— Нет, — глядя прямо в глаза Воропаеву и отрицательно покачав головой, сказал Ходунов. — Я его не знаю.
Воропаев показал фоторобот и Кате.
— Вы не видели его?
Катя пожала плечами:
— Нет, никогда.
— Ладно, — сказал Воропаев, вздохнув, и хлопнул ладонями по столу. — У меня больше вопросов нет. Не смею вас больше задерживать.
Выйдя из отделения, Ходунов попрощался с Надей и Катей и быстро направился к метро. Через пятнадцать минут он уже был в одной из многочисленных туристических фирм, где, как он знал, часто бывали горящие путевки. А еще через сорок минут он уже был у себя в министерстве.
— Что тут было? — спросил он Валентину Андреевну. — Меня кто-нибудь спрашивал?
— Нет. На удивление тихо. Никому мы не нужны. Что там у Шутикова?
— Плохо. Совсем плохо.
— Так что же?
— Убили его.
— Господи, как же это?
— Не знаю. Сейчас, к сожалению, это вещь обычная.
— Ой, жена-то, наверное…
— Конечно. Ладно, я некоторое время буду занят.
— Понятно. Вы Макарову-то не говорили?
— Нет, сейчас позвоню.
Надо было позвонить Люде на работу. На всякий случай он решил не рисковать. В одной из комнат управления сейчас никого не было. Ходунов прошел туда и, сняв трубку, тяжело вздохнул. Придётся врать. И к тому же врать гладко и убедительно.
Он набрал номер и, услышав знакомый голос единственной сотрудницы, работавшей с Людой, сказал:
— Добрый день, Светлана Ивановна. Можно Людмилу Алексеевну?
— Добрый день, Александр Петрович. Одну минуточку.
— Привет, папуля. Как там у тебя дела? Что звонишь?
Ходунов решил пока не говорить ничего о гибели Шутикова.
— Да ничего дела. Все в целом нормально. Я что звоню-то. Тут у нас путевки были горящие. В Чехию. Я-то отказался. Надо завтра ехать, да и денег у нас нет. А потом что-то сомнения заели. Дай, думаю, позвоню.
— А ехать поездом?
— Да, завтра утром.
— На неделю?
— Да. Прага и окрестности.
— А сколько стоит?
— Да цена-то очень хорошая. Сто восемьдесят долларов с носа. Цена, можно сказать, замечательная, удивительная. Были бы деньги, вполне можно было бы взять. Жаль, что денег нет.
— Но ведь мы же с тобой вроде как раз говорили о том, чтобы мне с Машей съездить на неделю?
Разговор пока развивался в полном соответствии со сценарием, изложенным в любимой книге Ходунова.
— Ну, я думал, вот как деньги получу…
— Так у нас же есть деньги. От твоей последней командировки.
— Но мы же решили, что на эти деньги покупаем циркулярку и электрорубанок. Ведь мы же говорили?
Реакция на эту фразу была абсолютно такой же, как у Гюльджан, которую Насреддин хотел отправить с детьми к отцу.
— Ну а что, это горит у нас, что ли? Почему, когда надо что-нибудь для твоей вечной стройки, мы должны во всем себе отказывать? В кои-то веки подворачивается такой случай. Нет, вот циркулярка — это, конечно, самое важное.
Голос у Люды уже задрожал. Надо было потихоньку разряжать обстановку.
— Ну, маленькая, ты же все равно не успела бы собраться, — сказал он успокаивающим тоном. — Тебе же и отпуск надо оформлять.
— Да чего его оформлять! — Люду уже трудно было успокоить. — Я это за час оформлю. Ты просто не думаешь о нас. Вот только работа, дача, дача, работа. Ни до чего остального тебе просто дела нет. Ты даже купить ничего не можешь после работы. А я таскаю такие сумки, все руки оттянула. У меня скоро руки как у орангутанга будут.
«Да, если заговорила про тяжелые сумки, это значит, дошла уже до высшей точки, — подумал Ходунов. — Еще один рывок — и надо плавно выходить».
— Да и Маша не готова, — пробормотал он. — Ей же собраться надо.
— Знаешь что! — Чувствовалось, что у Люды даже дыхание перехватило. — Не выдумывай. На ребёнка валишь! Ты бы уж лучше молчал. Ну, не подумал о нас, и ничего. Переживу. Только уж не выдумывай.
— Ну, погоди, погоди, — попытался успокоить её Ходунов. — Вообще-то не все потеряно. Давай я сейчас сбегаю. Может, еще эти путевки не купили.
— Как же! Да такие путевки просто не бывают. Это же редчайший случай, так что можешь не напрягаться.
— Ладно, хорошо, я перезвоню тебе через десять минут. Ты не уходи никуда, — сказал Ходунов, положил трубку и с шумом выдохнул.
«Да, спасибо Ходже Насреддину. Блестяще сработало».
Он достал записную книжку и, полистав ее, нашел нужный номер.
— Алло! Добрый день. Можно поговорить с Владимиром Георгиевичем? Ходунов моя фамилия. Хорошо, я подожду. Володя, привет. Извини, понимаю, что занят, поэтому в телеграфном стиле. Ты не знаешь такую фирму «Эр-Эр». Или «Пи-Пи», чёрт её знает. В районе Калининского, в переулках. Меня интересует, чем они занимаются. Понял. А, есть в «Жёлтых страницах». Роман Родионов. Спасибо большое, извини. Супруге привет. Будешь посвободнее, позвони. Ну, счастливо.
Он положил трубку и, глядя невидящими глазами в окно, пробормотал:
— Строительство, значит. Особняки. Ну, ладно.
Потом Ходунов набрал следующий номер.
— Это такси? Можно сделать заказ? Только у меня некоторая проблема, у меня домашний телефон не работает. Да вовремя не оплатили за междугородний. Давайте я вам дам рабочий, а вы мне перезвоните. Так считаете, это будет ненадежно? Ну, ладно, попытаюсь другой вариант.
Ходунов чертыхнулся и позвонил по другому номеру.
— Ланский? Здорово. Ходунов. Как жизнь?
— Нормально. Как у тебя? Как живешь-можешь?
— Да живу-то ничего…
— Ага, понятно, не продолжай. А как дома?
— По-разному. Но жить можно. Слушай, у меня к тебе просьба. Как к автовладельцу. У тебя машина на ходу?
— Да, в порядке. А что надо?
— Слушай, сделай одолжение. Я понимаю, это совершенно за пределами приличий, но… Короче, я тебе потом все объясню. И это важно. Можешь завтра утром отвезти нас на Белорусский вокзал? Надо быть там в 8.15.
— В принципе могу, конечно. Только…
— Коля, если можно, сейчас без вопросов. Ты же понимаешь, если прошу, значит, есть причина.
