сколько угодно электроэнергии.
— Ладно, — медленно сказал Тед. — Пусть даже тебе удастся поговорить со своей девушкой Все равно это ничего не решает. Мы рискуем остаться тут навсегда. Рискуем своей шкурой И этот риск увеличивается с каждым днем.
— Может быть, и нет. Вероятно, установив связь, мы найдем какой-нибудь выход.
Позади них открылась дверь, они оглянулись и увидели, как через эту дверь протискивается Элси- корова. Она была выше Джеффа, а уж весила раза в два больше. Черты ее лица были крупными и грубыми, на подбородке нелепо курчавилась пушистая бородка.
— Теплая нынче ночка, — сообщила она, грузно усаживаясь на ступеньку между Джеффом и Тедом. Затем она пристроила у себя на коленях целое ведро с похлебкой и принялась шумно размешивать ее большой кухонной ложкой.
— Ступай отсюда, Элси, — сказал Джефф. — У нас здесь мужской разговор.
— Ты-то мужчина, — возразила Элси, — а он мальчишка. Все они тут мальчишки.
— Слушай, нам действительно нужно поговорить, — разозлился Тед. — Тебе что, корова, врезать по сопатке?
— Это не твоя ступенька. Хочешь поговорить — так проваливай отсюда вместе со своими секретами.
— Так или иначе, — сказал Джефф, вставая, — но этими помоями я сыт по горло.
— Я тоже, — отозвался Тед.
Они отнесли миски на кухню, выбрались оттуда через заднюю дверь и пошли по направлению к южной оконечности острова, туда, где находилась старая, еще задолго до войны заброшенная военно-морская база.
— Значит, у тебя есть какой-то план? — спросил Тед.
— Не то чтобы план. Так, некие соображения. Они медленно пробирались по разбитому, искореженному тротуару. Луна еще не поднялась из-за горизонта, а фонарей в этой части города давным-давно не было.
— Попробуй взглянуть на ситуацию вот с какой стороны, — продолжал Джефф. — Самым старшим ребятам перед войной было лет по тринадцать — четырнадцать. Это немало. Они должны помнить те времена.
— Некоторые помнят. Ну и что?
— Если мы пойдем на откровенный разговор и попытаемся объяснить им все про войну, про то, что чума вызвана применением биологического оружия, большинство из них согласится с нами, а остальные по крайней мере поймут, о чем идет речь.
— Черта лысого. Стоит какому-нибудь придурку натравить на нас толпу, и с нас в два счета сдерут шкуру. Это точно.
— Главное, надо сначала уговорить нужных людей. Тех, в чьих руках власть.
— Генерала, Майора и Трахалку? Ну, ты даешь! У них же крыша наполовину съехала. Злющие до невозможности. И вечно голодные. Скажи хоть слово против Чарли — назавтра будешь уже в меню!
— Есть еще Стом. Отбудет на нашей стороне.
— Пожалуй. Но он ни за что не выступит открыто против тех. Захватил себе теплое местечко и уж постарается сохранить его любой ценой.
— Да, трудная задачка попалась, — согласился Джефф. — Во что бы то ни стало нужно выйти на связь с Ново-Йорком. Там полно специалистов, умеющих обращаться с подростками и сумасшедшими. Может, психиатры помогут нам найти какую-нибудь зацепку?
— А что они могут придумать такого, что не смог бы придумать ты? Ты же учился почти всю жизнь!
— По большей части я учился криминологии. И немного — деловому администрированию. А здешние ребята — убийцы, садисты, каннибалы, это верно. Но они не преступники. По теперешним стандартам они совершенно нормальные люди. Поэтому здесь я просто не могу применить почти ничего из того, чему меня учили.
— Я все равно считаю, что нам давно пора отсюда линять. Еще пара месяцев, в течение которых никто не умрет от чумы, и здесь начнется черт знает что. Конечно, все они тут дураки, ведь не настолько же! — Тед споткнулся и выругался. — Если здесь и есть один круглый дурак, так это ты! Зачем было делать прививки Генералу и Майору? Чума бы уже до них добралась!
