помогло снова увидеть все в перспективе. Масштабы строительства поражали. Я понял, что у меня на глазах обретала форму новая сверхдержава, и почувствовал, какие проблемы это создает и какие новые возможности открывает перед Америкой. И, конечно, для такого прирожденного торговца, как я, было здорово снова путешествовать по миру, продвигая калифорнийские товары в Азии. Наша торговая делегация принесла Калифорнии маленький, но очень символичный успех. Впервые мы получили возможность поставлять калифорнийскую клубнику напрямую в Пекин, как раз к Олимпийским играм, которые должны были состояться там в 2008 году.
Когда я возвратился в Калифорнию, главным вопросом в повестке дня стали кадровые перестановки. До губернаторских выборов 2006 года оставалось меньше года, поэтому время для крупных перемен было не самым подходящим. Однако перемены назрели. Теперь я уже гораздо лучше разбирался в политике Калифорнии, я лучше знал главных действующих лиц, и мне были нужны не просто умные, опытные люди, но единая сплоченная команда. После специальных выборов опросы общественного мнения показывали, что только 27 процентов избирателей по-прежнему считает, что Калифорния движется правильным путем, а мой собственный рейтинг снизился до всего 38 процентов. Мне также были нужны люди напористые, которых не парализовали бы временные неудачи и которые видели бы черный юмор в том факте, что мой рейтинг теперь был почти таким же низким, как и рейтинг законодательной власти.
Я уже решил, кого хочу видеть новым главой своей администрации: Сюзен П. Кеннеди. Она, как ее тотчас же охарактеризовала пресса, была маленькой крутой светловолосой лесбиянкой, не расстающейся с сигарой, – самый неподходящий выбор, какой я только мог сделать. Сюзен не только была закоренелой демократкой и в прошлом активисткой за право на аборты, но она также работала помощником главы администрации Грея Дэвиса. Сюзен ушла с этого поста, недовольная общим параличом, охватившим Капитолий штата.
Я проникся уважением к Сюзен, еще когда она была комиссаром коммунальных компаний, потому что хотя она и была демократкой, она всегда выступала за отмену всевозможных предписаний, ограничивающих рост бизнеса. Время от времени Сюзен присылала меморандумы с убийственно четкими комментариями относительно проблем, стоящих перед моей администрацией. Она была в отчаянии, так как считала, что нам угрожает опасность безрассудно растратить историческую возможность перемен.
После недолгих предварительных обсуждений я, вернувшись из Китая, предложил Сюзен возглавить мою администрацию. Прежде чем согласиться, Сюзен приехала к нам домой, чтобы поговорить со мной и с Марией. В беседе были затронуты многие темы, в том числе то, с чем предстоит столкнуться Сюзен, имея дело с республиканцами, членами моего штаба.
– Я сделаю все возможное, чтобы избежать кровопролития, что лишь замедлит наше продвижение и еще больше испортит вашу репутацию, – сказала она. – Но вы должны разрешить мне рекомендовать любые необходимые перемены. И в случае борьбы вы должны будете поддержать меня на все сто процентов.
– Я вас поддержу; мы будем работать вместе, – обещал ей я.
Наконец я задал вопрос, который всегда задают в конце собеседования при приеме на работу:
– У вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?
– А то как же, – сказала Сюзен. – Какое наследие вы хотите оставить после себя как губернатор?
Я долго молча смотрел на нее, прежде чем ответить. Будучи губернатором, приходится постоянно выслушивать самые разные вопросы. И я понимал, что Сюзен прекрасно знает, чего уже успела добиться моя администрация и какие цели мы перед собой ставим. Но в конце концов я решил, что эта невысокая отважная женщина, возможно, действительно хочет понять, что для меня самое главное. «Я хочу строить, – сказал я. – Я хочу видеть повсюду строительные краны». В самом ближайшем времени численность населения штата должна была перевалить за пятьдесят миллионов, а у нас не было для этого достаточно дорог, мостов, школ, водопровода, связи, железных дорог и электростанций.
Говоря о строительстве, я возбудился, и Сюзен тоже возбудилась, и не успели мы опомниться, как уже оба взахлеб говорили о поездах, кранах, автострадах и сталелитейных заводах. «Я видела по телевизору, как вы говорили об этом во время своего визита в Китай, – сказала Сюзен. – Вы сказали, что нам нужно мыслить не мелко, как Микки-Маус, а категориями облигаций на пятьдесят или даже на сто миллиардов долларов, и тут ваше окружение поспешило перевести эти цифры в нечто более скромное. Что ж, это чушь собачья, и вы были абсолютно правы!»
