Наемник

– Джордж! Говори со мной!

Я поднял глаза на брата и вернулся в настоящее. А у Вернона-то брови седеют, отметил я машинально. Внутри поднялась злость: почему ты не рассказал мне про Дэрила? Может, тогда события сегодня развивались бы по-другому! Но какой смысл говорить об этом?

– Я… – накатилась дикая усталость, и я снова откинулся в кресле. – Мне повезло.

Вернон выпрямился, сунул руки в карманы и рассмеялся.

– Господи Иисусе. Верю на слово. Тебе, пожалуй, стоит переодеться в сухое.

– Дай мне пару минут.

Казалось, включенный в комнате свет очень все осложнял – мне приходилось плыть против него, как против течения. Если бы в эту минуту Вернон щелкнул выключателем и вышел из комнаты, я наверняка заснул бы прямо в кресле.

– Пожалуй, я налью тебе немного шнапса. Поможет согреться.

Он открыл какой-то шкафчик и зазвенел посудой. Я не нуждался в дополнительной выпивке, но в кресле было так уютно, что спорить не хотелось. Я не стал отказываться, а вместо этого спросил:

– Зачем ты просил меня приехать? Что происходит?

Он сунул мне в руку стакан:

– Джордж, у меня беда.

* * *

Рев в ушах. На мгновение слух отказался воспринимать наш разговор. Но ощущения глухоты не было. Наоборот, похоже получается, когда в радиопередачу неожиданно вклинивается кусок другой, более мощной передачи с соседней частоты. Моя голова стала похожа на раковину, способную подхватывать и усиливать неуловимые колебания давления, – но вместо звуков прибоя в ней чуть слышно раздавались людские жалобы и причитания, множество самых разных голосов сливались в горестный аккорд человеческого несчастья. Затем аккорд распался, и я вновь смог различить отдельные ходы сложной мелодии, а если закрывал глаза, то даже видел их: множество последовательных образов. Вот на снежных равнинах севера беда подстерегает мою семью, а дети спят, сжав кулачки и надув губки, и, ничего не подозревая, спокойно дышат в темноте. Бетани отрубилась; она опять напилась, чтобы забыться. Доктор, не в состоянии заснуть после ночного звонка, подергивает себя за бороду и в который раз ужасается неопределенности в описаниях Конца Времен. А вот еще нота, взгляните-ка: Дениза беспокойно крутится в постели; вот она отпихнула подушку и свернулась калачиком. Ей сегодня очень плохо спится. А вот еще: мать моя в ароматной темноте ночи в курортном отеле на Каймановых островах, рядом с костлявым мужчиной под тонким покрывалом, пытается спать, несмотря на тяжесть в желудке после вечеринки с фуршетом. И еще сцена: ясный день за много часовых поясов отсюда, мисс Бриз на своем велосипеде под пальмами, под колесами хрустит черная вулканическая галька. Она с серьезным выражением лица налегает на педали; она спешит.

Но где же № 4141? Он молчит, и потому я не в состоянии его увидеть. Где он похоронен?

* * *

– Мне нужны деньги. Много денег, и немедленно. Джордж, ты не спишь?

– Я не сплю! – громко объявил я.

– Послушай, я уже сделал кое-что такое, чего не имел права делать без твоего согласия. Но у меня не было времени, Джордж, ты должен мне верить. Я не хотел. Это налетело внезапно, как цунами, и ничего невозможно было поделать. Не повезло. Я еле держусь, пытаюсь устоять, чтобы не снесло. Моя семья… я должен спасти семью! Ты поможешь мне, Джордж, правда?

– Ну да, конечно.

Я никогда не видел брата таким; никогда, даже в детстве. Он совершенно расклеился и даже говорил дрожащим голосом. Мой старший брат, который ничего не боялся и всегда давал сдачи, был напуган. Вот теперь я действительно очнулся и невольно стиснул в кулаке стакан со шнапсом.

– Я прошу тебя, Джорджи, об огромном одолжении.

Его голос изменился еще сильнее и зазвучал плаксиво.