— Это ничем бы не отличалось от убийства.
— Черт. Я совершенно перестал тебя понимать.
Вдали, в военно-морских доках, мерцал тусклый огонек. Они направились в ту сторону.
— Знаешь, — сказал Тед. — Насчет Трахалки. Пожалуй, я смог бы за ней присмотреть. Мне самому хочется ее трахнуть.
— Так в чем же дело? — засмеялся Джефф. — Подойди и попроси.
— Думаешь, не просил? Христос и Чарли!
Они вышли на тускло освещенную площадку. Нехорошее это было место, неспокойное. По коже бегали мурашки. Поблизости у причала вырисовывались неясные тени — очертания громадных военных кораблей. Время от времени раздавалось противное потрескивание и поскрипывание, в воздухе витал запах скользкой гнилой ржавчины.
То был «нафталиновый флот»; некоторые из кораблей не эксплуатировались больше ста лет.
— Плохо, что мы не можем отплыть на одном из этих кораблей, — сказал Тед. — Тогда бы мы отправились...
— Отправились куда? — В круг света из темноты неторопливо вышел Стом, босиком, с пистолетом в руке. — Я уже давно иду за вами, почти от самой кухни. А теперь, парни, вам придется кое-что мне объяснить. И хорошо объяснить. Так, чтобы я понял.
Глава 5
Конечно, у меня есть свои слабости и недостатки, но никогда не думала, что в их длинном ряду найдется место для ревности. Тем более — для ревности в самом грубом, чисто сексуальном смысле. Ведь еще при вступлении в брак я заранее оговорила со своими мужьями подобные вопросы. Мы условились, что за каждым из нас сохраняется право свободно вступать с кем угодно в какие угодно отношения. По собственному усмотрению. Но вот я получила из Ново-Йорка огорошившую меня новость, и мною полностью завладело вышеупомянутое атавистическое чувство.
Дэн испрашивал моего согласия на брак с юной Эвелин Тен. Ожелби своим правом вето воспользоваться не пожелал. Я ответила Дэну, что должна подумать, нервно щелкнула переключателем, прерывая связь, и огорошила находившегося поблизости Сэма Вассермана парой крепких выражений. После чего вышла в сад, поразмышлять на свежем воздухе. Спустить пар, чтобы не лопнуть от злости.
Эвелин, внучку Ахмеда Тена, я знала с тех пор, когда та была еще совсем ребенком. Талантливым, очаровательным, но каким-то слишком уж благопристойным. Ее молодость и бесспорная красота, которую было бы глупо не признавать, создавали для меня серьезную проблему. Я больше не была единственной, отныне и навсегда.
Да, стоило мне оставить свой курятник без присмотра на каких-то шесть недель, как чертов петух тут же полез топтать другую курицу.
Конечно, я отдавала себе отчет в том, что все началось гораздо раньше. Года два назад, наверное, когда я стала все больше и больше времени проводить с Джоном. Да и любовью я с ним занималась чаще, чем с Дэниелом, хотя у того были значительно лучше и техника, и, так сказать, природные данные. Теперь гром грянул. Предстояло решить вопрос: как сильно я люблю Дэна. Смогу ли я безропотно делить его с другой женщиной или же, наоборот, мне абсолютно все равно, и Можно спокойно махнуть на это рукой. Довольно долго я занималась самокопанием, а затем вернулась к монитору, вызвала Эвелин и поздравила ее со вступлением в нашу семью. Заодно я попросила ее передать Дэниелу мои самые искренние поздравления и горячие заверения в любви... Одним словом, как жаль, мой милый, что нельзя немедленно трахнуть монитор.
Трахнуть его, конечно, было можно. Но не в том смысле.
Покончив с официальной частью, я снова вышла в сад, под полог темноты, уселась прямо на сырую землю и стала слушать, как растут мои овощи. В воздухе плыл слабый аромат цветущей жимолости; сейчас
