Джейн Ходж
Сбежавшая невеста
I
– Послушай меня, Джордж. Тебе надо жениться, и поскорее. – Герцогиня сдвинула на макушку свой темно-рыжий парик, который, как всегда, сполз к одному украшенному дорогой серьгой уху.
– Боюсь, вы правы, мэм, – мрачно произнес ее внук, склонившись, чтобы протянуть понюшку из инкрустированной табакерки. Достопочтенный Джордж Феррис, или, назвать его именем, данным при крещении, – Джордж Фредерик Уильям Эдвард Эрнест Августус Адольфус Феррис – имел тяжелый получасовой разговор со своей бабушкой. По мнению его друзей из Брукс-клуба, в мире было только два человека, которых побаивался этот грозный молодой человек. Одним из них был герцог Веллингтонский, другой – герцогиня Льюэсская. Приятельница доктора Джонсона и доверенное лицо Фокса, она и впрямь была из тех бабушек, которые могли вогнать человека в дрожь, особенно если он выбрал политическую карьеру. Именно она настояла на том, чтобы при крещении ему дали имена всех этих ужасных герцогов из королевской семьи, сыновей Георга III, и сумела заставить их преодолеть разногласия на время, достаточное, чтобы окрестить ее внука, крестными отцами которого стали они все. И не ее вина (а она часто это подчеркивала), что они так мало сделали для его карьеры.
Младший сын обнищавшего расточительного наследника герцога, Джордж Феррис вынужден был сам пробивать себе дорогу в жизни. Между тем как старший его брат, лорд Мэйнверинг, совершал традиционное путешествие по Европе (уж как оно получилось, в затишьях затяжной войны с Францией), Джордж получил от отца равнодушное благословение, маленькое и нерегулярно выдаваемое содержание и рекомендательные письма к Бо Бруммелю и в Брукс-клуб. К счастью для него, его сумасбродный дед, герцог, наконец сошел с ума, как раз в год Трафальгарской битвы, и герцогиня, не теряя понапрасну времени, заперла своего мужа в одном из его замков, том, что был поменьше и подальше, и взяла управление состоянием в свои руки. Первым же ее шагом стала покупка комиссии в полку голубых (королевской конной гвардии) для Джорджа, которого она предпочитала беспутному старшему брату.
Джордж тепло поблагодарил ее, упаковал свои скудные пожитки и присоединился к своему полку на Полуострове. Красавец – если можно назвать красавцем хмурого голубоглазого и чернобрового молодого человека, – знаток лошадей и людей, любитель искушать судьбу, он при своем вспыльчивом характере был вскоре отмечен на поле брани и получил выговор от самого великого герцога за то, что, ожидая во время дождя сигнала к атаке на Саламанке, стоял под зонтиком. А уж если его однажды заметили, забыть было нелегко. Вскоре его взяли в свиту герцога, где он отличился тем, что сумел заработать Орла в перерывах между выполнением своих обязанностей курьера при Ватерлоо.
Когда, наконец, наступил мир, привлекательность армейской жизни потускнела, он продал свой патент и убедил отца послать его в парламент как депутата от графства Кукхавен, принадлежавшего его семье. Попав в палату общин, он восхитил свою бабку – этого старого испытанного вига – точностью и свирепостью нападок на правительство, и о нем заговорили как о сопернике бесцветного Понсонби за лидерство в партии.
– Но запомни, Джордж, – продолжала его проницательная бабуля, взяв понюшку и от всей души чихнув, – холостяцкая квартира – чертовски ненадежная почва для создания своего кружка. Политический лидер должен иметь дом, а дом должен иметь хозяйку. С подходящей женой ты затмишь их всех. Женись сейчас, женись удачно и, главное, женись на богатой, и кто знает, как оно обернется для тебя, когда король наконец умрет и к власти придут друзья Принни. Среди них нет лидера: Понсонби, Тирней… да ты стоишь шестерых таких. Но женись, Джордж, женись…
Он успокаивающе посмотрел на нее.
– Вы в высшей степени настойчивы, мэм.
– Я в высшей степени права. – Жесткость исчезла из старых глаз, когда она взглянула на него. – Джордж, не может быть, чтобы ты до сих пор горевал по крошке Понсонби?
Он поднялся и на мгновение его глаза сверкнули так же, как ее.
– Мое сердце всегда будет принадлежать леди Каролине, мэм.
Старуха вздохнула.
– Чтобы ей было что прибавить к своей коллекции? Или, среди прочего, предложить лорду Байрону? Нет-нет, – убеждающим жестом она мягко коснулась его руки. – Я не стану подтрунивать над тобой, Джордж, но если ты никому не можешь предложить сердце, то твоя рука до сих пор свободна, и многие наследницы почтут за честь ее принять. Что ты думаешь о девочках Мархам?
– Уверяю вас, мэм, я о них вообще не думаю. Избавьте меня, прошу, от перечисления всех возможных мисс нынешнего сезона, поскольку, полагаю, если уж я должен жениться, то женюсь по собственному выбору.
Она вся засветилась улыбкой, на мгновение снова превратившись в ту блестящую девушку, которая некогда очаровала доктора Джонсона.
– Джордж, уверена, что у тебя уже кто-то есть на примете. Быстро говори, кто она? Какова она? Я ее знаю?
Он улыбнулся.
– Нет, мэм, боюсь, что она что-то вроде деревенской мышки. По правде говоря, я и сам с нею незнаком, но, думаю, знаю о ней достаточно…
– Чем дальше, тем романтичнее, – она подмигнула ему. – И кто же эта добродетельная особа, на которой ты собираешься жениться не глядя?
– Это некая мисс Перчис, мэм. Дженнифер Перчис.
– Ммм… – старая дама задумалась. – Как бы то ни было, имя красивое. Дай-ка поразмыслить… Перчис. А-а, вспомнила: корнуэльские Перчисы, я полагаю. Купили имения и угодья в Суссексе на доходы от аферы в южных морях. Есть родственники в Америке; насколько помню, там их фамилия пишется иначе. Добрая старая семья вигов, и дельная к тому же. Он женился… Погоди-ка, был какой-то слушок… А, конечно! Не на мисс Кут, но тоже на дочери банкира. Мне всегда казалось, что у них было много детей. Она ведь умерла родами?
– Мэм, вы, как всегда, восхищаете меня! И, как всегда, вы правы. Дженнифер – красивое имя, не
