пользуется старой «Тойотой»! По магазинам проехать, по рынкам, короче, по хозяйству.
– Дочь учится?
– В университете. На втором курсе.
– Какой факультет выбрала?
– Не поверишь, точно не скажу, но что-то с туристическим бизнесом связано. Новый какой-то факультет.
– Сама поступила?
– А какие проблемы? Заплатил деньги – учись сколько влезет. Сейчас с этим проще, не то что в наши годы. У тебя-то тачка есть?
– Есть.
– Какая?
– Как и у твоей жены, «Тойота Королла».
– Для мента неплохо. Ты, если возникнут проблемы с машиной, ко мне в сервис приезжай!
– Теперь обязательно!
– Ну, ладно, поехал я, Андрюх, дела, а ты вечером приходи. С женой.
– Придем!
– Прекрасно, я предупрежу Галину, она с домработницей все приготовит в лучшем виде.
– Ты держишь прислугу?
– Вынужден, Андрюх! Одной жене не справиться!
– А охраны что-то не вижу!
– Охрана мне не нужна. Не тот я «бугор», чтобы с охраной ходить.
– Ну почему? Упакован, богат, при делах.
– Ты не знаешь, какими бабками другие в Переславе крутят. Вот тем охрана нужна. Без нее им не жить! Но все, Андрюш, спасибо за помощь, если успею, сегодня заеду в оружейный магазин, тогда заодно и ружье обмоем. А сейчас погнал. Если бы ты знал, как я рад, что встретил тебя. Теперь хоть свой человек рядом будет, с соседями я не особо контачу.
Соловенин уехал. К своему дому, в надежде еще раз встретить Куленину, направился и Дементьев. Капитан не обманулся в ожиданиях. Надежда Сергеевна, согнувшись и задумавшись, сидела на скамейке у подъезда. И думы ее были далеко не веселы. Капитан присел рядом с соседкой. Женщина взглянула на него:
– Чего тебе, участковый?
– Где сейчас сынок?
– Дома! Опохмелился, с дружком Балбесом и бутылкой домой заявился.
– Значит, вы ему дали деньги?
– А куда деваться? Отдала, что было. Пристал, не отцепится. Осталось за квартиру заплатить. Потом опять по соседям с протянутой рукой ходить, занимать. Эх, жизнь, быстрее бы в землю!
– Вы это прекратите! Кто такой Балбес? Я о таком не слышал.
– Так он не здесь, не в нашем районе живет. У вокзала. Скрепин его фамилия.
– А как с Василием познакомился?
– Долго ли двум алкашам встретиться. В пивной у кинотеатра и познакомились. Давно уже, год как друг к другу ходят.
– Понятно! Значит, сейчас сидят дома, пьют?
– Может, уже и опорожнили тару. У них не задержится. А тебе-то, участковый, какое до всего этого дело? Сказала же, заявления никакого писать не буду, а без бумажки что ты можешь?
– Мне надо зайти в квартиру!
– Зачем?
– Побеседовать с вашим сынком.
– Если он в состоянии что-нибудь понять. Раньше надо было.
– Ничего, я его в чувство быстро приведу.
Куленина резко повернулась к Дементьеву, схватив за руки:
– И приведи, участковый, очень тебя прошу. Только не бей, ладно? С Балбесом делай что хочешь, этому бугаю ничего не будет, а Ваську не трогай, слабый он, больной весь.
– Разберемся! Но вам надо впустить меня в квартиру. Добровольно, иначе войти я не имею права.
– Так это, дверь-то наверняка открыта, а нет, то я тебе ключ дам, самой-то мне нельзя туда, потом с потрохами сожрет.
– Эх, Надежда Сергеевна, в том, что Василий стал таким, во многом ваша вина.
– Да знаю, но ничего поделать не могу.
– Я разберусь с сыном, но чтобы потом никаких жалоб.
– Да что ты? Какие жалобы? Я, может, и дура-баба, но никому подлости не делала.
– Ладно! Сидите здесь. А лучше пройдите к моему подъезду. Чтобы Балбес, уходя, не видел. Он, конечно, ничего вам не сделает, но раз уж вы так боитесь сына, то лучше не показываться.
– Да, да, конечно! Вот ключ-то на всякий случай!
Забрав ключ, Дементьев вошел в подъезд. Квартира Кулениных находилась на первом этаже, окнами во двор. Подошел к двери, из-за которой слышались пьяные голоса. Дружки о чем-то спорили. Капитан толкнул дверь. Она открылась. Положив ключ в карман, участковый зашел в квартиру, прикрыв дверь. Голоса доносились с кухни.
– Наливай!
– У нас граммов сто осталось.
– Да? А где остальное?
– Так выпили!
– Выпили? Я полстакана только принял!
Куленин взвизгнул:
– Да ты че, пацан, в натуре? По-твоему, я один пузырь усидел?
– А че, нет?
– Да за такой базар морду бьют!
– Хочешь попробовать?
– А че пробовать? Я тебе, мудаку, жало в момент сворочу. Не таких заставлял землю жрать. Меня… – Куленин икнул, – тут все мужики уважают. Потому как боятся. Я, если разозлить, любого завалю!
– Кто, ты?
Дементьев, поняв, что на кухне назревает пьяная драка, решил вмешаться. Прошел по коридору. Встал в дверях, облокотившись плечом о косяк:
– Ну, и кто тут кому жало сворачивать собрался?
Скрепин медленно обернулся, посмотрел мутными глазами на Дементьева, так же медленно перевел взгляд на Куленина, спросив:
– А это кто?
Василий, икнув, удивленно произнес:
– Участковый?!
И тут же крикнул:
– А кто, капитан, позвал тебя? Мамаша, что ли, бумагу накатала? Так мне плевать и на нее, и на ее бумаги. Че? Забирать будешь? Давай, коль документ имеешь. Мне лично все по херу! Понял, мент?
Балбес кивнул головой:
– И мне… это… по херу все!.. А ты… мент… валил бы отсюда!.. Я, когда злой, зашибить могу. О-очень даже легко! Куль… гони его на хер! Тоже мне, фигура! Оборотень в погонах.
Дементьев выслушал пьяный лепет спившихся мужиков, вздохнул:
– Вижу, для нормального разговора подготовка требуется. Не хотелось бы, а придется.
Скрепин вновь обернулся к участковому:
– Ты че лепечешь, в натуре?
– Пасть вонючую закрой, ошибка природы!
– Че? Кто ошибка? Я ошибка?
