— Привет, Аманда-тян! — Какой-то паре пробился к их столику через плотное скоплен людей и мебели. — Я уже заждался.
Экзотическую внешность смуглого крашеного блондина с раскосыми глазами оттеняли серьга в ухе и вытатуированный на руке иероглиф
— Привет! — обрадовалась Аманда. — Холл знакомься: Томми Нагаи, мой лучший-прелучший друг.
— Красотка… — с видом ценителя прокомментировал Томми.
— Это моя двоюродная сестра, так что руки прочь! — скомандовала Аманда. — Летние правила скоро перестанут действовать, не порть ей возможность заработать репутацию. Через пару недель установится обычная иерархия, и ей придется ходить с нами. — Аманда повернулась к Холли и продолжила: — Одного не могу понять: Томми — типичный ботан, увлечения у него ботанские, но при этом он не изгой.
— Это правда, — подтвердил парень с легким поклоном. — Я — совершенный ботаник, но «крутые»… — он жестом изобразил кавычки, — отчего-то меня терпят. Впрочем, я всегда демонстрирую надлежащее почтение и знаю свое место.
— А также личный номер, — вставила Аманда. — Холли, если хочешь найти себе кого-нибудь поинтереснее, не водись с Томми. Ключевое слово в его рассказе — «терпят».
— На себя посмотри! — возмутился парень, откидываясь на стуле. — Холли же у тебя живет, а это смерть для репутации. Я, пожалуй, буду чай с молоком.
— У нее нет выбора. Впрочем, всегда можно примазаться к Николь… — Аманда вздохнула и пояснила с горькой улыбкой: — Мама отпускает Николь на вечеринки только вместе со мной, так что моя популярность условна, а Томми свою заработал честно.
— А еще нам обоим нравится аниме, — добавил Томми.
Изменившееся поведение Аманды говорило с том, что рядом с Томми Нагаи та чувствует себя уверенно и спокойно. Она его не опасалась, потому что не видела в нем романтического интереса, хотя из них вышла бы отличная пара.
— Короче говоря, — любезно сказал Томми, — пусть твоя кузина решает сама. Может, я ей понравлюсь.
Он сверкнул белозубой улыбкой и кокетливо захлопал ресницами, но Холли сообразила, что Аманда для него — больше чем «лучший-прелучший друг», и ей это сразу понравилось.
— Я вообще-то погостить приехала, скоро вернусь в Сан-Франциско, — сказала Холли.
— Жаль, — совершенно искренне расстроился Томми. — Что ж, заедим наши горести печеньем с белым шоколадом. Аманда-тян, тебе придете за меня заплатить, потому что моя летняя работа закончилась, а…
— Ой, — пробормотала Аманда, прерывая его на полуслове.
Из-за столика, где сидела очень стильная компания, медленно, будто рок-звезда перед выступлением, поднялась Николь. Навстречу ей двинулись два парня в черном, неуловимо похожие друг на друга: темные волосы, густые брови и четкие черты лица. При виде одного из них у Холли перехватило дух.
Томми вздохнул, как будто ему было не впервой это наблюдать, и преувеличенно вежливо спросил:
— Хотите еще что-нибудь к латте и печенью? Может, рвотный пакетик?
Холли вспыхнула — некрасиво пялиться на посторонних парней — и смущенно ответила:
— И почем они? У нас в кофейнях такого не предлагают.
Томми оценил ее реакцию.
— Неважно, я угощаю. Для гостьи из другого города — все самое лучшее.
— Предлагаю ограничиться печеньем и напитками, — предложила Аманда.
Холли кивнула.
— Ладно, только учти: Аманда выковыривает из печенья весь шоколад, а оставшиеся крошки скармливает соседям по столику! — Томми укоризненно уставился на Аманду.
Та во все глаза смотрела на привлекательного парня, который решительно шел к их столику, глядя на Холли, как лев — нет, скорее как черный ягуар, — подкрадывающийся к добыче.
