ног в зелени прятались хрупкие белые звездочки только что раскрывшихся цветов.
«Сегодня утро Кануна Лета, — подумала Джейм. — Кто знает, что еще может пробудиться здесь до полуночи?»
Пока она сбегала с холма, Глушь вокруг изменилась. Зеленый бугорок окаймляли плиты и гранитные стены с арками на востоке и западе. Выше, вдали, где виднелись заросшие деревьями склоны прежних лет, оказалась аллея, прорубленная в скале, уходящая прямо в затянутое облаками небо. Гора Албан исчезла. Сернисто-желтый свет, как дым, проникал сквозь стальные серые тучи. Колдует ли снова Ведьма Глуши? Что на этот раз?
Слабые тени облаков двигались по брусчатке между девушкой и восточной аркой. Одна из них, по форме напоминающая человека, вроде бы приостановилась.
Джейм почувствовала, как запнулось ее сердце. Милостивые Трое! Как она могла забыть? Это же возле Глуши на нее напал мастер-убийца и был наголову разбит Отравой. Неужто этот татуированный лишем наемник все еще пленник Отравы, его мул? А если они выбрались из предвестий здесь, в этих самых руинах, из которых она только что вышла?
Тень снова слилась с общим потоком.
Джейм перевела дыхание. «Нервы», — сказала она себе, а если нет, значит, еще один элемент в игре, уже безнадежно вырвавшейся из-под контроля. Планов, кроме как найти Киндри и как-нибудь вытащить его отсюда, не было. А что до остального… что ж, черт побери, она не может беспокоиться обо всем сразу.
Дорога взбиралась наверх, протискиваясь между высокими узкими зданиями. В отличие от Рестомира с его «округами», здесь каждый дом стоял сам по себе, ворота заперты, окна зарешечены — ну просто защищенный военный лагерь. Джейм не видела никого ни из охранников, ни из Общины. Слышался лишь звук падающей воды, становящийся тем громче, чем выше она поднималась. Забрал ли лорд Рандир всех своих людей на юг к Водопадам? Он мог это сделать, чтобы предотвратить беды Дома. Политика Рандира основывалась на соперничестве с так называемыми отравленными дворами Центральных Земель, переплетенных сетями интриг, вражды, убийства, — никто вне Глуши не знал и половины того, что происходит тут. Кроме всего прочего, Рандир считался Домом тайн.
Однако один секрет выскользнул отсюда. «Здесь правит не тот лорд», — перешептывались женщины в Готрегоре (о Рандирах говорилось только вполголоса и только в их отсутствие). Выбор старого лорда пал на одного из тех шаниров, которые, будучи рождены несомненно нормальными, изменились в процессе созревании. К тому времени как он заслужил солдатский шарф в Тентире, наследник Рандира переменился даже слишком. Ранет провозгласила лордом своего внука Кенана. Молва шептала, что она пыталась убить свергнутого лорда и, потерпев неудачу, послала по его следу наемников, — только что они могли сделать против отлично натренированного офицера, владеющего всевозможным оружием? Прошло более трех десятков лет, а контракт, говорят, все еще не закрыт.
«Еще одна ниточка между Глушью и Гильдией Теней Башти», — думала Джейм, подавляя желание оглянуться.
Тропа заканчивалась на высокой террасе почти в облаках, плиты на земле были мокры от брызг водопада, срывающегося с задней стены крепости и образующего внизу наполненный водой ров. Земля и воздух содрогались от непрерывного грохота. Лужи рябили. На фоне белой пены бурлящей воды чернела вздымающаяся башня Глуши. Мерцание наверху — это, должно быть, освещенные окна. А если Ранет действительно дома, размышляет, что предпринять для возвращения Киндри после провала своего демона? Все пропитывал зловещий ядовитый свет, не имеющий ничего общего с восходящим солнцем, хотя именно оно бросило тень башни прямо к ногам Джейм.
У юго-западной стены башни стояло нелепое плоское каменное здание размером со скромную конюшню. «Училище Жрецов», — подсказало Джейм ее шестое чувство. Умно. Большинство людей просто пройдут мимо, а те, кто должен знать, не найдут ничего угрожающего в таком непритязательном строении. Вдалеке от своего храмового оплота, в обществе, мирящемся с ними как с неизбежным злом, жрецы со всей мудростью предприняли необходимые меры предосторожности.
