— Вот именно. Когда я приехала в замок и узнала, что он задумал, я заключила с ним сделку. Каждый из нас должен исполнить по три поручения, и первый, кто не справится со своим, считается проигравшим. Если выиграю я, Маклейн забудет то, что было в Лондоне, и откажется от мести. А еще ему придется сделать мне предложение в присутствии всех гостей. Разумеется, я ему откажу.
Когда-то, рисуя себе такую картину, Кейтлин смеялась. Почему-то теперь эта мысль вовсе не казалась ей смешной. По правде говоря, от нее сжималось сердце… Бабушка была поражена.
— И как он на такое пошел?
— Он поставил свои условия на тот случай, если проиграю я.
— И что же это за условия?
Щеки Кейтлин порозовели.
— Лучше не говорить.
— Хм… Понятно.
Кейтлин благоразумно прикусила язык.
— Ладно, девочка, как же мне помочь тебе выпутаться?
— Мы выбираем задания друг для друга из легенд про Олвен. Мое последнее испытание… очень трудное. Помнишь, как Олвен купалась обнаженной в фонтане, чтобы отвлечь врагов?
Бабушка оцепенела.
— Этот осел не мог потребовать от тебя такого!
— Боюсь, именно этого он и требует. А я приказала ему надеть платье. И появиться так у всех на виду.
— Как ты могла?! Ведь он помешан на собственной гордости…
Дверь открылась, и вошел дворецкий с подносом, на котором громоздились лакомства из корзинки Мьюрин. Там же стояли чашки с дымящимся чаем. Бабушка с нетерпением дожидалась, пока он накроет стол к чаю, затем отослала его прочь. Не успела за ним закрыться дверь, как она повернулась к Кейтлин.
— Играешь с огнем, девочка. Впрочем, думаю, ты и сама это знаешь.
— Знаю, но… бабушка, я не понимаю, в чем тут дело, но просто не могу иначе! Если он поблизости, мне хочется задирать его, лишь бы он обратил на меня внимание. Кажется, прекратить это не в моих силах.
Бабушка вздохнула:
— Ну и дела!..
Глаза Кейтлин налились слезами.
— Ох, только не плачь. — Бабушка достала тонкий кружевной платочек и сунула его в руку Кейтлин. — Мы что-нибудь придумаем. — Задумчиво хмуря брови, она налила две чашки чаю и разложила пирожные. — Расскажи мне о двух первых испытаниях и как ты с ними справилась.
И Кейтлин принялась рассказывать, а бабушка задумчиво кивала. Потом они сидели молча, наслаждаясь отличным чаем. В конце концов бабушка пробормотала:
— Что делать, что делать… Тебе нужно искупаться перед ним голой. Но если тебя за этим застанут, твоей репутации конец, да и семье не поздоровится.
— Точно.
— Хм. Значит, нужно обставить дело так, чтобы этого не произошло. Держать Маклейна в руках.
— Держать Маклейна в руках? Как, Бога ради…
— Предоставь это мне. Думаю, я знаю, что тебе нужно. — Она бросила на внучку проницательный взгляд. — Я могу помочь тебе выиграть пари, но суть дела ведь не в этом. Тут я бессильна. Ты понимаешь, девочка, о чем я?
Кейтлин осторожно поставила чашку на блюдце.
— Да. Я его люблю.
Признаться вслух оказалось не так трудно, как она думала. Бабушка кивнула:
— А как он к тебе относится?
— Он видит во мне только соперника. Знаю, что он меня не любит.
— Ты уверена?
— Да. Я спросила его сегодня утром, и он…
Кейтлин изо всех сил сдерживала подступающие слезы, даже глотать не могла — горло судорожно сжалось. Она так его любила, а он не мог предложить ей ничего, кроме мимолетной плотской связи. Разделив с ним ложе страсти, она лишь осложнила свое положение. Каждый раз, когда они были вместе, в постели или просто так, чувство Кейтлин к Маклейну только росло.
— Я не согласна на простую связь, но ничего другого он мне не предложил.
Бабушкины голубые глаза потемнели от сочувствия.
— Ах, девочка! У тебя такой грустный вид…
Ей действительно было очень грустно. Казалось, каждая косточка в ее теле сделалась каменно- тяжелой, грудь ныла, глаза предательски жгло. Но она не привыкла уступать без боя. У нее еще есть несколько дней, прежде чем придет пора покинуть замок Баллох. Нужно, чтобы ни дня не пропало даром.
Она заморгала, прогоняя слезы, подняла голову и посмотрела бабушке в глаза:
— Значит, у тебя есть мысль насчет того, как мне справиться с заданием? Я хочу уехать из замка Баллох победительницей.
Усмехнувшись, бабушка пошарила в ящике письменного стола в углу комнаты.
— Вот, держи. Это поможет тебе решить задачу.
С этими словами она сунула в руку внучки какой-то маленький предмет.
Кейтлин уставилась на крошечный флакончик с притертой пробкой.
— Но…
— Четыре капли ему в питье, и он не сможет пошевелиться целых три или четыре часа. Тогда плавай перед ним сколько угодно, и он не сумеет даже крикнуть, чтобы созвать зрителей. Твоя репутация не пострадает. — Она захихикала. — Ему не хватит сил даже на то, чтобы моргнуть.
— Это не опасно?
— Четыре капли — нет. Даже восемь — нестрашно. Вот если ты дашь ему двенадцать и больше, тогда я ни за что не поручусь. Но в бутылочке столько не наберется.
Кейтлин сжала флакончик в ладони.
— Спасибо, бабушка.
Почтенная Нора вздохнула и обняла Кейтлин.
— Девочка, я не могу помочь тебе справиться с главной бедой, и ты это знаешь. Придется тебе решать самой. — Она поцеловала внучку в лоб. — Но ты умница, и я знаю — ты найдешь выход. Только обещай слушать собственное сердце, когда придет время. Оно подскажет, что тебе делать.
— Обещаю, бабушка… но не думаю, что для нас с Маклейном «придет время». Этого просто не может быть.
— Посмотрим! Поживем — увидим, детка.
И почтенная Нора заговорила о сестре Трионе, как она подружилась со своими падчерицами, да о лошадях, которых лорд Хыо разводит в своем поместье.
Кейтлин слушала — ей всегда было интересно, как поживает ее сестра-близняшка. Но в глубине сердца некий голос нашептывал ей, что ее страдания только начинаются.
Глава 20
