Дядька в парусиновой фуражке встретил нас с пониманием, как будто ждал.
— Бывает. Найдете ваших — возьмете. Я чужого не хочу.
И опять мы шли по сараю, набитому белыми голубями. На этот раз он показался мне еще больше. И голубей будто прибавилось, они сидели теснее. И все были похожи друг на друга.
— Вот! — крикнул я.
Дядька взял голубей в руки, посмотрел и сказал:
— Нет. Это не ваши. Видишь, на этих метка.
— Вот! — крикнул я.
Дядька подхватил и этих голубей, шарахнувшихся от меня, и даже надел очки, чтобы, как мне почудилось, помочь нам найти свою потерю.
— И это не ваши.
— Вот!
Дядька снял очки.
— Ты даже не знаешь своих голубей. Вот! Вот!
Он вывел нас из сарая и запер за нами дверь. Несколько минут мы топали молча, я никак не мог привыкнуть к своему горю и думал, чего это так надрывается маневренный паровоз. Оказывается, он свистел мне. Мы шагали по путям.
— Что упало, то пропало, — сказал Шурка, циркнув на рельсы. — Айда за сизарями!
— Какими?
— Ты что — сизарей не знаешь? Правда, пентюх!
Я знал сизарей. Это были маленькие дикие голуби, носившиеся низко, большими стаями, с сизыми грудками, за что их и называли сизарями. Целые толпы сизарей слетались к зерновым складам, где работал отец. Мы туда и пришли. Я не знал, что делать с сизарями, но сейчас и они для меня были утешением. Хоть что-то!
Дождавшись, пока рабочие накидали зерно в мешки, выкатили платформу с ними из склада и, закуривая на ходу, покатили дальше, к вагонам, мы проникли в склад. Зерно лежало обвалившейся лавой у каменных стен, до потолка. На полу валялись мешки. Шурка подхватил один и крикнул:
— Скорей!
Мы полезли по осыпи зерна наверх. Тут я увидел в руке Шурки деревянную лопату, одну из тех, которыми рабочие насыпали зерно в мешки.
— Зачем она тебе? — шепнул я, он прижал палец к губам.
Добравшись доверху, мы перекочевали по крыше в соседний склад. И там и там были дыры, прикрытые кусками черного толя. Шурка уверенно находил и открывал их, наверно хорошо знал. В этом складе двери были закрыты и зерна — под потолок. Стоял душный полумрак, и так же душно распирало легкие хлебным запахом. Взрослому тут было не выпрямиться, а мы распрямились. Глаза привыкали. Шурка взмахнул лопатой. Темная туча прошелестела над нами.
— Что это?
— Сизари!
Шурка еще раз взмахнул лопатой. Сизари опять запорхали, как летучие мыши, только те летали бесшумно, а эти хлопали крыльями, создавая ветер и даже стуча по балкам.
— Снимай рубашку, — азартно скомандовал Шурка, — будешь гонять!
И, проваливаясь в зерно, пошел от меня вперед, а я замахал над головой сдернутой рубахой. Испуганные сизари подняли переполох. Они летали как очумелые, а Шурка выставлял на их пути приподнятую лопату, и они натыкались на нее и падали.
— Что ты делаешь? — завопил я.
— Глушу! А ты не кричи. Поймают здесь тебя, и отец не выручит. Не поздоровится. Мне-то что? Я и в милиции посижу. Гоняй!
Я опять замахал рубашкой, и сизари загудели, падая к Шуркиным ногам. Он уже набрал полмешка.
— Пошли, — сказал я.
— Сдрейфил? Шугани еще разок!
Той же дорогой мы вернулись обратно, подождали, пока рабочие укатили платформу, и выскочили наружу, бросив лопату. Я долго бежал за Шуркой, а потом шел за ним с екающим сердцем. Наконец Шурка остановился на зеленой лужайке недалеко от нашего переулка и скинул с плеча мешок. Я все думал, что оглушенные сизари придут в себя, забьются, замашут крыльями.
— Давай делиться! — сказал Шурка, высыпая из мешка сизарей.
Они были мертвые. Куча мертвых тел с набитыми зерном зобами. Ну, одного бы из рогатки. Ну, двух… А то столько и — лопатой!
— Тебе — мне, — сказал Шурка, раскинув пару сизарей на траве.
— Зачем ты их убил? — спросил я.
— На жаркое.
Шурка злорадно скручивал сизарям головки. Ему это доставляло удовольствие. Отрывал и отбрасывал. И, посмотрев на меня, засмеялся:
— А глаза-то! Как у чучела! Вылезут. Потеряешь!
Я шагнул к Шурке и ударил что есть силы по смеющемуся лицу.
— Хых! — сказал Шурка и стукнул меня в зубы. — Дай еще! Дай, а я отвечу! И мотай за своими голубями, если найдешь. Они там. Мы их тебе нарочно продали: я за это рубль получил… Обманули дурака на четыре кулака!
Опустив голову, я сплюнул на траву кровь и пошел от него.
— А сизари? — крикнул Шурка вдогонку. — Не хочешь?
Если бы я сейчас встретил Шурку, я бы еще раз ударил его. Не за деготь на моей рубашке. Не за дулю на носу. Не за шрамы, оставшиеся на моей руке в память о Рыжике. За сизарей, которым он скручивал головки.
1971–1983
Библиография
В библиографии даны сведения о первой публикации и первом книжном издании произведений, включенных во второй том Избранных произведений Д. Холендро.
Свадьба. — Юность, 1967, № 4.
То же. — В кн.: Ожидание: Повести. М.: Сов. писатель, 1967.
Улица тринадцати тополей. — Наш современник, 1967. № 5.
То же. — В кн.: Улица тринадцати тополей: Повести и рассказы. М.: Сов. писатель, 1972.
Нефедов. — Аврора, 1980, № 5–6.
То же. — В кн.: Слобода: Повести. М.: Сов. писатель, 1980.
Дорога в степь. — Октябрь, 1953, № 12.
То же. — В кн.: Дорога в степь: Рассказы. М.: Правда, 1954.
Раннее утро. — Юность, 1955, № 4.
То же. — В кн.: Раннее утро: Рассказы. М.: Сов. писатель, 1960.
Пассажир Лешки-анархиста. — Огонек, 1960, № 13.
То же. — В кн.: Раннее утро: Рассказы. М., 1960.
Ночные разговоры. — Лит. газ., 1960, 18 июня.
То же. — В кн.: Голубое чудо: Повести и рассказы. М.: Сов. писатель, 1974.
Игрушки. — Юность, 1968, № 8.
