Когда я проснулся, то обнаружил, что процедура закончилась. Кожа лица слегка горела. По сравнению с тем, что мне довелось испытать, это казалось блаженством. Я потянулся и раскрыл глаза.
Я лежал слегка прикрытый тоненькой простынкой, но в одежде на мобильном операционном столе. Стол находился в гостиной первого этажа. Я напрягся, сел на столе и свесил вниз ноги. Огляделся. И тут же столкнулся взглядом с Ваней Дубай, дремавшим на диване, укутавшись пледом. Рядом на полу валялась книга. «Вячеслав Король» — прочитал я на обложке фамилию автора.
Соскользнув на пол, я осторожно, стараясь не разбудить Дубай, направился вон из комнаты. В коридоре также никого не было. Судя по свету из окна, наступил вечер. А операцию начинали с утра. Целый день проваляться на операционном столе. Неудивительно, что так ломит все тело.
Я пробрался в сумраке на кухню, зажег свет и первым делом заглянул в зеркало. Приемлемо. Лицо мое, Дага Туровского. Только очень уж красное. А в целом портретное сходство. Я усмехнулся. И поднял трубку телефона. Затем минут десять искал в справочнике номер первого столичного телевизионного канала. Потом бросил это гиблое дело. В приемной канала меня в лучшем случае примут за тихого сумасшедшего. В худшем — за какого?нибудь маньяка, который сам и отправил на тот свет известного детектива?пивовара. Этакий Марк Чапман, в упор расстрелявший Джона Леннона, а затем во всеуслышание объявивший, что именно он и есть экс?битл Леннон. Я закрыл справочник, слегка отрезвленный. Если уж и действовать, то не так прямолинейно. Предпримем обходной маневр. Я набросал по памяти номер Льва Новоселова. Новоселов, мой старый школьный друг, работал на первом новостном канале «Время». Возглавлял информационный отдел «Столичные новости». Мы с ним вот уже года полтора как не виделись, но это не мешало нам поддерживать в душе теплые дружеские чувства друг к другу. Ведь не обязательно видеться чуть ли не каждый день с человеком, распивать пиво и обсасывать извечные мужские проблемы: женщин, спорт и политику. Можно общаться раз в два года, но чувствовать, что у тебя есть друг, который в нужный момент окажется рядом.
— Алло. — Недовольный хриплый голос, точно с перепоя. Но этот голос я узнал тут же. Лева. Новоселов. Друг закадычный.
— Льва Николаевича можно? — осторожно поинтересовался я.
Интересно, узнает он меня или нет.
Узнал. Изменился голос у друга. Стал настороженным, чуть звенящим, хоть и произнес он всего три слова:
— Я, Лев Николаевич.
— Лева, как давно не слышал тебя, — обрадованно произнес я.
— Даг? Ты, что ли? — удивленно, но радостно спросил Новоселов.
По голосу чувствуется, что он еще не верит в реальность происходящего. И просчитывает возможность телефонной связи с иным светом.
— Я это. Я, — смеясь, подтвердил я.
— Даг, тебе надо уволить всех своих Сотрудников. Они уверили весь город, что ты спекся.
— Рановато мне еще на пенсию. А уж тем более в могилку. Подождет земелька. Мы еще повоюем, — пообещал я.
— Ты уж извини, Даг, что я на твои похороны не приехал. Узнал поздно. Из СМИ. Но я тебе классный венок послал. С отличными строками соболезнования. Сочинял долго, — говорил Лев вполне серьезно, но в его голосе проскальзывала издевательская нотка. Чувствовалось, что Новоселов не успел смириться со смертью друга и возвращение его с того света воспринял с открытым, наполненным радостью сердцем.
— Ничего. Как?нибудь переживу, — пообещал я.
— Рад тебя слышать, Туровский. Честно говоря, я поверить не мог, что ты копыта бросил. Все время думал, что это какая?то ошибка, путаница какая?то.
Но факты, понимаешь, Даг, факты. Они давили. Хотя верить в них я отказывался. Чутье мне подсказывало, что ты жив. И оно, мать его, меня не обмануло.
