сам беспросветный дурак. И с этого момента держись от меня на пионерском расстоянии, иначе мой автомат может нечаянно выстрелить. Что поделаешь, даже всю жизнь провисевшее на стене незаряженное ружье обязано когда-то выстрелить. Усёк?
— Тихо вы, — утихомирили братьев наёмники с соседних коек. — Кончай базар. До подъёма два часа осталось!
День начался гораздо лучше, чем предполагали братья. После подъёма, утренней зарядки, пробега с полной выкладкой по ущелью и утреннего завтрака за четырьмя русскими пограничниками, перебежавшими в парадной форме на сторону моджахедов, прибыл вестовой. Он объявил русским, что пора собираться в дорогу, так как господин Директор сегодня должен заехать в несколько мест с официальными встречами, а в конце дня посетить лагерь с русскими военнопленными. Одежда по форме номер три, то есть пятнистые х/б без знаков различия, на сегодня отменяются, и нужно выглядеть, как на параде, по форме номер один.
— Слушай, дружок, — Вадим остановил вестового, собравшегося вернуться к своим обязанностям, — ты по приказу оповещаешь нас о делах сегодняшних или где?
— Или где, — ухмыльнулся вестовой. — Я такой же наёмник, как и вы, только не из Москвы, а из Ленинграда. Так что почти земляки. Меня Руслан зовут. И буду, когда смогу, сообщать вам о предполагаемых местоположении, дислокации и прочих воинских атрибутах. Это, во всяком случае, никогда лишним не окажется. Так что пользуйтесь, гвардия, пока я жив.
— Спасибо, не забудем, — кивнул Володя. — Ты не знаешь, много наших наёмников здесь?
— В Афганистане ты — не наш, не ихний, а ничей. То есть моджахед на целых пять лет. Но это, мужики, неплохое наёмничество, — улыбнулся Руслан. — Самое главное — воевать не придётся. Для боевых действий у бен Ладена используется более ходовой материал — пакистанцы, иранцы или афганцы, которые за освобождение родины от захватчиков готовы перегрызть горло любому белому. Джихад для них — слаще рахат-лукума. Особенно здесь ненавидят американцев, хотя боевики используют в операциях американские «стингеры» и ещё несколько видов крутого оружия не местного производства. Из белых наёмников он создаёт отряды быстрого реагирования, которые смогут мобильно работать в любой точке земного шара. Во многих странах гораздо доверительнее относятся к белым, чем, скажем, к тем же арабам или китайцам. В военных лагерях «Масадат» и «Аль-Ансар» готовят не простых боевиков, а террористов мирового масштаба, так что вся война только начинается. Недаром сам Усама бен Ладен постоянно повторяет, что грядёт джихад без границ. Причём его «Мактаб ал-хидамат», то есть «Бюро услуг» для вербовки и дальнейшей подготовки боевиков, успешно работает во всех странах. Результат вы можете опробовать на собственной шкуре. Согласились, гляжу, служить Директору даже в форме действующей армии пограничников Советского Союза.
— Ты, Руслан, к нам пришёл как миссионер-проповедник или как нормальный земляк? — перебил Юра разговорившегося вестового.
— Я пришёл как наёмник, — отрезал Руслан. — Русских здесь не очень много, потому советую всем держаться вместе. Не помешает.
— Что не помешает, это я на все сто уверен, — согласился Вадим. — Так что мы, конечно же, за то, когда свояк свояка видит издалека, а не за то, что пускай у соседа по окопу из-за нас дырка в башке появится.
— Вот поэтому я и помогаю землякам, — удовлетворённо кивнул Руслан. — В общем, собирайтесь.
Сборы прошли буднично. Поэтому у четвёрки из личной охраны Директора сложилось впечатление, что Советская армия почти ничем не отличается от группировок боевиков бен Ладена. В бронетранспортёре охраны они следовали за броневиком Директора, приглядываясь из узких смотровых щелей к горам. День выглядел поначалу обычно или буднично, но это оказалось лишь при первом взгляде. Что поездка довольно-таки невесёлая, стало ясно при прибытии в небольшой, но страшный лагерь русских военнопленных.
