предлагая им свой товар. Вот что получается у меня лучше всего.
На первой встрече в Белом доме по подготовке «Большой американской тренировки» присутствовало человек пятнадцать государственных чиновников. И все они ответили категорическим отказом. Сотрудник управления парковым хозяйством выразил опасение, что такое скопление народу испортит лужайку. Представитель службы общественной безопасности сказал: «Погода в Вашингтоне в мае может быть очень жаркой. Кто-нибудь упадет в обморок, понадобится много еды и питья, а средств на это у нас нет». Представитель секретной службы сказал: «Если президент будет переходить от одной площадки к другой, наблюдать за таким количеством народа мы не сможем. Риск слишком большой».
Впоследствии я признался Джиму Пинкертону, политическому советнику Белого дома, с которым работал, что это было худшее совещание из всех, в которых я принимал участие.
– Я все объясню президенту, – сказал он, – и вы также должны будете переговорить с ним.
Я встретился с президентом Бушем через два дня и описал ему реакцию чиновников.
– О, это в их духе, – рассмеялся президент. – Начинается все одинаково. Но вы не отчаивайтесь. Позвольте мне переговорить с ними.
На следующей встрече все в один голос сказали:
– Какая замечательная мысль! Мы придумали, как разобраться со всеми проблемами. Конечно, все очень непросто, но президент хочет это сделать.
И вот 1 мая 1990 года, во вторник, ровно в 7 часов 19 минут утра президент в сопровождении миссис Буш вышел из Белого дома, чтобы принять участие в том, что он назвал первой ежегодной Большой американской тренировкой. Две тысячи гостей уже собрались на Южной лужайке и занимались на площадках, подготовленных на территории в четыре или пять акров: аэробика, тренажеры, метание подков, упражнения с обручем, футбол и другие игры. Телекамеры следили за тем, как президент и Барбара переходили от одной площадки к другой. Мы устроили зрелище, которое произвело бы впечатление даже на Джона Кеннеди. Это было наглядной демонстрацией того, как важны физкультура и спорт и какую они приносят радость.
Накануне мы провели генеральную репетицию. В тот момент я не задумывался о подобных вещах, но сейчас, наблюдая за приготовлениями, я учился тому, что впоследствии пригодилось мне самому, когда я проводил свою собственную избирательную кампанию. Я узнал из первых рук, как спланировать деятельность средств массовой информации так, чтобы они присутствовали там, где должны присутствовать, и не присутствовали там, где
Вскоре после Большой американской тренировки я устроил небольшой отдых от работы «главным специалистом здорового образа жизни» и вылетел в Канны. Я отправился туда в первую очередь для того, чтобы заниматься продвижением фильма «Вспомнить все», выход которого на экраны был намечен на июнь этого года. Однако в пути на борту частного самолета компании «Каролко» все разговоры были только о «Терминаторе-2». Джим Кэмерон со своим соавтором только что закончили работу над сценарием, и он обещал захватить его с собой и показать всем. Он вручил мне сценарий, как только самолет поднялся в воздух. К тому времени, как мы совершили посадку, все уже успели прочитать сценарий и возбужденно прыгали по салону, восторгаясь тем, каким сложным и технически насыщенным получился сюжет. Я всегда знал, что второй «Терминатор» не будет обычным продолжением. Кэмерон убежденный сторонник того, что зрителя всегда нужно чем-либо удивить, и я не сомневался в том, что «Терминатор-2» будет таким же захватывающим и неожиданным, как и оригинал. Однако то, что предложил Кэмерон, буквально сразило меня наповал. Я задал Джиму массу вопросов о меняющем свою форму Терминаторе-1000, с которым будет сражаться мой герой, – нелегко было просто представить себе робота из жидкого металлического сплава. Вот когда я понял, что научные познания Кэмерона выходят далеко за рамки того, что известно обычному человеку. Прилетев в Канны, мы показали сценарий зарубежным прокатчикам, и те изъявили готовность сразу же подписать контракты. Никто даже не моргнул глазом по поводу того обстоятельства, что постановка второго «Терминатора» обойдется в семьдесят миллионов долларов – в десять с лишним раз дороже, чем стоил оригинал. Все понимали, что это будет грандиозный успех.
