мать и дочь снова обнялись.
— Послушай, ведь это просто здорово! — тихо проговорила Маура, прижимая к себе Эйлин и гладя ее непослушные рыжие кудри. — Ты изменилась, дорогая! Куда-то делись твои щечки, ты похудела. И стала выглядеть старше. Ты, наверное, слишком много беспокоишься из-за своих любимых островитян. Удалось тебе заключить контракт на поставку шерсти?
— Удалось, но он оказался не слишком выгодным для нас. Теперь все наши надежды связаны с этим фильмом. О нас узнают, и, возможно, летом на Инишбаун станут приезжать туристы и тратить там свои деньги, — объяснила Эйлин и быстро отвернулась в сторону от видящих все насквозь глаз матери. Ей не хотелось говорить о Дерене. — Я и понятия не имела, что ты знаешь Мелдунов, — сказала Эйлин.
Миссис Росс расстегнула замок легкого, дорогого на вид чемодана.
— Последний раз я встретилась с ними в прошлом году в Айксе, где Джад проходил курс лечения. Они мои старые приятели. Мы с Синтией часто участвовали в охоте и вместе бывали на балах, когда я еще совсем молодой девушкой выезжала на материк. Потом я вышла замуж, и мы на какое-то время потеряли друг друга из виду. Сегодня утром я позвонила ей и предложила встретиться. А на следующий день я собиралась ехать к тебе. Как же мне повезло, что я встретила тебя здесь! Я бы очень расстроилась, если бы мы с тобой разминулись.
Маура и Эйлин с ужасом посмотрели друг на друга, думая о том, что им обеим действительно очень повезло и что они так удачно избежали возможной катастрофы. Сердце Эйлин наполнилось счастьем и ощущением безопасности. С довольным видом девушка оглядела комнату матери. Весь этот маленький мир излучал радость и красоту. Кругом небрежно были разбросаны чемоданы, из которых высовывались дорогие нейлоновые чулки, каскадами спускались платья, тончайшие сорочки и изысканное нижнее белье. И еще было очень много туфель.
Туфли! Эйлин с восторгом смотрела на это разнообразие. Интересно, подойдет ли ей что-нибудь? Но Эйлин не пришлось брать туфли матери. Маура приготовила для нее массу подарков. Платья для дня и для вечерних выходов. Очень милый костюм темно-синего цвета с воротником-стойкой, который Маура приобрела на Пятой авеню. Еще украшенное рисунком из бабочек летнее платье на корсете светло-желтого цвета с пышной юбкой. Но когда Эйлин увидела вечернее платье, она просто потеряла дар речи — с открытой спиной, из тонкого тюля цвета янтаря, с объемной пушистой юбкой.
— Разумеется, я понимаю, что все эти наряды не слишком подходят для острова, — сказала Маура, — но когда я увидела их, то просто не смогла удержаться от покупки. Мне так хотелось купить это для тебя. Я всегда брожу по магазинам с маленьким привидением моей дочери, висящим у меня на руке. — Ее голос внезапно оборвался. — Все неправильно, моя дорогая. Так не должно быть. Мы больше не можем жить вот так, когда между нами лежат сотни километров и целый мир!
Из-под вороха платьев показались руки Мауры, сложенные вместе. Эйлин поймала их и крепко сжала в своих ладонях. Какими мягкими и теплыми показались девушке руки ее матери и какими холодными были ее собственные пальцы! Ухоженные, изнеженные руки миссис Росс. Изысканная и элегантная миссис Росс, прикрытая от грубых крыльев жизни миллионами Джадсона Росса. И снова в сердце Эйлин шевельнулось негодование. Ее отец не был сказочно богат. Но не был и так беден, как ее дед.
— Мы уже давно решили этот вопрос, и не стоит снова возвращаться к нему, — стараясь сдержать свое раздражение, ответила Эйлин. Мать умоляет ее, словно не понимает, что жить вместе с Джадсоном Россом под одной крышей Эйлин не сможет никогда. И как ни странно, сейчас девушка чувствовала себя более самостоятельной и независимой, чем ее мать.
— Но разве ты не понимаешь, дорогая, что дедушка стал совсем старым, что его дела не так хороши, как хотелось бы. Я не могу оставить вас бродяжничать на этом острове. Ведь именно об этом я хотела поговорить с тобой. Ради этого я и ехала сейчас к вам.
Эйлин выпустила руки матери из своих ладоней и отвернулась в сторону. Ее голова уныло опустилась на грудь. Она постаралась скрыть внезапно охватившую ее панику.
— Дед слишком стар для того, чтобы менять свои привычки. Он не выдержит переезда, — сказала она.
