естественной среде. Да еще на фоне прекрасного пейзажа! Мы могли бы объединить эту часть с той, где ты скакала на коне, а Джонни превратим в третьего брата Тумулти.
Эйлин открыла от удивления рот. Не ослышалась ли она?
— Джонни точно так же мог бы уехать в Америку, — спокойно поведал Дерен. — Здесь больше нет рыбы, нет никакой другой возможности заработать, а он не может держать жену на полуголодной диете. Он, разумеется, говорит, что обязательно вернется обратно, когда-нибудь, но надежды на это призрачны. Сейчас мы снимем отличный эпизод на берегу, где ты на фоне предрассветного неба будешь прощаться с Джонни. Келлехан рассказал мне, как все будет проходить. Пожилые женщины в черных шалях встанут на колени, на столе зажгут свечи, подадут какие-то особенные мясные блюда, потом мужчины закурят трубки. Все будет как на поминках, когда оплакивают покойника. — Дерен пригладил рукой свои взъерошенные волосы. — Я просто уже вижу это все! — возбужденно воскликнул он. — Это будет нечто совершенно необычное!
Эйлин почувствовала, как спазм сжал ее горло.
— Я думаю, что это отвратительно, Дери! — быстро проговорила она и подняла глаза. Брови Дерена сердито съехались на переносице. — Может быть, поминки в Америке когда-то проходили именно так, как рассказывал Келлехан, но это было очень давно. Сейчас все совсем не так, и не стоит смешивать эти вещи. Как можно сравнивать просто дружескую вечеринку и проводы покойника? Там соберутся друзья Тумулти, немного выпьют, посидят и поговорят. И не стоит ожидать, что кто-то будет биться в судорожных рыданиях. Может, только старая миссис Тумулти и прольет пару слезинок.
— Не беспокойся, мы приглядим за этим делом, — беззаботно отозвался Дерен. — Мы купим у Келлехана пару бочонков портера, пирожных и всякой всячины. Пригласим Пэтчина Руадха — пусть немного поиграет. В дом Тумулти пожалует все население острова.
— Но это просто бессовестно!
— Я все сделаю очень тактично. Мы не оскорбим чувств матери и отца Тумулти.
— Если ты сделаешь все именно так, как говоришь, то ты оскорбишь стариков Тумулти. Нельзя гнаться сразу за двумя зайцами. — Эйлин почувствовала, что начинает раздражаться. — К тому же такие сцены не покажут Инишбаун с выгодной стороны. Проблемы эмиграции хорошо известны, ничего нового здесь обнаружить не удастся. Не стоит смотреть на остров под этим углом зрения.
Лицо Дерена вспыхнуло, его нижняя челюсть упрямо выдвинулась вперед.
— Значит, я должен передернуть факты, — чтобы подстроить их под ту сказку об Инишбауне, которую ты так нежно лелеешь в своем сердце?
— Ты передернешь факты, если станешь показывать, что Джонни уезжает в Америку, чтобы не умереть от голода! — задыхаясь от возмущения, возразила она. — Он-то как раз хотел бы остаться здесь, заработать денег на съемках фильма и жениться на Норе Рейли.
Глаза Дерена сделались стальными.
— Кто снимает этот фильм? Ты или я? — сардонически улыбаясь, спросил он.
— Жители Инишбауна! — закричала она. — И я одна из них. — Эйлин вдруг с горечью осознала, что сейчас они ссорятся всерьез. От гнева у нее потемнело в глазах. — Я не буду сниматься в сегодняшнем эпизоде, — заявила она, больше уже не контролируя своих эмоций. — Мне он кажется пошлым и жестоким. Сделать из человеческого горя дешевое шоу!
Эйлин увидела, как на висках у Дерена вздулись вены.
— Ты можешь уволить меня прямо сейчас, — решительно заявила она. — И не нужно настаивать, я не стану принимать участие в этом спектакле.
— Очень хорошо! — холодно отозвался он. — Мне придется обойтись без тебя. Это будет не так уж трудно. У меня достаточно эпизодов, где ты снята с Джонни. Умелый монтаж — и из трогательных любовных сцен выйдет как раз то, что надо.
