слова не шли. Казалось, его поразила немота. Теперь уже слишком поздно. Их время истекло.
— Хелен…
Она села рядом с ним.
— Я люблю тебя всем сердцем, Алистэр, но не могу остаться с тобой, если ты хочешь только мое тело.
* * *
Раньше, когда она была юной и совсем наивной, Хелен считала себя влюбленной, хотя всего лишь была заворожена титулом и властью мужчины. Та любовь, которую она теперь чувствовала к Алистэру, была совсем другой. Хелен знала его недостатки, знала о его тяжелом характере и цинизме, но она также и восхищалась многими его чертами. Его любовью к природе, отзывчивостью, которую он скрывал от всего мира, его безусловной преданностью.
Она видела и худшее, и лучшее в нем и видела, как эти качества сочетаются в нем. Она даже знала, что есть в нем то, что до сих пор остается скрытым от нее, и она хотела, чтобы у нее была возможность познать это. Она любила его, несмотря ни на что, любовью зрелой женщины. Любовью, которая принимала и его человеческие слабости, и его благородство.
И все же Хелен понимала, что этой любви, какой бы чудесной она ни была, для нее недостаточно.
Алистэр по-прежнему лежал возле нее, руки были сцеплены за головой, грудь высоко вздымалась. Он не сказал ни слова, когда она призналась ему в любви, и этот факт почти уничтожил ее. И все же ей было не важно, признается он в ответ или нет.
— Останься со мной, — выдохнул он. Лицо его было спокойно, но черты выражали отчаяние.
Это почти разбило ей сердце.
— Я не могу жить как прежде, — сказала она. — Я сбежала от Листера, потому что осознала, что я нечто большее, чем покорная игрушка мужчины. Я должна быть чем-то большим — ради себя и ради моих детей. И хотя я люблю тебя в тысячу раз больше, чем когда-либо любила Листера, я не повторю своей ошибки.
Его прекрасный глаз закрылся, и он отвернулся от нее. Она ждала, но Алистэр лежал безмолвный и недвижимый. Точно так же он мог превратиться в камень.
Наконец Хелен поднялась с кровати, взяла с пола рубашку, надела ее и пошла к двери. В последний миг она оглянулась, но Алистэр даже не шевельнулся. Тогда Хелен открыла дверь и выскользнула из комнаты, оставляя в ней его — и свое сердце.
На следующее утро Алистэр отправился в свою башню, но все там было не как прежде. Трактат о барсуках, которые раньше так интересовали его, казался едва ли не смехотворным. Его наброски, заметки и дневники, все в этой комнате было бессмысленным и бесполезным. И худшее из всего — это то, что из окна он мог видеть Хелен. Она следила за тем, как грузят в экипаж ее багаж, и выглядела совершенно спокойной. Зачем он вообще поднялся сюда этим утром?
Его несвязные мысли были прерваны стуком в дверь. Он посмотрел на дверь и сказал:
— Входите!
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Абигайль.
— А, это ты.
— Мы хотели попрощаться, — сказала девочка невероятно серьезным голосом.
Алистэр кивнул.
Абигайль вошла, а следом за ней Джейми, со щенком на руках.
— Мы хотели поблагодарить вас за то, что вы приехали в Лондон и спасли нас, — сказала Абигайль. — И за то, что были добры к нам, позволили жить в вашем замке и показывали нам, где живут барсуки. Она замолчала.
— Все верно, — ответил Алистэр и потер переносицу. — Ты знаешь, твоя мама любит тебя.
Абигайль подняла на него васильковые глаза.
— Она любит тебя… — он остановился и прокашлялся, — просто за то, что ты — это ты.
— О! — Абигайль опустила взгляд на носки своих туфель и глубоко вздохнула, словно сдерживая слезы. — И еще мы хотели поблагодарить вас за то, что вы позволили придумать имя вашей собаке.
Алистэр приподнял бровь.
— Мы решили назвать его Баджер, барсук, — объяснила она, — потому что он бегал с нами к барсучьим норам. К тому же он не может вечно оставаться Прудлом. Все-таки это детское имя.
— Баджер — это очень хорошее имя… А вам не жалко оставлять его? Ведь вы гуляли с ним каждый день и присматривали, чтобы он не ел слишком много?
— Но он же не наш.
— Я знаю. Когда-то я сказал, что Баджер — мой пес, но я взял его для вас.
Она смотрела на него с тем же выражением лица, что и ее мать.
— Нет. Он не наш.
Она подтолкнула Джейми, имевшего совершенно несчастный вид. Мальчик шагнул вперед и протянул ему щенка:
— Вот. Он ваш. Абби сказала, что вы нуждаетесь в нем больше, чем мы.
Сбитый с толку Алистэр взял в руки вырывающегося щенка.
— Но…
Абигайль решительно подошла к Алистэру и потянула его за руку, чтобы он нагнулся. Потом обняла его за шею.
— Спасибо вам, сэр Алистэр. Спасибо. Всхлипнув и поймав ручонку брата, она утащила его из комнаты прежде, чем Алистэр смог что-либо сделать в ответ.
— Черт! — Он посмотрел на щенка. — И что мне с тобой делать?
Алистэр подошел к окну и стал смотреть, как Хелен помогает детям сесть в экипаж. Абигайль подняла голову, взглянула наверх, и ему показалось, что она смотрит на него, но девочка быстро отвела взгляд, так что, вероятнее всего, он ошибся. Затем Хелен села сама, и экипаж тронулся.
Они уехали из его дома, из его жизни. И Хелен ни разу не оглянулась.
Душой Алистэр рвался за ними, но его разум удерживал его на месте. Ведь нельзя было отрицать очевидное: сегодня или позже — он всегда знал, что Хелен должна была покинуть его.
Глава 20
Три дня спустя Алистэр был разбужен суетой на первом этаже. Он застонал и накрыл голову подушкой. Последнее время Алистэр просыпался поздно. Дни его были безрадостны. Он плыл по течению…