Началось с того, что русские наёмники в парадных мундирах услышали из толпы военнопленных несколько не совсем литературных отзывов в свой адрес. Это явно покоробило всех четверых и не укрылось от внимательного взгляда Директора. Казалось, он даже обрадовался нелестным возгласам из толпы и мановением руки остановил лагерных охранников, принявшихся было охаживать плетьми стоявших с краю военнопленных. Бен Ладен чуть слышно шепнул что-то на фарси одному из приближённых, и тот быстрым шагом отправился в офицерскую казарму. Толпа пленников плотнее сгрудилась в кучу, глядя на моджахедов прищуренными, затравленными глазами с откровенной и подлинной ненавистью.
Посланный в офицерский корпус моджахед возвращался назад в сопровождении двух лагерных охранников, несших за ним пустое ведро и какую-то клетку с накинутой на неё тряпицей. Охранники поставили ведро на землю недалеко от Директора и сдёрнули тряпицу с клетки, в которой оказалась здоровенная крыса, принявшаяся бешено метаться за тонкой, но прочной решёткой.
— Эта крыса голодна уже три недели, — по обыкновению, довольно тихо проговорил Директор по- русски и улыбнулся. — Кто из вас сейчас сказал плохие слова обо мне и моих личных телохранителях?
Пленные затравленно молчали.
— Видимо, вы не знаете, как мои гвардейцы-телохранители расправляются с вольнодумцами, к тому же христианами? — полувопросительно продолжил бен Ладен. — А сделают они вот что: если не покажете того, кто представляет себя Цицероном, то голодные крысы — у нас их много — станут прямо из ведра прогрызать любого, посаженного на ведро. Коли не хотите познакомиться с крысиными зубками, советую выдать оратора, иначе мои гвардейцы сегодня же расправятся с каждым из вас.
Пленные настороженно молчали. Быть может, они ещё не могли поверить своим ушам, услышавшим обещание Усамы бен Ладена, или же до человеческого сознания трудно доходило то, что Директор с пленниками вовсе не шутит, что он откровенный садист и убийца, которому поиздеваться над человеком — лучшая психологическая разрядка.
— Что ж, — кивнул Директор. — Наглядный пример послужит самым лучшим катализатором. — Он махнул рукой Сергею и Юре, показывая на крайнего пленника: — Быстро снимите штаны вот с этого и посадите на ведро. А ты, — обратился он к моджахеду, стоявшему рядом с клеткой, — вытряхни крысу в ведро и проследи, чтобы не выпрыгнула, пока сажают первого страстотерпца.
Сергей с Юрой выхватили из толпы пленника, на которого указал Директор, содрали с него форменные пятнистые штаны и поволокли к ведру. Моджахед в это время вытряхнул в ведро голодную крысу, а двое гвардейцев смаху посадили русского солдата на ведро. Тот поначалу просто охнул и даже несколько минут молчал. Но всё же принялся наконец орать, да так, что у державших его гвардейцев заложило уши. Видимо, крыса поняла, что от неё требуется, и принялась прогрызать человека изнутри.
— Отпустите, суки! — вопил истязуемый. — За что?! Отпустите, падлы! Лёшка, отвечай сам за базар! Вон он, долбаный оратор! — Не прекращая крика, сидевший на ведре ткнул пальцем в толпу пленных, которые тут же расступились, оставив в центре только одного. Видимо, того, кто выкрикивал русским гвардейцам-нерусям слова откровенного проклятия.
И вдруг крик прогрызаемого изнутри крысой оборвался, прерванный выстрелом. Усама бен Ладен резко обернулся и увидел, как рекрут Вадим Кудрявцев опускает ствол, из которого только что сделал одиночный выстрел в голову сидевшему на ведре пленнику.
Директор подошёл к Вадиму и посмотрел ему прямо в глаза:
— Ты не согласен с моими приказами, кафир? Или спасаешь русского Цицерона от расколовшегося русского?
— Он просто заслужил смерть, мой повелитель! — возразил Вадим. — Таким нельзя жить ни секунды даже ради самых развлекательных мучений!
Директор зло прищурился и поднял руку вверх, подзывая моджахедов:
— Отправьте этого в зиндан. Я с ним после разберусь.
По толпе пленных прокатился вздох облегчения.
— И этого тоже! — добавил Директор, показывая пальцем на стоявшего в стороне от пленных незадачливого оратора.
Вадима и Цицерона боевики скрутили одной верёвкой — спиной к спине — и бросили в грузовой отсек бронетранспортёра. Вскоре моторы взревели, и колонна бронемашин помчалась назад, на высокогорную базу. Сергей, сидя среди остальных телохранителей и ещё не обезоруженный, чертыхался про себя. Шутка
