— Знаешь, все так странно, — прошептала Ксения, — еще два дня я тебя и не знала, а сейчас мы сидим тут вдвоем и правда смотрим на звезды, — волны словно в такт ее словам тихо бились о борт, Ксавье обнимал девушку одной рукой, а другой нежно перебирал упругие рыжие локоны. — Ночь сменяет день, радость — грусть, на смену раздражению приходит умиротворение, и так десятки, сотни, тысячи раз. Солнце тонет в море, а затем поднимается из него, — ее голос, ставший вдруг таким трогательным, красиво звучал над водой, — глупо все это. Философия — не мой конек, единственный предмет, по которому у меня не было оценки отлично.
— Да, странно, но не глупо, совсем нет — Ксавье протянул ей бокал вина, а когда Ксю отказалась, властно прижал к себе и закрыл рот поцелуем. Он предполагал, что не захочет узнавать девушку с какой-то другой стороны, знать, о чем она думает, какова ее жизнь за пределами их страстной, скоропалительной связи. Мысли и чувства, метания и несбывшиеся мечты он решил оставить своей тонкой ироничной Белле, а с Ксенией окунуться лишь в водоворот эмоций и инстинктов. Но, наверное, так не бывает — Антон ловил себя на мысли, что ему безумно интересно узнать, кто такая эта рыжая бестия, что искрометным фейерверком ворвалась в его жизнь.
— Представляешь, моя подруга, которую я пригласила погостить здесь на вилле, выжила меня из собственного дома, — грустно засмеялась Ксю.
— Ты живешь здесь каждое лето? — Антон ухватился за возможность узнать о девушке побольше.
— Да нет, третий год, — ответила Ксения, — Моей маме здесь нравится, она приедет через две недели.
— Так что подруга? — Антон понял, что Ксения не принадлежит к числу любительниц поболтать о себе.
— Она пригласила сюда одного нашего бывшего однокурсника, мечтает сосватать меня за него. Как будто, если бы мне нужен был муж, я бы просила кого-то о помощи, — она печально усмехнулась.
— А что за парень? — Антон был удивлен, в его окружении мечта одеть на палец зазевавшегося мужчины обручальное кольцо грела девиц если не с рождения, то уж с пятилетнего возраста точно. — Совсем плох?
— Да нет, не плох. Вполне перспективен. Просто это совсем не для меня, — Ксю зябко поежилась, и Антон накинул ей на плечи тонкий кашемировый плед, в приступе странной заботы захваченный из спальни. Девушка выглядела удивительно беззащитной, контраст между роскошно-сексуальным платьем и немного детским голубоватым одеялом почему-то напоминал ему монашку, попавшую в дорогой бордель.
— Ну знаешь, мои теперь уже бывшие подруги нянчают как минимум второго ребенка и твердят, что я мечтаю о несбыточном. При этом, они смотрят на собственные тонкие обручальные кольца и думают, что превзошли меня по всем фронтам. Они твердят мне: муж, семья, дети — вот, что должно быть главным в наши-то годы. А мне хочется закричать в ответ: щи на ужин, сделаны ли уроки и обязательный футбол по четвергам. В отпуск в Анталью и начальник — дурак. Я не обижаюсь, я просто смотрю на свой чистейшей воды De Beers, и дело вовсе не в снобизме, просто… — Ксения замолчала и отвернулась. Антон не знал, что и думать: она была непредсказуемой и этим волновала его еще больше.
— Наверное, тебе неинтересно, прости, — тихо сказала она.
— Да нет, продолжай! Просто странно видеть женщину, так яростно отвергающую семейную жизнь.
— Я ее не отвергаю, просто… Наверное, глупо быть идеалисткой, но я уверена, что все это прекрасно, но лишь при одном условии: ты любишь его и он для тебя самый умный и безрассудный. И тогда здорово жарить котлеты, с нетерпением ждать его прихода и ездить в отпуск в Анталью. Но если нет любви, то на смену терпению придет глухое раздражение и, наконец, тихая ненависть. Останется только мечтать о том, как солнце золотит крыши Парижа, как туман окутывает Лондон и как не спит Нью-Йорк. И даже если он отвезет тебя в Париж, Лондон и Нью-Йорк, все будет иначе — механический голос экскурсовода: слева — Тауэр, справа — Нотр-Дам, перед нами — Манхэттэн. Harrods, Printemps и Barney’s, а вовсе не аромат каштанов, тоскливый голос шарманки, чуть душный смог и магия Бродвея.