— Ладно, хорошо, мы поговорим об этом позже на Инишбауне. У нас еще много времени. — По своему обыкновению, Маура с легкостью отмахнулась от возникших на ее пути трудностей. Она стала поднимать с пола разбросанные повсюду платья, пакеты, свертки и белье. — А вот, смотри-ка, чуть не забыла, я тебе еще туфли привезла. — Она зашуршала оберточной бумагой и достала из коробки свой подарок.
Эйлин широко открытыми глазами посмотрела на мягкие сандалии из нежной телячьей кожи, на подошве большими буквами было написано «Броганз». Вероятно, в Нью-Йорке считали, что именно так должна выглядеть обувь, предназначенная для носки на скалистом острове. Кроме этих сандалий Маура привезла еще коричнево-оранжевые бальные туфли, которые подходили по цвету тюлевому платью.
— Джадсон, — Маура произнесла имя мужа с такой интонацией, словно он был где-то здесь, затерялся на полу среди ее пакетов и чемоданов, — очень хороший человек, такой мудрый, такой щедрый. Теперь, когда ты стала старше, возможно, ты станешь лучше его понимать. Если бы ты знала его, то обязательно полюбила бы. Я уверена в этом.
Эйлин не стала возражать. Что ж, это могло действительно оказаться правдой. Но сейчас слова матери звучали как-то не слишком убедительно. Для Эйлин Джадсон Росс был мифической фигурой, он существовал лишь в ее памяти и воображении. И именно он заплатил за все эти красивые вещи, которые привезла мать из Нью-Йорка.
От сознания того, что мать любит ее, у Эйлин потеплело в груди. Это тепло медленно распространялось по ее телу, словно попавший в легкие кислород. Одиночество и неуверенность постепенно оставляли ее, уступая место всепоглощающему спокойствию, которое походило на янтарный солнечный диск, неожиданно возникший на бледно-голубом небосводе и затопивший своими лучами все пространство вокруг. Этот свет не оставлял места ни для сомнений, ни для каких-либо мыслей вообще. Как странно! Мать появилась именно в тот момент, когда она была совершенно подавлена, разочарована и испугана. Казалось, с того момента, когда они встретились у пруда, прошла целая вечность. Теперь она была другой Эйлин. Весь мир вокруг нее изменился.
Эйлин сидела в большой, прохладной гостиной. Ее пальцы сжимали холодную ножку хрустального бокала с коктейлем. Она подняла глаза и посмотрела прямо перед собой — в венецианском зеркале она увидела свое неясное отражение. Желтоватое платье с бабочками, тщательно расчесанные рыжие кудри, большие темные глаза. Она и не предполагала, что может так выглядеть. Но это перевоплощение не пробудило в Эйлин ни тщеславия, ни самодовольства. Она восприняла внешнюю перемену как нечто приятное, но не имеющее слишком большого значения. Ей было важнее то, что она чувствует, чем то, как она выглядит. Именно так еще в детстве ее научили относиться и к себе, и к людям — обращать внимание в первую очередь на то, что внутри, а не снаружи, и это, наверное, единственное, что было правильным в ее воспитании.
Служанка, которую вызвала мать, помогла им обеим одеться, привести в порядок прически, сделала им маникюр. Теплая ванна, ароматизированная розовая пена, гели, скрабы, а затем неторопливое одевание — весь этот ритуал совершил настоящее чудо. Чувство неловкости и отчаяние сменились спокойной уверенностью. Роскошь, с удивлением подумала Эйлин, тоже может дать ощущение защищенности и душевного равновесия. До этого момента девушка испытывала те же чувства, только находясь в доме деда или сидя на палубе «Черной Колин».
В гостиной включили свет, так как стало совсем темно, и, наконец, начали собираться гости. В дверях появились Рила и Дерен. За ними послали слугу, и они, словно скромные вассалы, тут же пришли на зов хозяина. Леди Мелдун поприветствовала их теперь с подчеркнутой любезностью и извинилась за то, что ранее не узнала мисс Верной. Рила, в платье со слишком пышной юбкой, которое выглядело бы уместнее на более молодой девушке, казалось, осталась довольна этой встречей.
— Моя дорогая! — подобострастно воскликнула Рила, увидев нарядное платье Эйлин. — Как ты замечательно выглядишь! — Она насмешливо улыбнулась. — Оказывается, твоя мама живет в Нью-Йорке! Почему же ты скрывала это?
— Думаю, вас вряд ли это могло заинтересовать, — холодно ответила Эйлин.
Дерен в это время разговаривал с лордом Мелдуном, но, заметив, что Эйлин подошла к Риле, тут же направился к дамам. Он шутливо поприветствовал Эйлин и посмеялся по поводу ее внезапного
