Одновременно, в соответствие с наставлениями «сионских мудрецов» («Правитель, руководящийся моралью, неполитичен, а потому не прочен на своем престоле»; «Кто хочет править, должен прибегать и к хитрости, и к лицемерию»), Сталин мог прибегнуть еще к одному хитрому ходу: он держал Кагановича в качестве заложника. И Каганович-заложник ни на минуту не сомневался в плачевности собственной участи, если данные им гарантии «слепого послушания» хазарской гвардии будут нарушены. Показательным примером для него вполне могли являться профилактические зачистки, проводимые в самих органах НКВД, в результате которых летели головы как рядовых членов, так и руководящего еврейского состава.
Итак, вторая роль Кагановича – заложник.
Но, как мы видим, обе роли кагана Кагановича относились к одному сталинскому сценарию – держать в беспрекословном повиновении еврейскую карательную машину, которая, в свою очередь, обеспечивала полную и безграничную власть Вождя, «борющегося сознательно со всякой заразой, могущей изъязвить государственное тело».
Справедливости ради нужно отметить, что существует еще одна версия особенности отношений Сталина и Кагановича. Ее, в частности, высказал упомянутый здесь автор В. Ушкуйник, утверждавший, что Сталин был всего лишь беком – то есть политическим исполнителем воли кагана Кагановича, олицетворявшего собой высшую, неприступную власть. Эта версия, изложенная в книге «Каган и его бек», на мой взгляд, крайне зыбка – хотя бы потому, что Сталин здесь предстает человеком совершенно управляемым, полностью подчиненным чужой воле и отличающимся «слепым послушанием» перед лицом могущественного Кагановича и его еврейского окружения. А это, согласитесь, меньше всего похоже на правду – особенно в контексте сталинских шагов по пресечению подготовки «мировой революции», возрождению отечественной истории, возвращению к национальным патриотическим ценностям, заступничеству за Православную Церковь и, наконец, созданию геополитического союза славянских народов.
Но если бы даже допустить, что Ушкуйник прав в определении роли Сталина как хазарского бека, то и в этом случае его выводы о доминировании власти кагана были бы весьма спорны. Дело в том, что по единогласному утверждению различных источников, каган был скорее сакральным государственным символом и олицетворением божественной силы в глазах его хазарских подданных. Вся же реальная политическая и военная власть была сосредоточена в руках царя-бека. Приведу очень краткую характеристику, данную хазарскому двоевластию одним из наиболее авторитетных историков- исследователей нашего времени О. Платоновым:
«Каган избирался из представителей одного и того же знатного рода. Избранием руководил бек. Последнему и принадлежала настоящая власть.
Бек мог не только назначать кагана, но и в любое время устранить его. Бек также распоряжался войсками, решал вопросы войны и мира, распоряжался финансами»
(www.hrono.ru).
На фоне вышесказанного и с учетом внутренней организации советской карательной машины, характеризуемой как «государство в государстве», можно утверждать, что со временем на роль бека при кагане Кагановиче стал претендовать Берия, взявший в руки реальные бразды правления в карательной системе – «мини-Хазарии».
Не соглашаясь в принципе с выводами Ушкуйника в отношении Сталина, я, тем не менее, отдаю ему должное в предоставлении замечательного фактического материала, которым снабжена книга «Каган и его бек». Приведу небольшой отрывок из этой работы, подтверждающий важность роли, отведенной в сталинской империи карательным органам и их этническому составу:
«Известный английский политический обозреватель Кранкшоу, считавшийся одно время лучшим знатоком Советского Союза, не раз упоминал в своих статьях, что секретная полиция СССР является ключом к высшей власти в СССР, и этот «ключ» целиком и полностью был в кармане иудеев, которым они пользовались для укрепления и поддержания своей власти. ‹…›
Могущество кагана Кагановича не было иллюзией, потому что «ключ к власти», весь сложный аппарат секретной полиции, находился в руках двоюродного брата Кагановича, грузинского полуиудея Лаврентия Берии… ‹…›
Неограниченная власть кагана была целиком основана не на компартии страны, не на ее центральном комитете, но на чудовищной по сложности и силе организации внутренней охраны, главный штаб которой находился в Москве, на Лубянской улице… ‹…› Можно с полной уверенностью сказать, что за всю историю человечества никто и никогда не смог создать ничего похожего на подобную систему секретной полиции, проникавшую во все уголки жизни и имевшую своих агентов, так называемых «сексотов», в каждой ячейке правительственного аппарата, в каждой организации, в каждой группе людей, включая сюда и северную полярную станцию, где жили четыре человека и одна собака.
В ведении этой полиции находились также все рабочие лагеря СССР, в которых так эффектно перемалывали живую силу страны и калечили человеческие души. «Честь» изобретения этих знаменитых лагерей смерти принадлежит иудею Френкелю, о чем из скромности западная печать никогда не упоминает. ‹…›
Вся этническая группа «местечковых жидков» стояла, конечно, полностью на стороне хазарского каганата и оказывала ему посильную поддержку и помощь главным образом тем, что вела неусыпное наблюдение за гоями и доносила «по начальству» «куда следует», если замечала что-нибудь подозрительное в их поведении».
Ну чем не «Протоколы сионских мудрецов» в реальном историческом воплощении?..
На этом фоне особенно красноречиво выглядят факты, свидетельствующие об обратном процессе, последовавшем после кульминации «великого террора», заложенного в фундамент строительства сталинской социалистической империи, а именно – о постепенном отказе Сталина от еврейских карательных услуг.
Вновь обратимся к книге О. Попова «Еврейский этнос и мировое коммунистическое движение»:
«Вот как выглядело руководство ОГПУ осенью 1929 г., через 2 года после разгрома «левой» оппозиции и изгнания «троцкистов» (фактически, ленинцев) из партии: Председатель ОГПУ- В.Р. Менжинский; заместители – Г.Г. Ягода, С.А. Мессинг, В.Л. Герсон, М.М. Луцкий, А.М. Шанин. Из шести «главных чекистов» страны – четыре еврея, один поляк и один русский. ‹…›
Даже по прошествии двух десятков лет после Октябрьской революции, когда прекратились разговоры о мировой революции и начался процесс «декосмополитизации» правящей партии и государства и возврата страны к национальным корням, евреи продолжали доминировать в отделах ЦК и ЦКК ВКП(б) , ОГПУ (НКВД), руководстве наркоматов, литературных союзов, редакций газет, президиума АН СССР. И, как прежде, евреи