Ксения поставила Антона в тупик, подвиг, который в последние годы мало, кому удавалось совершить. Его благие намерения не видеть душу и наслаждаться телом рассыпались в пух и прах. Все инстинкты: мужчины, любовника, просто разумного человека вопили, что следует держаться как можно дальше от этой странной, какой-то несовременной идеалистки, но Антон понимал пусть даже себе во вред, разобраться в загадочной незнакомке — теперь самое важное для него.
— А однокурсник совсем никак? Не поймет про каштаны и шарманку? — Антон затаил дыхание, надеясь услышать отрицательный ответ.
— Совсем безнадежен. Его не интересует ничего, кроме его любимой работы, — Антон с ужасом увидел себя в этом описании. — Понимаешь, у него не то, что нет увлечений, у него нет даже предпочтений в музыке, книгах, в спорте. Я не могу общаться с таким человеком, не то, что иметь с ним какую-то связь. Мне кажется, я растеряю все, что люблю, чем живу я. У меня была старая учительница французского языка, как-то раз мы слушали с ней потрясающую мелодию: наполовину французскую, наполовину венгерскую, рвущую душу, смеющуюся и плачущую одновременно, и она мне сказала: «Я жива, пока есть такая музыка». И я всегда помню эти слова, и мечтаю прожить так же, а он, когда я вскользь рассказала об этом, только засмеялся в ответ.
Антон не мог ничего ответить, он понимал Ксению, и она понимала это.
— Паша, здравствуй, — елейным голоском пропела Наташа. — Ты уже прилетел? Наша Ксюша упорхнула, она, как я и говорила, не желает тебя видеть. Ну-ну, успокойся, у меня есть план, как сделать ее более сговорчивой. Я жду тебя.
— Антон, немедленно перезвони мне!
— Жду тебя в Лондоне через три дня!
— Перезвони мне, писать тебе на e-mail бесполезно, я отправил уже 48 писем, а дело не терпит отлагательств!
— Срочно! Жду звонка!
— Если не позвонишь мне в течение получаса, я свяжусь с морской инспекцией и заявлю об угоне твоей яхты. Будешь звонить мне сам, как миленький!
Антон просмотрел неотвеченные вызовы: 32 звонка, лениво пролистал смс, переполнившие его телефон, да уж на него был явный спрос! Антон понимал, что нужно срочно связаться с Лондоном, выяснить, что за пожар пылает у него в офисе, и какая сверхновость смогла заставить его обычно хладнокровного и даже равнодушного вице-президента забыть про всю субординацию и так яростно требовать ответа.
— Константин, привет! — пробормотал Антон в трубку и почувствовал, как ответственность, цейтнот, старые и новые проблемы обрушиваются на него.
— Привет, — Костик — друг, товарищ и правая рука, даже не думал скрывать своего раздражения, — Ты там еще не наигрался в летучего голландца? Я даже не буду говорить про те сотни дел, что ждут твоего решения, и я бы дал тебе скитаться по морю и цеплять встречных девиц еще пару недель. Кстати, что ты устроил с выводком моделей, две из них названивали в офис, но это ерунда, я их рассчитал — Антон улыбнулся, Костик мог говорить часами, для этого ему даже не требовалось одобрение собеседника. — Так вот, все бы ничего, но переговоры по покупке Steel должны начаться уже в четверг. — Антон даже вздрогнул от этой новости, приобретение восточно-европейского стального гиганта было его самым амбициозным планом последних лет, но бесконечные комиссии Евросоюза так долго не давали одобрения сделки, что его компания умерила активность на этом направлении. — Сегодня суббота, а у нас даже нет проработанного и согласованного проекта будущей сделки, сейчас в Лондоне и в Москве готовят полный анализ, он будет у тебя в понедельник.
— В понедельник утром я буду в Лондоне, мне нужны все сводки, наши активы, их, обеспечения банков, расчеты по…
