Алистэр пожал плечами. Он редко общался с детьми, но эти были скорее заинтересованными.
— Я… — начала она, но ее прервал пронзительный крик.
Алистэр метнулся за дверь, не дожидаясь миссис Галифакс. Крик не повторился, пока он бежал по коридору, но он был уверен, что кричали в столовой. Возможно, Абигайль увидела паука. Но когда он оказался в столовой, он увидел, что все значительно серьезнее.
Леди Грей лежала у очага, как он и говорил, но Джейми приник к ней, отчаянно гладя ее бок, а Абигайль стояла тихая и бледная, прижимая руки ко рту.
Нет.
Алистэр медленно подошел к очагу, и миссис Галифакс последовала за ним. Абигайль только смотрела на него расширившимися глазами, тихие слезы бежали по ее щекам. Джейми, услышав его шаги, поднял голову и закричал:
— Она больна! Леди Грей больна! Вы должны помочь ей!
Алистэр опустился на колени перед старой собакой и положил ладонь на лохматый бок. Она уже остывала. Это случилось, когда она спала, — пока они ели, пока он показывал миссис Галифакс библиотеку.
Он хрипло сказал:
— Здесь уже ничего не поделаешь.
— Нет! — закричал мальчик. Его лицо покраснело, слезы текли ручьями. — Нет! Вы должны!
— Джейми, — прошептала миссис Галифакс. Она пыталась ухватить руку сына, но он вырвался и прижался к собаке.
Абигайль выбежала из комнаты.
Алистэр легко положил руку на голову Джейми. Она вздрагивала под его рукой, когда мальчик всхлипывал. Леди Грей ему подарила София много, много лет назад, еще до отъезда в колонии. Он не взял ее с собой: она была тогда еще совсем маленькой, и он боялся, что долгое путешествие через море станет для нее слишком тяжелым испытанием. Но когда он вернулся домой, искалеченный, разрушенный, Леди Грей встречала его. Она примчалась к нему, положила на плечи тяжелые лапы и облизывала горячим языком, а он гладил ее большую голову, трепал ее уши. Она гуляла бок о бок с ним, когда он отправлялся бродить по вересковым пустошам, лежала рядом, когда он писал книгу. Подсовывала теплую голову под его руку, когда он просыпался во мраке ночи, растревоженный кошмарами.
Алистэр с трудом проглотил комок, застрявший в горле.
— Хорошая собака, — сипло проговорил он. — Хорошая девочка. — Он погладил ее, чувствуя рукой жесткий, холодеющий мех.
— Помогите ей! — закричал Джейми и сбросил его руку. — Помогите!
— Я не могу, — сказал Алистэр, качая головой. — Она умерла.
Глава 5
—
—
Она сделала страшную ошибку. Ночью Хелен гладила головку сына и ругала себя. Джейми плакал, пока не заснул, расстроенный смертью Леди Грей. На другой стороне кровати молча лежала Абигайль. Она не произнесла ни слова после того ужасного события в столовой и теперь лежала под одеялом, свернувшись калачиком.
Хелен закрыла глаза. Ну что она наделала? Вырвала своих детей из безопасности знакомого дома, оторвала от всего привычного, притащила их в чужой мир, темную дыру, где умирают старые собаки. Наверно, она была не права. Наверно, ей стоило остаться любовницей герцога и продолжать свою безнадежную жизнь в заточении ради спокойствия детей.
Но нет. Она бы все равно надоела ему, и он забрал бы ее детей. Хелен чувствовала это. Особенно в последние годы. А когда это произойдет — лишь вопрос времени. Рано или поздно он разлучил бы ее с детьми, но она не могла расстаться с ними.
Она открыла глаза, спустилась с постели и подошла к темному окну. Безобразное зрелище. Плющ на стенах затянул окна, почти не оставив просвета. Рядом с окном стоял столик, за которым она днем переписывала сказки леди Вейл. Хелен прикоснулась к бумаге. Она могла продолжить работу, но слишком устала.
Взгляд ее вернулся к детям. Джейми во сне раскинулся, Абигайль не двигалась. В этом случае она была бессильна. Хелен обошла кровать и склонилась над дочерью. Она легко коснулась ее плеча и прошептала:
— Я пойду, погуляю, дорогая. Я скоро вернусь.
Абигайль не ответила, но все же Хелен решила, что она не спит. Она вздохнула и поцеловала дочь, прежде чем покинуть комнату.
В коридоре было темно и пусто, и она даже не представляла, куда может пойти. Замок не располагал к безмятежной прогулке. И все же ей хотелось двигаться. Хелен побрела через холл, свет её одинокой свечи бросал тревожные блики на стены. В замке, было, пять этажей. Их с детьми спальня располагалась на четвертом, вместе с еще несколькими комнатами, которые со временем можно превратить в симпатичные спальни и гостиные. Она провела пальцами по резным деревянным панелям на стенах коридора. Нужно, чтобы горничные смыли пыль и отполировали старое дерево, но эта работа была в самом конце списка ее дел.
Внезапно она остановилась и вздрогнула. Она строила планы — планы на будущее — относительно замка, в котором уже завтра ее может не быть. Она не сомневалась, что Листер снарядил своих людей на поиски. От осознания этого по коже прошел озноб, ей захотелось броситься бежать, не важно куда. Она выросла в сельской местности и знала, что бывает с птичкой, когда ее ловят. Не видать ей больше неба. Нет. Лучше поберечь нервы и остаться здесь, в единственном убежище, которое ей удалось найти.
Хелен встряхнулась и пошла к лестнице в конце коридора. Ступени еще крепкие, хорошо бы их покрыть ковром. Неужели у сэра Алистэра нет денег на ковер? И можно было бы повесить одну-две картины. Сегодня она нашла их довольно много в одной из комнат третьего этажа.
Лестница вела к задней части замка, почти к самой кухне. Она помедлила, прежде чем спуститься на нижний этаж: из кухни лился свет. Это не могли быть новые слуги: они работали здесь днем, а на ночь отправлялись домой. Миссис Маклеод собиралась жить здесь, но она только взглянула на комнаты кухарки и заявила, что их требуется сначала основательно отмыть. Значит, на кухню заглянул сэр Алистэр или Уиггинс. Хелен задрожала.
У нее сейчас не было сил вступать в разговоры с этим наглым человеком.
Она решила вернуться в переднюю часть замка. В столовой было темно, и на мгновение Хелен задалась вопросом: а что сделал сэр Алистэр с телом собаки?
Хелен остановилась перед огромной дверью, куда она когда-то постучалась. Ей пришлось поставить свечу, чтобы отодвинуть тяжелый засов и открыть дверь. Сэр Алистэр проделывал это без малейшего напряжения. Под его поношенным сюртуком явно скрывались хорошо развитые мышцы. Господи