Мне стало неловко. Лучше бы он не делал этого. Вернону не нужно упрашивать меня. Деньги? У меня в «ПостКо» хорошее жалованье. Больше, чем я когда-либо зарабатывал. Имущество «Ароматного яблока» стоит по крайней мере двести пятьдесят штук. Может, я и не выгляжу особенно состоятельным, но в данный момент неплохо обеспечен – по крайней мере на бумаге.

– Проблемы с рестораном? – спросил я, а сам уже прикидывал в уме, сколько смогу одолжить брату. Как договорюсь с Бетани. Может быть, она отнесется к этому без энтузиазма, но, с другой стороны, она даже не представляет, как много Вернон помогал нам в прошлом. А если он попросит слишком много – мой мозг был теперь сфокусирован на одной проблеме, упоминание о деньгах подействовало как пара чашек крепкого кофе, – что ж, Вернону, возможно, придется попрощаться с рестораном. Его сентиментальная привязанность к «Вигглз» понятна после стольких лет, но если он влез слишком глубоко… нет смысла нахлестывать павшую лошадь! Иногда только брат может высказать брату горькую правду.

– Ресторан, дом, машины. Я серьезно говорю. – Он провел рукой над кофейным столиком, подхватил пальцами забытый картофельный чипс. Поднял его перед собой. – Это тоже.

Он аккуратно положил чипс на столик, взял стакан и опрокинул шнапс в рот. Я отхлебнул из своего стакана. Несколько секунд мы сосредоточенно рассматривали обжаренный ломтик картофеля. Как будто он чудесным образом стал вдруг стоить десятки тысяч долларов.

Он рыгнул в кулак и уставился в пространство. У меня замерзли ноги. Я ждал, что Вернон расскажет подробнее, объяснит, по крайней мере, как его угораздило так проколоться. Я начинал терять терпение. Что довело его до такого состояния? Но Вернон молчал, только подливал шнапса. Необходимо было заставить его объясниться, пока мы оба окончательно не напились. Я лихорадочно думал, с чего начать разговор.

– Я заметил, что телевизор исчез.

– Да, черт побери. Я две недели не платил своим в ресторане. Один мужик предложил мне за него тысячу четыреста баксов наличными, так что сегодня после обеда мы вынесли и погрузили его. Я пошел в ресторан и дал каждому по двести баксов, чтобы выиграть еще немного времени.

Он подобрал картофельный чипс, понюхал, откусил верхушку.

– Помоги мне разобраться, Верн. Дорисуй картинку. Расскажи, что случилось. Когда мы уезжали из Штатов, у тебя не было таких долгов. Или были?

– Нет-нет-нет! Но я заключил несколько неудачных пари, Джордж. Ты же знаешь, я всегда любил делать ставки. У меня была такая полоса невезения, ты не поверишь! Так просто не бывает! Все заложено. Джулия и половины пока не знает. Это болезнь, ты же знаешь! Так и есть! И похоже, что Бог проклял меня, потому что, вместо того чтобы дать мне встать на ноги и немного восстановиться, он продолжает наносить удар за ударом. Раньше я как-то не был уверен, что Бог существует, но теперь верю, другого объяснения просто нет. Он против меня. Все против меня, полоса неудач продолжается и продолжается. Невероятно.

В его голосе снова появились плаксивые нотки.

– На сколько ты залетел? – спросил я.

Он улыбнулся страшноватой улыбкой, похожей на гримасу, и подлил еще шнапса.

– Я договорился за тебя о встрече с Ником Коффом на завтрашнее утро, в 9.30. Э-э… – он взглянул на часы, – сегодня утром. То есть примерно через шесть часов.

Ник Кофф – наш банкир. Его отец Фриц был банкиром нашего отца. Они всегда обслуживали наше семейное дело.

– Ты хочешь, чтобы я выступил поручителем на заем? Ты же знаешь, как обстоят мои дела после отъезда из Гарден-Сити. Единственное, что я могу предложить в обеспечение, это «Ароматное яблоко».

– Уже не можешь. Фирмы нет, Джорджи. Извини. Это моя вина. Мне срочно нужны были деньги, и я подписался за тебя.

– Како…

Он смотрел на меня с жуткой серьезностью.

– Все настолько плохо, да, парень. И Ник подозревает, что что-то здесь нечисто. Понимаешь, есть еще один мужик, он сделал для меня липовую доверенность, когда я подделал твою подпись. Ведь идея