лица. Ночной колпак немного съехал со свежевыбритой головы. Рыжеватые волоски на щеках блестели в лучах утреннего солнца. Рыжие, с сединой, завитки волос выглядывали из ворота ночной рубашки, подчеркивая мощность шеи. Глядя на него, Сайленс внутренне сжалась от желания раскрыть ворот ночной рубашки, поцеловать шею и, может быть, даже провести языком по его чудной, чистой коже.
При этой похотливой мысли она покраснела. Уильям предпочитал заниматься любовью ночью, когда свечи погашены, и был совершенно прав. Только похотливое существо может пожелать заниматься любовью при свете дня или утром, после того, как ночью ее полностью удовлетворили пылкие старания мужа.
Сайленс встала с постели осторожно, чтобы не разбудить Уильяма. Освежившись водой из кувшина, стоявшего на комоде, и быстро одевшись, она тихо прошла в соседнюю комнату.
Комнаты, которые нашел для них Уильям, были небольшими, но очень удобными. Кроме маленькой спальни, у них была гостиная с каминным очагом, на котором Сайленс могла готовить. За два года замужества она сумела сделать комнаты уютными, украсив их такими мелочами, как фарфоровая пастушка с розовым ягненком на каминной полке. И рядом с ней — кувшинчик с крышкой в виде артишока — Сайленс любила прятать в нем пенсы. И занавески на окне, которые она сама сшила. Правда, занавески немного вытянулись и не сходились посередине, но они были такого приятного персикового цвета, что ей все время хотелось посидеть здесь за чашкой чая.
Это был приятный дом, и Сайленс им гордилась.
Напевая себе что-то под нос, Сайленс развела огонь и поставила на него котелок с водой. К тому времени, когда Уильям, зевая, вышел из спальни, она накрыла маленький стол, поставив на него горячий чай и подогретые булочки с маслом.
— Доброе утро, — сказал, садясь за стол, Уильям.
— Доброе утро, муж мой. — Сайленс поцеловала его колючую щеку и налила чаю. — Ты хорошо спал?
— Очень хорошо, — ответил Уильям, разламывая одну из булочек. Они лишь немного пригорели, и Сайленс соскребла подгоревшие места. — Поразительно, насколько приятнее спать на постели, которая не качается.
Он улыбнулся, блеснув белыми зубами, он был так красив, что у нее перехватывало дыхание.
Сайленс взглянула на свою булочку, обнаружила, что мнет ее пальцами, и поспешила положить ее на тарелку.
— Чем ты будешь сегодня заниматься?
— Мне надо проследить за разгрузкой «Финча», иначе мы можем потерять половину нашего груза, его растаскают воры.
— О, о, да, конечно. — Сайленс глотнула чаю, стараясь скрыть свое разочарование. Она надеялась, что после стольких месяцев, проведенных в море, он проведет день с ней, но это было глупое желание. Уильям был капитаном торгового судна, важным человеком. Естественно, ответственность за корабль была для него важнее.
Однако Сайленс не могла до конца скрыть свое разочарование.
Должно быть, он это заметил. Уильям взял ее за руку.
— Я должен был начать разгрузку вчера ночью. Если бы у меня не было такой красивой молодой жены, я бы так и сделал.
Сайленс почувствовала, как кровь медленно приливает к щекам.
— Правда?
— Конечно. — Он серьезно кивнул, но зеленые глаза блеснули. — Боюсь, я просто не устоял перед искушением.
— О, Уильям. — Она не могла сдержать глупую улыбку, расплывавшуюся по ее лицу, Они были женаты уже два года, но половину этого времени ее муж пробыл в море. Каждый раз, когда он возвращался, наступал еще один медовый месяц. Изменится ли это когда-нибудь? Сайленс очень надеялась, что никогда.
Уильям сжал ее руку.
— Чем быстрее я закончу свои дела, тем скорее смогу повести тебя в парк, или на ярмарку, или даже в сад развлечений.