«Т-2» с самого начала должен был стать чем-то гораздо более значительным, чем первый «Терминатор». И дело было не только в огромном бюджете; съемки вместо шести недель заняли восемь месяцев. Это была гонка со временем: чтобы выполнить условия финансовых контрактов, мы должны были выпустить фильм к лету 1991 года. Предварительная подготовка получилась настолько сложной, что мы смогли приступить к съемкам только в октябре 1990 года, и на момент завершения работ в мае 1992 года второй «Терминатор» с бюджетом в 94 миллиона долларов был самым дорогим фильмом в истории кино.
Однажды Кэмерон сказал в интервью: «Когда я начинаю снимать фильм, я лелею мечту, что мы будем одной большой семьей, что мы прекрасно проведем время, что у нас будет замечательное совместное творчество. Однако на самом деле съемки кино – это совершенно другое. Это непрерывное сражение». В моей роли самым сложным было то, что по мере развития сюжета Терминатор приобретает определенные человеческие качества. В этом заключался гений Кэмерона – показать развитие машины. Мальчишка говорит Терминатору: «Обещай, что больше никого не убьешь», и приказывает мне разговаривать не как автомат, а как живой человек. Так что по ходу фильма я постепенно превращаюсь из машины-убийцы в нечто такое, что пытается быть человеком, но не всегда успешно. В первый раз мои слова звучат не слишком убедительно, когда я повторяю вслед за мальчишкой: «Hasta la vista[28], крошка». Постепенно Терминатор становится все больше похожим на человека, но только до определенного предела. Он по-прежнему очень опасен и сеет вокруг разрушения. И все же по сравнению с Т-1000 мой герой определенно выглядит хорошим.
Мы снимали эпизоды не подряд, поэтому нам постоянно приходилось решать, каким уровнем человечности должен обладать на данный момент Терминатор. В течение первых нескольких недель я постоянно спрашивал Джима: «Здесь у меня слишком много человечности или слишком мало?»
Второй «Терминатор» открыл новую эпоху специальных эффектов. Т-1000 сделан из жидкого металла и способен видоизменяться на глазах, принимая облик любого человека или предмета, к которому прикасается. Эту задачу решали специалисты по компьютерной графике. Однако съемки также требовали изнурительной работы актеров и каскадеров. Джим постоянно теребил своего брата Майка, и тот делал невозможное, изобретая все новые трюки и спецэффекты.
К отработкам трюков мы приступили за несколько месяцев до начала съемок. В зрелищной сцене погони по сухой сточной трубе в Лос-Анджелесе Терминатор должен стрелять из обреза ружья десятого калибра с подствольным магазином, удерживая его в одной руке, при этом управляя мотоциклом «Харли- Дэвидсон»: достает обрез, прицеливается, стреляет, крутит ружье, передергивая затвор, стреляет снова и так далее. На бумаге все выглядело великолепно, и это было осуществимо – надо было только повторять, повторять и повторять эти движения. Однако тренировки несли только неудобства и боль. Перчатку надевать я не мог, поскольку она застревала в механизме затвора. Я содрал кожу на ладони и пальцах, сотню раз отрабатывая этот прием, пока не научился выполнять его гладко и четко. Затем мне пришлось учиться проделывать все это, уже управляя мотоциклом. После чего к искусству управления мотоциклом и стрельбы мне пришлось добавить еще и актерское мастерство. Очень трудно смотреть, куда едешь, но при этом направлять взгляд туда, куда говорит режиссер. В одном кадре я должен был подвести переднее колесо мчащегося «Харлея» почти к самому объективу камеры, установленной на едущей впереди машине. И в то же самое время я должен был стрелять, не опуская взгляд. Если бы глаза у меня дернулись, кадр был бы испорчен.
Также мне предстояло вести «Харлей» прямо на ворота, запертые на цепь, прицельным выстрелом сбивать замок и врываться в распахнувшиеся створки. На отработку этого эпизода потребовались недели тренировок, сначала только с одним ружьем, затем с мотоциклом, и, наконец, чтобы все в целом выглядело легко и непринужденно. Еще много сил ушло на эффектный прыжок верхом на мотоцикле на дно трубы.