— Поверь мне, Лева, я тоже рад, что жив. Но у меня есть к тебе одна просьба.
— Все что попросишь, Даг. Разве что за одним исключением. — Лев задумался на секунду. — Двумя.
— Внимательно тебя слушаю, — проникся я интересом.
— Во?первых, я не могу даже для тебя убрать Папу в Ватикане. Не по этическим соображениям. А просто не смогу до него добраться. Во?вторых, я не могу с тобой переспать. Если после реинкарнации ты вдруг поменял ориентацию. А так я полностью в твоем распоряжении.
Я усмехнулся, но не поддался провокации стянуть весь разговор к обмену шутками.
— Мне нужна завтра пресс?конференция с обилием телекамер. Множество газетчиков. В общем, я хочу поднять шумиху.
Новоселов аж крякнул.
— У тебя всегда были высокие запросы. Но они должны быть чем?то мотивированы. Что ты можешь предложить?
— Мои предложения, Лева, ты услышишь завтра утром в двенадцать дня. Вместе со всеми остальными. И поверь мне, то, что я скажу, того стоит. Мало этого, друг мой, одно то, что я еще жив, несмотря на старания некоторых личностей, уже одно это полная сенсация.
Новоселов ничего не ответил. Но по легкому дыханию было понятно, что он еще у трубки. Никуда не ушел.
— Ладно. Убедил, — произнес он наконец.
— Я рад этому, дружище. Теперь скажи мне, ты сможешь устроить для меня большую шумиху?
— Постараюсь, Туровский. Много обещать не могу. Но удочки закину. Внимание от моего канала я тебе обеспечу. Возможно, канал «Россия» заинтересуется. Парочка газет. Пять, если быть честным. Есть знакомые. Если твоя тема их заинтересует, то начнется цепная реакция. И уже не важно, со сколькими изданиями тебе удалось связаться, прибудет большинство.
— Еще одно, — осадил я Новоселова. — Никто не должен знать о моем воскрешении. Пусть будет для всех сюрприз.
Лев ухмыльнулся.
— Это, конечно, будет посложнее. Но все еще возможно. Думаю, одно лишь упоминание о грядущей сенсации на канале Беринга в особняке «Квадро» окажется отличной приманкой. Ладно, Даг, будет тебе шумиха. Это я обещаю. Все. До завтра. Ты мне работы на весь вечер задал. Так что ни одной минутки.
— Все. Встречаемся в двенадцать. Ровно в двенадцать часов двери моего дома откроются. Пока, Лева. Желаю тебе приятной ночи.
Я повесил трубку. Зажмурился. А когда открыл глаза, обнаружил, что на кухне я не один. Напротив меня стоял неподвижно Ваня Дубай и немигающим взглядом наблюдал за мной. Я не знал, как давно он здесь находился, но сомнения не возникало, что он все слышал.
— Что ты хочешь сделать, Даг? — спросил Дубай.
— Я всего лишь хочу заявить о своем воскрешении. Да попугать немного Мертвого. И его хозяев, — честно признался я.
— Ты считаешь это умным?
— Да. Я считаю это умным, — заявил я.
— Что ж, я рад, что ты оклемался после операции. Больше я не нужен. Остался только, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Теперь поеду. Бывай. Только помни, что Кочевей ждет результатов. А пока их не видно. Время «Ч» грядет. Гоша Качели не хочет выглядеть полным идиотом…
— Не будет никакого времени «Ч». Ничего не будет. Я уже в курсе дела. И раз уж ты завел этот разговор, то хочу тебя предупредить, что через пару дней мне будет нужна твоя помощь. И все твои ресурсы, — сказал я.
— Ты что?то узнал?
— Место удара. Но чтобы его предотвратить, потребуется много сил и расходного материала. Боюсь, могильные без боя точку не сдадут.
— Справимся, — обнадежил Дубай. — Ты мой номер знаешь. Звони.
Он развернулся и ушел. Через минуту я услышал хлопок входной двери.
