Наваждение

нравится делить тебя с Богиней?

—

Ошибаешься,

— возразил Арман, заставляя себя говорить как можно спокойнее. — Впрочем, даже если это так, Бог милостив и простит меня. Именем Богини, живущей в сердце этой девушки,

приказываю

тебе, вся угнездившаяся в ней нечисть

изыди!

Тебе нет места в ее душе.

— Мы ей

нравимся, — визгливо произнес третий демон. — Она хочет, чтоб мы остались.

— Вон из этого тела! Ut descedas ab hoc plasmate Dei… Выйди вон и беги из рабы Божьей, Хол

ли

Катерс... per eumdem Christum Dominum nost

rum, qui

venturus

est

judicare vivos et mortuos, et

saeculum

per ignem... чрез того же Христа, Госпо

да

нашего, который придет судить огнем живых

и

мертвых и весь мир.

Холли

забилась в судорогах. Демоны яростно

боролись

— с ней, друг с другом, с Арманом и с

обоими

божествами, которых он призвал на по

мощь. И

вдруг раздался пронзительный крик, и

в следующую

секунду изо рта Холли вылетело

крошечное

пятнистое существо с драконьим хвос

том и

крылышками, как у воробья.

Арман вытянул из-за пояса меч и рассек демо

на

пополам.

— Возвращайся туда, откуда явился, исчадие

ада!

Существо взорвалось. Облачко красной пыли повисело в воздухе, а затем осыпалось на пол. В комнате потянуло серой. «Всего один… Похоже, это надолго», — подумал Арман.

Он взял в руки большую деревянную миску наполненную ладаном, толченым чесноком, мятой, гвоздикой и полынью, поднес к этой смеси зажженную свечу и, когда травы занялись, осторожно задул пламя. Теперь смесь не горела, а тлела. Пряный аромат поплыл по комнате. Почуяв его, демоны завыли.

Арман подошел ближе, плюнул на ладонь и коснулся ушей Холли — сначала правого, потом левого.

— Ephpheta, quod est, Adaperire.«

Еффафа

», то есть «отверзись».

Коснулся ее правой ноздри, затем левой.

— In odorern suavitatis. В благоухание приятное. Tu autem effugare, diabole;

appropinquabit

enim judicium Dei. А тебе, нечистый,

повелеваю,

изыди; ибо близок суд Божий... Холли! — повелительно произнес он. — Помоги мне, милая. Гони их прочь!

В ее глазах отразилось нечто очень

похожее

на понимание, но демоны тут же

зарычали и утя

нули свою жертву обратно во мрак.

— Мы не

отдадим

ее, священник. Нам тут... уютно, —

прошипел

один из них.

—

Сколько

вас? — потребовал Арман.

— Сотни.

— Тогда и

умирать

вы будете сотнями.

Холли сидела на своей скамеечке и с удивлением

наблюдала,

как один из них — маленький такой, красный демоненок — вдруг встал и, горько и плача, побрел прочь. Она уже собиралась его пожалеть, но потом вспомнила, что однажды он в нее плюнул. Тогда она перестала его жалеть. Наоборот, обрадовалась. Теперь в жужжащем хоре станет одним голосом меньше. И спин, загораживающих ей вид, тоже поубавится.

Внезапно она услышала чей-то голос. Говоривший взывал к ней, просил помочь ему выгнать демонов. Те суетились, кричали что-то в ответ и, похоже, совсем о ней забыли. Холли шевельнула большим пальцем на ноге, и на этот раз никто ничего не заметил.

Она снова замерла.

«Подожду еще немножко. А потом возьму и переставлю ногу».

Арман взял чашу со святой водой и высыпал туда щепотку соли. Если верить книгам, демоны боятся соли: когда Иисус позволил изгнанным им бесам войти в стадо свиней, животные бросились в море, и бесы погибли. Верить этой истории или нет, Арман не знал, но чувствовал, что именно вера — главное его оружие.

С чашей в руках Арман встал рядом с Холли. Обычно при экзорцизме руки и ноги одержимой не связывают, но здесь случай был, мягко говоря, необычный. Помимо веревок Холли удерживали и другие путы, магические. Тут уж постарался Алекс. Остальные для этой задачи не годились: в том, что касается магии, Холли знала и умела все, что знали и умели они. А вот Алекс был другим и практиковал несколько иную магию.

Арман трижды крест-накрест побрызгал святой водой над головой Холли. Демоны взвыли, в комнате запахло серой и горящей плотью. Наконец из тела Холли выскользнула дюжина демонов. Судя по тому, как дрожали их силуэты — словно колеблясь между тем миром и этим, — жить им оставалось недолго, и Арман позволил им уйти. Даже если они и доберутся до двери, Филипп ими займется.

Он

отставил чашу и взял в руки блюдо

с

сухими

травами.

Подержав большой палец в смеси,

коснулся

лба девушки, затем подбородка и век, правого и левого.

— Pax tibi. Мир тебе, Холли.

«Благословен

будь»,

—

хотела ответить она, но побоялась.

В воздухе пахло смертью; демонов поубавилось, зато оставшиеся бесновались так, что страшно смотреть. Она чуть двинула левой ступней — никто не заметил. Тогда она медленно выдохну

ла — и

снова ничего не произошло.

Одержимая облизала сухие губы. Надо попробовать что-нибудь сказать. Вдруг это поможет? Сердце забилось громко и часто, в ушах стоял грохот. Она открыла рот и, когда никто на нее и не глянул, провела языком по зубам. Демоны скакали и вопили на человека снаружи.

Холли ощущала их злобу, которая кипела и клокотала вокруг нее, заставляя сердце биться еще быстрее. Странное дело, теперь к страху примешивалось и другое чувство — восторг. Ах, как давно она не испытывала ничего, кроме страха...

«А вот возьму и отвечу!»

— Благословен... — Тут на нее навалилось сра

зу

с десяток демонов. Чья- то лапа заткнула ей рот, плевки и удары посыпались со всех

сторон. Де

моны шептали ей гадости: мол, ты никто,

ничто

жество, пустое место.

«Наверное, они правы. Кому, как не

им, это

знать».

Дряхлый, умирающий демон выполз

из-под

двери, и Филипп одним взмахом меча

отправил

его в никуда.

«Похоже, Арман близок к успеху, —

отметил

он про себя. — Этот был уже почти готов».

Аманда нервно вышагивала перед

дверью,

поигрывая мечом, будто дубинкой. Филипп

на

блюдал за ней, и сердце его сжималось от

жало

сти.

«Сколько горя ей пришлось вынести! А

теперь

ей грозит новая потеря...»

— Я уже говорила, что ненавижу ждать?

— Не далее как пять минут назад, —

отозвал

ся Алекс. — Пора сматывать удочки. Как

только

Арман закончит, половина из нас отправится