Эйлин хорошо поняла, что имел в виду Дерен.
— Нет, ты не сделаешь этого! — проговорила она. — Ты не можешь выставить меня перед всеми в таком свете. Это несправедливо!
— Моя дорогая деточка! Я не могу испортить одну из лучших сцен в фильме из-за твоих угрызений совести, которые не имеют под собой никакой почвы! — отрезал Дерен.
Все мысли в голове Эйлин спутались, она выбежала из павильона и побежала по каменистой тропке, по которой они пришли сюда совсем недавно. Они строили планы на ближайшее воскресенье, собирались отправиться на пикник. Но теперь ничего этого уже не будет.
Пока Эйлин бежала вдоль залива, гнев постепенно сменился в ней глухой, ноющей болью. Он поймет, твердила про себя девушка, он обязательно поймет, когда придет сегодня к дому Тумулти и увидит перед собой реальную картину горя двух стариков. Без сомнения, эту идею подбросил Дерену Келлехан, так как он сможет на этом хорошо заработать. Он уже получил неплохие деньги от кинокомпании за организацию деревенского праздника, на котором Эйлин танцевала с Джонни. И вероятно, теперь решил подзаработать еще. Впрочем, рассуждала девушка, его тоже можно понять и пожалеть. Сейчас наступили трудные времена для всех, и Келлехан просто стремится любыми способами поддержать свою семью.
Эйлин уже успела пожалеть, что так резко поговорила с Дереном. Но дело, скорее всего, вовсе не в его планах на сегодняшнюю ночь, ей не нравится его отношение к работе в целом. Его фанатичная преданность идее.
«Работа для него имеет гораздо большее значение, чем что-либо еще», — сказала ей Рила на балу. Эйлин и сама подозревала это, но старалась гнать от себя подобные предположения. Теперь все стало очевидно.
«Я пойду к нему завтра и скажу, что ужасно сожалею о тех словах, которые вырвались у меня», — решила Эйлин, снова ругая себя за то, что говорит или делает что-то, не успев сначала подумать. Возможно, Дерен тоже немного остынет к утру и уже спокойнее воспримет ее аргументы и постарается понять ее. А кроме того, скорее всего, прощальный вечер в семье Тумулти не оправдает его ожиданий. Дерен порой пытается подменить реальность своим воображением, и это часто приводит к тому, что он просто не видит этой самой реальности. Островитяне слишком сдержанные люди, чтобы выставлять напоказ свои чувства и делать из этого ярмарочное шоу. Он поймет, что есть предел, за который люди не позволят ему зайти.
Глава 14
Остаток вечера она провела, играя в шахматы с дедом. Он был сильным противником, и ей все время приходилось думать, чтобы с позором не проиграть ему.
Утром она решила сходить в порт и попрощаться с братьями Тумулти, так как ей не хотелось, чтобы миссис Тумулти сочла ее невежливой. Ведь вчера Эйлин так и не пришла к ним в гости.
Перед уходом она заглянула на кухню к Энни, чтобы узнать, не нужно ли ей что-нибудь купить в магазине у Келлеханов. За рабочим столом сидела Нора Рейли и пила чай, ее лицо выглядело бледным и заплаканным.
— Я зашла попрощаться, мисс Эйлин, — объяснила она. — Я уезжаю на той же лодке, на которой едут и братья Тумулти. Мне нужно возвращаться в Лондон на работу.
— Но ведь ты, наверное, скоро вернешься. Тебя дома будут ждать, — многозначительно проговорила Эйлин.
Нора покачала головой:
— Нет, мисс Эйлин. Ничто не заставит меня вернуться назад. У меня здесь только мать, да и ее я собираюсь забрать отсюда. Скоро я получу место районной медицинской сестры, и тогда у меня будет свой маленький домик.
— Ну разве это не здорово! — громко воскликнула Энни, но в ее голосе не слышалось энтузиазма. — Бедняжка! — тихо добавила Энни, когда дверь за Норой закрылась, и пояснила: — Она очень переживает!
— Они с Джонни все равно не смогут пожениться. Что их ждет на этом острове? Нора хочет работать
