— Ну, прямо так они не говорили. Хотя не думаю, чтобы Дэн смог отказаться от своей голубой мечты, от звездного корабля. Джон, может, и останется. Но он не в состоянии лететь на Землю.
— Даже если связь с Землей станет постоянной, тебе придется проводить немало времени здесь, наверху.
— Именно это я и собираюсь им пообещать. Вне зависимости от того, правда это или нет.
Глава 2
Я хотела вывалить последние новости сразу на них обоих, причем прилюдно, в каком-нибудь общественном месте, чтобы избежать бурного взрыва эмоций со стороны Дэна. Пообедать вместе нам не удалось — не совпадали рабочие расписания, но к десяти вечера мы собрались в «Хмельной голове», посидеть за бокалом вина, послушать музыку...
Вначале Дэн не мог вымолвить ни слова. Он слушал надувшись и усиленно кусал нижнюю губу. Джон, наоборот, только улыбался и понимающе кивал головой.
— Ты что, не удивлен? — наконец не выдержала я.
— Не сказать, чтобы очень. Одну из моих сотрудниц сегодня откомандировали в космический дивизион. Они хотят провести испытания «Мерседеса», чтобы выяснить, возможно ли в нем поддерживать избыточное давление. Немногим больше одной земной атмосферы. В общем-то ясно: речь идет об очередном полете на Землю. Вот если бы вдруг оказалось, что ты не примешь в нем участия, тогда бы я действительно удивился.
— И ты не удосужилась ни о чем спросить нас заранее, — наконец изрек Дэн.
— Мы же обсуждали такую возможность раньше.
— Некую возможность, а вовсе не реальный выбор, сделанный тобой.
— На самом деле нет у нее никакого выбора, — заметил Джон. — Выбор есть у тебя.
— У меня действительно не было выбора. — Я взяла Дана за руку. — Неужели ты не понимаешь?
— Значит, уходишь из Янус-проекта. — Дэн упорно избегал моего взгляда. — Вот так, легко, перечеркиваешь свой шанс стать политическим координатором нового Мира.
— Но я же никогда не скрывала, что не особенно к этому стремлюсь! Шанс получить должность старшей стюардессы, да? — Тут я вдруг подумала об одной вещи, которая пока не приходила мне в голову. — Знаешь, когда все утрясется, я смогу уделять часть времени и Янус-проекту. Держать, так сказать, руку на пульсе. Ведь нет большой разницы, где находится мой видеокуб, здесь или в Нью-Йорке, верно?
— Конечно, — улыбаясь подтвердил Джон, — готов биться об заклад: как только ты полностью раскрутишь новую операцию, у тебя действительно появится возможность делить время между двумя проектами.
Теперь мы оба выжидательно смотрели на Дэна.
— Корабль, рано или поздно, уйдет к звездам, — не сдавался он, — а ты, выходит, останешься на Земле?
— Пока речь идет всего о шести месяцах, — примирительно заметила я.
— Пока. Ты же не хуже меня понимаешь: если проект даст хорошие результаты, он обязательно будет продлен.
Верно говорят, уступчивость никогда не приносит дивидендов!
— Что ж, — сказала я с нажимом, — верно. Если проект окажется удачным и наберет обороты, тогда я переключусь на него полностью. Большую часть времени мне, скорее всего, придется проводить в Ново- Йорке, а не на Земле, но «Новый дом» действительно уйдет в полет без меня. А вот как поступишь в таком случае ты?
— Я... — Дэн опять прикусил губу. Он был решительно выбит из колеи и позабыл, что собирался Сказать. — Мне нужно время подумать. — Он вскочил из-за стола, заложил руки за спину и попытался торжественно удалиться. Но при силе тяжести всего в четверть земной совершенно невозможно вышагивать, словно цапля: либо мелко семенить, либо нелепо подпрыгивать. Его бокал так и остался наполовину недопитым, что само по себе было делом необычным.
Я аккуратно разделила его вино на двоих и стала ждать, пока Джон что-нибудь скажет.
— Наверно, мне стоит с ним поговорить, — вздохнул наконец Ожелби. — Попытаюсь удержать его от необдуманных поступков.
