мыслями. Она расположилась с газетой в своей безупречно белой и стильной гостиной. Ее личный агент (вернее, их с Джошем агент) по связям с общественностью мерила шагами роскошный балкон е видом на океан.
Клео изучала статью в нью-йоркской газете. Печатное издание она держала аккуратно, стараясь не приближать к себе листы, чтобы не испортить типографской краской белейший спортивный костюм от Прада. На развороте газеты издатели поместили фотографии с последнего Хэллоуина в Гринич-Виллидж. Один снимок был обведен красным фломастером. Мужчина, переодетый и накрашенный, как она, Клео, целовал женщину в костюме Митча Тэнка.
Джоша она узнала сразу – невозможно перепутать эти бицепсы, изгиб шеи, линию челюсти. Но кто женщина, к которой он так страстно склоняется? Женщина, которую он целует? И не просто целует, ведь это не кино. В сердце вполз холодок ревности. «Меня он никогда не целовал так». Она бросила быстрый взгляд в сторону Мо, которая усиленно дышала морским воздухом на балконе, и постаралась успокоиться. «Он никогда не полюбит меня, никогда…» Но сколько бы она ни повторяла себе эту горькую истину, в самой глубине души теплился огонек чувства, и чувство это не приносило ей ничего, кроме боли и разочарований.
Клео влюбилась в Джоша с первого взгляда и с первой встречи. Это произошло на кастинге: кинокомпания отбирала актеров на эпизодические роли для очередного блокбастера про Джеймса Бонда. Чувство было глубоким, всеобъемлющим, но абсолютно односторонним. Как бы она ни старалась – а сперва она старалась, просто из кожи вон лезла, чтобы привлечь его внимание, – он видел в ней только друга. Самое обидное, что такое отношение было абсолютно непонятно самой Клео. Она ощущала уверенность – нет, просто знала, что они созданы друг для друга.
Следовало сразу признаться в своей любви, думала она.
Ведь сейчас все зашло слишком далеко: вот уже два года они притворяются любовниками, и потому время для искренних и порывистых признаний упущено. Она и не предполагала, насколько трудно завоевать внимание Джоша, заставить его почувствовать ее незаменимость. К тому же игра в любовь – те сценки, которые они изображали на публике, – терзала ей сердце и рвала душу. Боже, порой Клео испытывала почти физическую боль от невозможности протянуть руку и взять то, что, по общему мнению, давно и безраздельно принадлежало ей. Она боялась того момента, когда обман раскроется, и она будет выглядеть жалко. А Клео не желала предстать объектом жалости и не могла себе позволить такого унижения. «Я единственный человек, который видит, как он живет, знает, чем он живет, и понимает его душевные порывы. Почему же он в упор меня не замечает?»
Клео бросила еще один настороженный взгляд на балкон и на всякий случай постаралась стереть с лица следы душевных страданий. Никто не должен заподозрить, что происходит в ее сердце на самом деле. Даже Мо. Особенно Мо. Слабость – непозволительная роскошь в мире шоу-бизнеса. Достаточно проявить слабость один раз, оказаться беззащитным – и тебя просто съедят. Клео прикрыла глаза длинными, тщательно подкрашенными и завитыми ресницами и принялась повторять про себя мантру, которой ее научил психоаналитик: «Джош относится ко мне как к другу, потому что его родители не одобрили бы его выбор, останови он его на мне. Дело не во мне, дело в его прошлом, в его воспитании. Я слишком хороша, красива и умна для него. Но когда Джош наконец перестанет что-то доказывать своим родителям и повзрослеет настолько, чтобы принять себя таким, каков он на самом деле, он поймет, что я его судьба, и он придет ко мне. Я должна ждать. Я должна быть сильной и терпеливой».
Она открыла глаза и опять взглянула на фото. «Вероятно, я с ума сошла, что все еще жду его и страдаю. Этот поцелуй… он выглядит слишком правдоподобным и страстным для шутки в честь праздника. Так скрепляют что-то… серьезное». Клео отложила газету и взяла папку, принесенную ей Мо. В ней самым аккуратным образом были подшиты все статьи о человеке, очень похожем на Джоша Тоби, который ходит по Нью-Йорку и раздает деньги незнакомым людям. «Щедрый благотворитель, похожий на Дж. Тоби, спас еще одного человека от отчаяния. Но наш ли это герой?» – гласил крупный заголовок в субботнем выпуске «Нью-Йорк тайме». Клео вздохнула: конечно, это он, кто же еще? Он всю жизнь помогает кому-то. Любой жук, заблудившийся на горячем тротуаре Лос-Анджелеса, вправе рассчитывать на то, что Джош подберет его и перенесет на ближайшую пальму. Джош знает по именам всех бездомных, которые обретаются в его районе, и с каждым из них здоровается за руку. А когда он в прошлый раз приехал в Нью-Йорк, то влюбился в некую Марго. Девица оказалась настолько правильной и праведной, что просто зубы сводило. Было это три года назад.