Вот когда я понял, что мы сработаемся. Когда я заговорил об инфраструктуре, Сюзен не закатила глаза, подобно многим. Она разделяла мою точку зрения относительно того, что количество шоссе, мостов, плотин, дамб и железных дорог штата не соответствует растущему населению. Калифорния до сих пор жила наследием губернаторов пятидесятых и шестидесятых годов, которые строили дороги и гидросооружения, помогая подпитывать экономику штата. Как следствие, у нас была система, рассчитанная на восемнадцать миллионов человек, а не на пятьдесят миллионов, которые должны были жить в Калифорнии к 2006 году. Сюзен не обходила стороной проекты, которые завершатся только через много лет после того, как я оставлю свой пост.
Вместо того чтобы завершить собеседование, я раскурил новую сигару.
– Калифорния ни в коем случае не должна и дальше следовать тем же курсом, – согласилась Сюзен.
– Мы должны полностью перестроить все, – сказал я.
– Однако в Сакраменто никто так не думает.
И это была правда. Я уже успел выяснить, что политики умеют мыслить лишь категориями маленьких приращений. «Правило большого пальца» в Сакраменто гласило, что выпускать облигации на сумму свыше десяти миллиардов долларов нельзя, поскольку избиратели ни за что не одобрят цифры в два знака перед нулями. Вот почему демократы говорили о том, чтобы в этом году попросить 9,9 миллиарда. А затем они распылят средства между всеми заинтересованными группами и скажут: «Два миллиарда долларов на школы, два миллиарда на дороги, два миллиарда на тюрьмы» и так далее. И неважно, что на такие крохи ничего не построишь!
Сюзен сказала, что ей больно видеть, как мои помощники спешат опровергнуть меня, когда я начинаю говорить о своих больших планах. В Китае один из моих советников сказал журналистам: «Нет, нет, нет! На самом деле губернатор вовсе не имел в виду пятьдесят или сто миллиардов. Он просто размышлял вслух».
Также Сюзен верно указала на то, что уже давно не давало мне покоя: рассказывая о своих планах, я часто чувствовал, что надо мной смеются. Мои слова не воспринимали всерьез, и это была серьезная проблема. Я говорил: «Нам нужен миллион домов с солнечными батареями на крышах», и мои помощники вели себя так, будто я преувеличивал ради красного словца – будто на самом деле я имел в виду всего сто тысяч батарей. Но я действительно имел в виду миллион! Калифорния – огромный штат, и были все основания вести речь о миллионе солнечных батарей.
Нередко, предложив какую-нибудь идею, я слышал, что это уже чересчур, и, кроме того, ошибочно в политическом плане. И до сих пор у меня в окружении не было никого, с кем можно было бы на профессиональном уровне обсудить эти большие замыслы, отточить их, довести до ума. Сюзен любит повторять, что считает меня величайшим двигателем в мире, и ее задача заключается в том, чтобы построить соответствующее шасси, на котором этот двигатель сможет развить максимальную скорость. Наконец у меня появился единомышленник.
Прежде чем пригласить Сюзен на работу, я обзвонил всех, выясняя, какой будет реакция. Поэтому я заранее знал, что реакция будет не слишком хорошей. Мой выбор потряс многих, и в первую очередь моих собратьев-республиканцев. Они увидели только то, что Сюзен демократка и в прошлом активно боролась за легализацию абортов. Они не понимали, что хоть она и демократка, ее категорически не устраивает нынешнее положение дел и она хочет перемен.
Как правило, реакция на назначение Сюзен была следующей: «Ты это не сделаешь!», на что я отвечал: «Сделаю. Без вопросов. Я так решил, и я так сделаю». Пару раз мне пришлось объяснять, что хоть ее фамилия Кеннеди, она не имеет никакого отношения к семейству Кеннеди и Тедди на самом деле не прибирает штат к рукам. Кое-кто поговаривал даже о том, чтобы на первичных выборах 2006 года выставить против меня кандидатом от Республиканской партии актера Мела Гибсона, чей противоречивый фильм «Последнее искушение Христа» вызвал большой переполох в стане религиозных консерваторов.