— Не надо. Хочу посмотреть, каким окажется его собственное решение.
— Он может решиться на развод. Или на девяностовосьмилетнюю, фактически вечную разлуку.
— Посмотрим. А как насчет тебя?
Ожелби пожал плечами. Бокал он продолжал держать в руке; оттуда выплеснулось вино и на мгновение зависло в воздухе. Джон аккуратно подставил бокал, поймав в него огромную каплю.
— Я, безусловно, остаюсь. Не знаю, люблю ли я тебя сильнее, чем Дэн, — спокойно продолжил он, — но нуждаюсь в тебе больше. Да, я нуждаюсь в тебе гораздо больше, чем в этих звездных забавах.
Забавы. Джон выбрал очень точное слово. В Янус-проекте они с Дэном играли практически равную и, безусловно, ведущую роль. Но для Джона проект был, в конечном счете, лишь одним из многих вариантов приложения его возможностей, а Дэн этим проектом жил.
Мы прикончили вино, после чего Ожелби пригласил меня к себе, хотя четверг обычно принадлежал Дэну. Сейчас я испытывала к Джону жалость, смешанную со щемящей нежностью, но согласие означало бы малодушие, которое никому из нас не пошло бы на пользу.
Свет в комнате был выключен; я тихонько прикрыла дверь, хотя инстинкт, присущий людям, давно живущим вместе, безошибочно подсказывал мне, что Дэн не спит. Я разделась, небрежно бросила свои вещи на пол и скользнула под одеяло.
Спустя минуту он пошевелился, вздохнул и повернулся ко мне спиной.
— Все размышляешь? — спросила я.
— Ты же знаешь, я никогда не мог с тобой спорить. Стоит сказать что-нибудь, а через минуту собственные слова уже кажутся глупыми.
— А мои слова? Чем кажется спустя минуту то, что говорю я? Соблазнительным обманом? Или предательством?
Дэн немного подвинулся; простыни зашуршали. Я буквально физически ощущала, как он смотрит остановившимся взглядом в темный потолок.
— Это твои слова, не мои, — он судорожно перевел дыхание, — насчет предательства. Нет. Не так. Просто... Ч-черт, у меня не получается выразить свои чувства словами!
— Скажи, как можешь.
— Ты хоть понимаешь, что пережили мы с Джоном, когда ты отправилась в Заир? Ты просто исчезла, а потом стало известно...
— И тогда у меня, не было выбора. Мы просто обязаны были хранить все дело в тайне.
— Знаю, знаю. Я вовсе не об этом. Сначала была история с карантином, потом — то странное время, когда ты, словно завороженная, разговаривала с... с Землей. И раньше, еще до того, как мы поженились, когда ты целый год провела внизу... О черт, я действительно не нахожу нужных слов!
Никогда до сих пор мне не приходилось слышать, чтобы Дэн разговаривал вот так — тихо, без выражения, странным монотонным речитативом.
— Мне действительно непонятно, о чем ты говоришь. — Я попыталась придать бодрость своему голосу. — Похоже, ты чем-то сильно обеспокоен.
— Обеспокоен? Бог мой! Конечно, обеспокоен, но это все не то. — Он вдруг резко сел в постели, крепко обхватил колени руками. — Помнишь одно из последних писем, которое ты написала мне накануне войны? — хотя нет, наверно, это было письмо Джону, — ты писала, что у тебя иногда возникает чувство, — как там было сказано? ага, — чувство предначертанности твоей судьбы. Ты еще писала о переломных эпохах, о Франклине, об американских колониях, о повторяющихся исторических сюжетах. О тех личностях, что были невольно вовлечены в могучий поток, захвачены непреодолимой, безжалостной исторической силой и которые не столько творили историю, сколько верно ей служили.
— Теперь припоминаю. Но то была просто трепотня. Эгоистичная и эгоцентричная фантазия молодой девчонки.
— Ага. А кроме того — набор трескучих фраз, рассчитанных на дешёвый мистический эффект. Помнится, я так тебе тогда и сказал. А потом все это постепенно, незаметно начало сбываться. Оно становилось