Клео вздохнула: все это можно рассматривать как очередное доказательство теории, выдвинутой ее психоаналитиком, – Джош подсознательно ищет женщину, которую одобрила бы его мать. Он сблизился с этой Марго, и начался форменный кошмар, потому что Джош Тоби – востребованный актер, связанный множеством контрактов и обязательств. Он не принадлежит ни себе, ни своей женщине почти десять месяцев в году, и это сводило Марго с ума. Она ревновала и устраивала скандалы, поскольку чувствовала себя ненужной. «А вот я бы поняла, – думала Клео. – Я живу той же безумной жизнью и не стала бы портить ему редкие выходные глупыми сценами и смешной ревностью». В конце концов, Джош осознал, что подобные отношения не имеют будущего. Ему нужно либо изменить свою жизнь, либо расстаться с Марго. Разумеется, он сделал выбор в пользу работы, и Клео уважала его за это. Но надо сказать, подобное решение далось Джошу очень нелегко. Его буквально снедало чувство стыда и вины, он был совершенно не в состоянии работать около трех недель! Пару раз он даже заводил разговоры о том, что мог бы стать учителем и поехать в какую-то Богом забытую страну, куда девица отправилась нести свет в массы и залечивать свои душевные раны.
Клео тогда стоило больших усилий удержать его от опрометчивых поступков, которые свели бы на нет годы тяжелого труда.
Раздались мягкие, приглушенные белым ковром шаги, Клео подняла голову: Морин вернулась с балкона, принеся с собой соленый запах моря. Она наклонилась, чтобы взять со столика газету, и ее роскошные волосы закрыли лицо. Мо была абсолютно натуральной блондинкой, и ее локоны падали до самой талии. Сегодня она облачилась в стильное летнее платье – отбеленный холст, последний писк моды. Злопыхатели перешептывались, что Мо удалось получить работу у Клео Чен, поскольку она вписалась в цветовую гамму интерьера. Клео боготворила белый цвет. На самом деле это было чушью, но оживляло репортажи, а дурная реклама лучше, чем никакая, К тому же Клео обнаружила: как только люди начали воспринимать ее как перфекционистку, зацикленную на работе, к ней гораздо реже стали обращаться со всякими просьбами. А уж просьб всегда было предостаточно: рекомендации, работу, деньги, любовь, информацию, роли, автографы – люди постоянно требуют от нее чего-то, и это может свести с ума любого человека. Все актеры испытывают подобное давление и учатся защищаться от него. Но есть такие, как Джош, которые просто не способны отказать. Поэтому пришлось придумать этот несуществующий любовный роман. Конечно, поток просителей не иссяк окончательно, но существенно обмелел. Однако Джош был безнадежен. Если его и не просили, он сам искал, кому бы помочь. И вот вам, пожалуйста, ввязался в очередные проблемы.
– Он сказал, что хочет повидаться с Арти, своим старым другом, – говорила Мо. – Убедил меня в необходимости отдыха. Я предоставила ему возможность инкогнито поехать в Нью-Йорк. Ну вообще-то отдых ему действительно необходим, Клео. За последние одиннадцать месяцев у него было два выходных.
– С кем он собирался увидеться? С Арти? Это такой экспрессивный итальянец, дизайнер театральных костюмов? Тебе следовало поставить меня в известность, Мо.
«Он сам должен был сказать мне, – думала Клео, – сказать, а не убегать, как мальчишка».
– Ты уехала на съемки в Париж. Все звучало достаточно безобидно, и мне не хотелось тебя грузить лишними проблемами.
– Безобидно? Даты посмотри на это! – Она ткнула пальцем в снимок. – Он засунул свой язык ей в рот по самые гланды! А все эти чеки, которые он раздает официанткам и прочему сброду? Неужели ты не понимаешь, что он вышел из-под контроля, Мо?
– Я пытаюсь как-то привести ситуацию в норму. Например, я заблокировала его кредитки. Теперь он может давать деньги только наличными. Небольшие суммы, не крупнее пятисот долларов. Это не так заметно и вряд ли попадет в газеты. – Мо помолчала и добавила: – Он большой мальчик.
Клео покачала головой:
– Джош в Нью-Йорке один и без присмотра – это как неисправимый игрок, который вырвался в Вегас. Он