Но почему тогда они оставили двери широко открытыми?
Это касается Иштара, и в их руках Киндри-приманка, так что очень уж все смахивает на капкан. Однако есть ли у нее выбор, кроме как проглотить наживку?
И все-таки девушка медлила.
Иштар всего лишь один член этого сообщества, и негодяй к тому же. Джейм не любила Трехликого бога (а кому из кенциров он нравился?), но он (или она, или оно)
«Нет, — пролетела в голове не очень четкая мысль. — Я лучше. Я выше этого. Я должна быть выше».
И все-таки трудно было пересечь террасу под (быть может) потаенным взглядом Ранет и войти в распахнутую дверь.
Когда глаза Джейм привыкли к темноте внутри, она увидела безыскусно обставленную комнату, по- видимому вобравшую в себя весь интерьер. Значит, это не одно из тех строений, которые с изнанки гораздо больше, чем кажутся снаружи. Возможно, младшие жрецы должны дежурить тут, принимая посетителей и охраняя внутренние двери. Однако не было видно ни жрецов, ни дверей. Никто не стоял и за спиной — девушка все-таки украдкой оглянулась, и никаких следов на запыленной террасе, кроме ее собственных; у перил не вырисовывается каплями тумана пустая оболочка мужской фигуры, нигде не горят ни насмешливые серебряные глаза Отравы, ни жестокие, налитые кровью зрачки убийцы-наемника.
Джейм перешагнула порог и обошла по кругу комнату, ведя кончиком пальца по стене. Рука внезапно провалилась через то, что на расстоянии выглядело непроницаемым грубым камнем. Здесь висели витые нити гобелена, образуя плотную занавеску. Проскользнувший между ними при этом тусклом свете человек будет выглядеть нырнувшим в стену. Умно, умно, умно.
Девушка раздвинула нити и ступила внутрь, чтобы во второй раз за это утро полететь кувырком вниз по лестнице.
«Проклятая практика Готрегора», — кисло подумала она, поднимаясь со дна и потирая бок.
Перед ней вытянулся коридор, уходящий вниз и сворачивающий на восток, местами освещенный чадящими факелами. Джейм стала осторожно спускаться. Дуга превратилась в спираль, начали открываться двери — вроде бы в спальни новичков, мрачные и сырые, ничуть не лучше, чем подземные камеры. Еще ниже соломенные матрасы и грязные земляные стены уступили место койкам и каменному окружению прислужников. В дальних углах росли грибы и разноцветные лишайники, — сомнительные фрески, неприятная обстановка. Видно, мох — единственный источник света в этих покоях. А вот классные комнаты… у сидящих в них наверняка развивается клаустрофобия. Ниже — унылая кухня, заплесневевший хлеб обесцвеченными грудами свален на столах. Огонь под котлами с жидким супом давным-давно догорел.
Сырость, запустение, убожество. Разве может из такого места происходить что-то доброе?
А Киндри? Да, он совершил пару впечатляющих ошибок, и девушке часто хотелось дать ему хорошего пинка, чтобы вывести из накатывающих на него внезапных трансов. Однако из оброненных им намеков Джейм поняла, что он смутно и урывками помнит детство, проведенное здесь, как и она свое в Доме Мастера. Ей не следовало забывать, сколько ложных шагов можно сделать, спотыкаясь в этом мраке, и какое мужество надо иметь, чтобы хотя бы попытаться идти.
«Я такая же плохая, как Тори. — Горькая мысль. — Нет, хуже, потому что знаю лучше».
Но где же Киндри, не говоря уже об остальных? Училище наполняла атмосфера замершей жизни, неожиданного бедствия. И дело вовсе не в пустых комнатах и остывшем супе. На полу зала красовался мозаичный узор из цветных плиток, выложенный не без помощи спиралей энергии, видимо водоворотами прокатившейся по каждому помещению. Джейм не ожидала наткнуться здесь на дикое храмовое течение, — как сказал Киндри, постоянное воздействие ее разъест любой неподготовленный мозг. Но даже два дня