— Правда?
— Да, конечно. Мне очень хочется провести денек с моей милой женой.
Сайленс улыбнулась, глядя ему в глаза и чувствуя, как сердце трепещет от счастья.
— Тогда тебе лучше позавтракать.
Он засмеялся и взял булочку с маслом и чашку чая. Он слишком быстро расправился с едой и оделся, водрузив на голову белый парик, придававший ему строгий и властный вид. Уильям поцеловал жену в щеку и ушел.
Сайленс вздохнула и оглядела комнату. Надо вымыть посуду и сделать другие дела, если она хочет целый день развлекаться со своим мужем. И она решительно принялась за работу.
Спустя пару часов, когда Сайленс штопала белые чулки Уильяма и гадала, подойдет ли желтая пряжа, если у нее кончится белая, в холле раздались торопливые шаги. Сайленс встревоженно подняла голову, встала и поспешила к двери. На пороге стоял Уильям, но она никогда не видела своего мужа в таком состоянии. Даже под загаром было видно, как он побледнел, Уильям смотрел на нее застывшим взглядом.
— Что?! — воскликнула она, и сердце чуть не выскочило из груди. — Что случилось?
— «Финч»… — Уильям пошатнулся и, войдя в комнату, остановился с таким безумным взглядом, как будто не знал, что делать. — Я разорен.
— Очень хорошо, Мэри Уитсон, — сказала Темперанс, глядя, как девочка делает аккуратные стежки. Они сидели в уголке кухни, пока другие дети готовили обед. Вышивка Мэри была исключительно хороша, и Темперанс, когда появлялось время, любила помогать ей. К сожалению, время находилось редко. — Может, мы сможем устроить тебя у мастера, который шьет манто. Ты бы этого хотела?
Мэри низко склонила голову над вышиванием.
— Я бы лучше осталась у вас, мэм.
Темперанс почувствовала привычную боль от слов, которые прошептала девочка. Она протянула руку, чтобы погладить Мэри по волосам, но вовремя спохватилась и сжала пальцы в кулак. Нельзя давать девочке напрасную надежду.
— Ты знаешь, что это невозможно, — коротко ответила Темперанс. — Если мы будем оставлять всех, приют скоро переполнится.
Мэри кивнула, она прятала лицо, плечи у нее дрожали.
Темперанс беспомощно смотрела на нее. Мэри Уитсон всегда была ей ближе остальных девочек. Темперанс пришла в приют после смерти Бенджамина, своего мужа. Вскоре она спасла Мэри Уитсон. В то время Темперанс нуждалась в ком-то, кого могла бы прижать к себе. И с тех пор Мэри Уитсон занимала в ее душе особое место, как бы Темперанс ни пыталась подавить это чувство.
— О, мадам, вы ни за что не догадаетесь, — заявила Нелл, запыхавшись, войдя в кухню.
Темперанс подняла голову и удивленно посмотрела на служанку.
— Нет, вероятно, не догадаюсь, поэтому ты лучше скажи мне.
Нелл протянула сложенный листок бумаги, который она уже явно прочитала.
— Лорд Кэр сопровождает вас сегодня вечером на концерт!
— Что? — Темперанс взяла листок и развернула его. Она ничего не слышала от лорда Кэра с той самой ночи, когда на него напали, и в то время, хотя она ужасно беспокоилась о его здоровье, не посмела осведомиться о его здоровье, посылая письмо.
— Я не… — Она замолчала, разбирая его изящный почерк.
Он заедет за ней в четыре часа дня. Темперанс взглянула на старые часы, стоявшие в кухне на полке. Стрелки показывали полдень. Она почувствовала, как в кухне неожиданно наступила тишина, и все дети посмотрели на нее.
— Боже мой. — Она застыла, сжимая в руке послание. — Мне нечего надеть. — Ей потребуется, по