— Сделаю-ка я заказ, а то официантку в этом уголке джунглей не дождешься, — небрежно сказал Томми, пытаясь скрыть недовольство, и направился к барной стойке.
— Привет, — сказал незнакомец, не отводя взгляда от Холли.
Холли вопросительно взглянула на двоюродную сестру.
— Привет, Жеро, — сконфуженно пробормотала Аманда, откашлялась и через силу выдавила: — Холли, познакомься, это Жеро Люк Деверо. Холли — моя двоюродная сестра.
Холли посмотрела в темные глаза Жеро, заметила, что они зеленые, с коричневыми крапинками. Такие необычные…
Все поплыло перед глазами: столы и стул афиши и объявления о выставках на доске, медная эспрессо-машина, в которой булькала вода, баристы, готы, парни в спортивных куртках — все расплывалось и исчезало, оставляя Холли наедине с Жеро. У девушки возникло ощущение, что они давно знакомы, хотя Холли совершенно не представляла, откуда она знает Жеро.
— Bonsoir, ma dame, — сказал он по-французски, намеренно разделяя обращение на два слога и тем самым превращая банальную фразу в элегантное приветствие. — Добрый вечер, моя госпожа.
Холли ни секунды не сомневалась, что ответить, хоть и не понимала, почему слова пришли так легко и непринужденно.
— Bonsoir, mon seigneur. Добрый вечер, мой господин.
— Жеро, привет! — Томми подошел с другой стороны стола и обратился к девушкам: — Печенье закончилось. Может, спросить улиток или лягушачьи лапки, раз уж у нас намечается французская вечеринка? Жаль, я словарь не захватил.
— Холли! — окликнула Аманда.
Холли не могла стряхнуть дурман, не могла отвести глаз от Жеро Люка Деверо.
«Его зовут не так, — подумала она, — его зовут…»
— Жан, — всхлипывала Изабо, протягивая руки к матери. — Умоляю, ma mere[6], пощадите его!
В комнате на вершине башни стояли два кресла и каменный алтарь Богини, — слуги, установившие алтарь, освятили его своей кровью. В жаровне полыхало пламя, по закопченным камням плясали тени. У огня развалился Дьявол, любимый пес Изабо, которого она после замужества оставила в родном замке. Коленопреклоненная Изабо отчаянно всхлипывала, уткнувшись лицом в тяжелую черную ткань материнской юбки.
— Умоляю, матушка, если вы хоть сколько-нибудь меня любите, пощадите его.
Мольбы дочери не трогали владычицу Круга Каоров — с недовольной гримасой на лице она выслушивала нежные слова, которые Изабо расточала в адрес заклятого врага своей семьи. Катрина повелительно взмахнула рукой в сторону алтаря, где лежал ягненок, по внутренностям которого читали судьбу Изабо, и резко произнесла:
— Они тебя не пощадят!
Мать и дочь, одетые в традиционный наряд ведьм — черные платья из тяжелой ткани, — укрылись в комнате на вершине самой высокой башни замка Каор. Увядшие лилии и колдовские травы, вплетенные в забранные под вуаль волосы Катрины и Изабо, распространяли дурманящий аромат. Полная луна сочилась липкой теплой влагой, благоприятная для проклятий, заклинаний и зачатия. Внутри башни свистел осенний ветер, наполненный шорохом опадающей листвы и запахом яблок. Колдуны рода Деверо вершили ритуалы в сырых подземельях; ведьмы рода ор, наоборот, искали места поближе к благословенной Госпоже Луне.
— Меня пощадят, если я рожу наследника.
Пальцами, смоченными в крови жертвы, Катина нарисовала на лбу Изабо пентаграмму и оставила отпечаток на том месте, где по иудейским верованиям находится третий глаз, через который Бог наблюдает за грехами человека.
— Ты не станешь матерью отпрыска Деверо, — повелительно произнесла Катрина.
— Не вынуждайте меня оставаться бесплодной! — воскликнула Изабо, срывая с головы вуаль.
