– Очень долгий. – Внезапно Люси вскочила и бросилась к своему письменному столу. – Мне кажется, я придумала! – Она стала возбужденно рыться в бумагах и вернулась, держа в руках исчирканный, сильно пахнущий лавандой листочек почтовой бумаги. – Моя кузина Лавиния, – объяснила она Дженнифер. – Я получила только вчера письмо от нее. Я вспомнила о нем, только когда ты сказала, что готова стать гувернанткой. Но ты правда осмелишься Дженни?
– Я сделаю все что угодно, только бы не подчиниться дядюшке с этим его ловцом состояний. Но что ты имеешь в виду? Что ты придумала?
Люси сосредоточенно разбирала паутинообразный почерк.
– Письма дорогой кузины Лавинии очень трудно читать, и признаюсь, часто, поскольку она пишет совершенно ни о чем, я бросаю их недочитанными. Но я уверена, здесь было что-то насчет гувернантки. Ага, вот: «…в растерянности, дорогая Люси, мисс Милворд (это гувернантка) имела наглость тайно сбежать с помощником приходского священника…»; дальше совершенно неразборчиво, дорогая кузина Лавиния явно в расстроенных чувствах… Что это… «хандрю»… Это уж точно, хандрит… «дети абсолютно неуправляемы…» – Люси отложила письмо.
– Бедная кузина Лавиния! Самая глупая женщина, Дженни, из всех кого я когда-либо встречала. А уж насчет «управляться с детьми»… Да она управляется с ними хуже, чем курица с выводком утят. Ее муж умер несколько лет тому назад, и с тех пор мисс Милворд была ее правой рукой. Я не могу представить этот дом без Милли – так они ее называли. Полагаю, она устала быть «мастером на все руки»: компаньонкой, гувернанткой, помощницей, философом и подругой моей глупой кузины и решила позаботиться о себе и выйти замуж. Боюсь, правда, их ожидают трудности, если кузина Лавиния решит их не прощать… Но – к делу: чувствуешь, куда я клоню?
– Полагаю, я должна занять место неоценимой мисс Милворд. Но скажи-ка мне о моих подопечных. Они что, и впрямь беспокойные бандиты?
– Нет-нет, ни в коем случае! Они всегда прекрасно слушались Милли. Только мать не может с ними справиться. Уверена, они будут уважать тебя, Дженни, уже за одно то, как ты сидишь на лошади.
Дженни рассмеялась.
– Несколько необычная рекомендация для гувернантки, ты не находишь?
– И семья необычная. Я никогда не встречала мужа Лавинии: когда я навещала ее, он всегда был где- нибудь на войне. Мне кажется, он больше любил своих лошадей, чем жену и детей. Даже ты не найдешь никаких недостатков в конюшнях Тейнинг-Парка.
– Значит, они живут в Тейнинге?
– Да. Прекрасный дом на склоне холмов. Чем-то немного напоминает твой. Я искренне думаю, что ты даже могла бы быть счастлива там, если бы сумела найти общий язык с кузиной Лавинией и детьми. На твоем попечении будут только трое. Лорд Лаверсток, старший сын, уже взрослый и, насколько я знаю, учится в Оксфорде. За ним идут двое братьев-близнецов – Эдвард и Джереми, которым скоро будет девять, и моя любимица и крестница Люсинда. Ей семь, и она бесподобный маленький бесенок.
Но Дженнифер перебила ее.
– Девятилетние мальчики! Но, дорогая, подумай, это значит – латынь и греческий! Французский, музыку и географию я могу осилить, но что касается греческих склонений и латинских пословиц – тут я пас, я в них ничего не смыслю.
Люси рассмеялась.
– Не бери в голову. Поскольку любящая мамочка не хочет отдавать их в школу, их образованием последние три года занимался тот самый помощник приходского священника. Должно быть, тут-то он и решился жениться на Милли. Неудивительно, что кузина Лавиния в шоке – такой удар: в результате одного тайного брака потерять разом и учителя, и гувернантку. Но тем больше основания полагать, что она будет бесконечно рада видеть тебя и, надеюсь, не станет придираться к твоим рекомендациям.
– Господи, Люси, а как мы их-то добудем?
Очень просто. Мы напишем тебе наиэлегантнейшее рекомендательное письмо, а твоя тетя Джулия будет так добра, что подпишет его. Ты помнишь, как мне нравилось подделывать почерк этой старой дамы?
Дженнифер рассмеялась.
– Да! Будет только справедливо, если она мне таким образом поможет. Но, Люси, а как быть с моим гардеробом? У меня нет ничего кроме того, что на мне?
Люси оглядела ее.
– Да и это, хотя идет тебе бесспорно, едва ли годится для респектабельной гувернантки. Но я уже подумала об этом. Ты разве не помнишь, что бедняга мисс Мартиндейл, которая так терпеливо сносила все наши выходки, несколько лет тому назад простудилась и умерла здесь?
– Конечно, помню, но что нам это даст?
– Только то, что ее единственный родственник – брат, который всегда ею пренебрегал, и не подумал забрать ее вещи. Так что они до сих пор где-то на чердаке, и из них мы тебе подберем прекрасный гардероб гувернантки – ты будешь самая наиэлегантная из всех, кто когда-либо заставлял выпрямлять спину и бил линейкой по пальцам.
У Дженнифер вытянулось лицо.
– Одежду мисс Мартиндейл? Люси, пощади!
Подруга была непреклонна.
– Выбирай: либо это, либо Джордж Феррис. Что до меня, Дженни, то скажу тебе прямо: я готова десять раз выйти замуж, только бы не идти в гувернантки. Ну же, еще не поздно передумать. Скачи обратно, извинись перед дядей и выходи за мистера Ферриса. В конце концов, муж есть муж, будь он хоть трижды младший сын.
– Нет, – подбородок Дженнифер упрямо вздернулся. – Я не выйду за него, будь он сам принц Леопольд. Давай сюда эти платья, Люси. Нельзя терять времени, если я хочу добраться до Тейнинга сегодня.
