлоо, в свите герцога.
Старые глаза потеплели.
– Как ни странно, Джордж, я помню это очень хорошо. Ведь именно ты взял на себя труд в самый день битвы послать ко мне нарочного с известием для лорда Хорроуби о победе. Но нам повезло… нам очень повезло. Ты говоришь, все трое Перчисов были убиты?
– Да, и хуже того.
– Как это?
– Хуже для Дженнифер, я имею в виду. Это случилось так, мэм. Френсис, старший, погиб в первой атаке. «Проклятье, – сказал герцог, – это был один из моих лучших молодцов».
– Да, день был ужасный. Мне кажется, я стала слишком старая для войн. Но расскажи мне о двоих оставшихся.
– Отец был убит, когда вел своих людей в атаку из Хугомонта. Я прибыл туда с приказом герцога удерживать ферму до последнего человека. Перчис улыбнулся мне. «Этим придется заняться кому-то другому, – произнес он. – Но не сомневайтесь, они сделают это». И умер.
Джордж помолчал.
– Ну? – спросила она. – Я понимаю, что Хугомонт, естественно, удержали. А что с третьим?
– Ричардом, – сказал он тихо. – Ричард был со мной в свите герцога, и мы много ночей провели вместе.
– Необузданный молодой человек?
– Довольно-таки, на мой взгляд. Но не в тот день – я ведь сообщил ему о гибели отца и брата. «Черт, Джордж, – сказал он, – это скверно». Но нас перебили. Подъехал герцог. Был уже полдень, а он не имел известий о Блучере. Он оглядел нас обоих. Я к тому времени уже был ранен; рана была пустяковая, царапина, но чертовски кровоточила.
Ее брови поползли вверх.
– Ну и словечки в присутствии леди.
– Прошу прощения, мэм. Иногда трудно помнить, что вы – леди.
Она расхохоталась.
– Мне и самой трудно. Но – к рассказу. Твоя рана кровоточила…
– Да. Проклятье, неловко рассказывать. Герцог сказал мне: «Вы, Феррис, подвели меня своим ранением, да и лошадь ваша убита. Перчис привезет мне известие о Блучере. Скачка будет с препятствиями». Ричард отдал честь, допил свою бутылку и ускакал. После этого нам какое-то время было не до того. Минуло несколько часов, прежде чем я заметил, что Ричард не вернулся из своей поездки. Герцог тоже это обнаружил. Ряды наши были сильно истерзаны. Он призвал меня к себе и, оглядев, сказал: «Прекрасно, вы снова выглядите прилично! Поедете вслед за Перчисом и непременно привезете мне известие о Блучере. О Перчисе тоже, и вам следует поторопиться. Не дайте им себя убить: добрых воинов становится все меньше». Я нашел Ричарда в полумиле от нас под придорожным кустарником. Я ничем не мог ему помочь – пушечное ядро уже сделало свое дело. Он успел сказать лишь следующее: «Едешь выполнять мое поручение, Джордж? Будь же удачливее меня. Но не стану тебя задерживать. Единственная просьба, Джордж, – он перевел дыхание и продолжал. – Моя младшая сестра Дженни, Джордж. Она останется совсем одна. Завещание отца не годится, так как Френсис умер раньше него… Никакой защиты… Дженни, – он уже задыхался, – наследница… чертовски дрянной дядька. Пригляди за нею, Джордж». Я пообещал, оставил ему свою фляжку и ускакал.
– И ты нашел Блучера?
– Естественно, мэм, раз я теперь здесь. Вряд ли бы я имел смелость предстать перед герцогом, не найдя его. А что касается Блучера, я едва не задохнулся от запаха джина с ревенем, когда он расцеловывал меня в обе щеки.
– Варварская смесь. И теперь ты уверяешь меня, что из-за обещания умирающему считаешь, что честь обязывает тебя жениться на этой Дженни?
– А как я еще могу «приглядеть» за нею, мэм?
Она улыбнулась.
– И впрямь непосильная задача для тридцатилетнего молодого человека.
– Тридцатипятилетнего, – поправил он ее.
