безукоризненно.
— Майкл! Слава Богу! — Мэри бросилась к сыну.
Он нежно обнял мать, но поверх ее головы взглянул на Риту, свою сестру, молча стоявшую рядом.
— Что происходит? — спросил он едва слышно.
— Доктора осматривают его. — Рита всхлипнула и продолжила излияния: — Нам позволили войти всего на минуту, но после объяснили, что надо срочно сделать несколько анализов. Отец выглядит ужасно!
Оливия подошла к Рите и положила руку ей на плечо.
— Мне так жаль, — сказала она искренне.
Мэри подняла голову и утерла слезу пальцем.
— Оливия? — Казалось, она только что заметила ее присутствие. — Как хорошо, что ты пришла! — Она повернулась к Майклу. — Врачи ничего нам не говорят, не хотят говорить.
Сестра Майкла добавила:
— Они все еще пытаются привести его в норму, но время тянется невыносимо долго!
Мэри повысила голос:
— А мы не знаем, что происходит!
— Мама, почему бы тебе не присесть, — предложил Майкл. — Оливия принесет вам с Ритой по чашке кофе.
— Да, конечно! — мгновенно согласилась та. — А может, захватить что-нибудь поесть?
— Я не хочу! — простонала Мэри.
Майкл произнес властным тоном:
— Мама, теперь я здесь, и все будет хорошо. Но ты должна быть сильной, чтобы помочь папе пройти через это испытание.
Когда Оливия вернулась с бутербродами и кофе, Рита сидела в комнате одна.
— Нам позволили навестить его, но по очереди, — пояснила она.
Оливия протянула ей кофе.
— Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, держусь. Как Майкл?
Удивительно, Рита верила в их воссоединение и семейное благополучие, при котором жена все знает о состоянии мужа.
— Нервничает, но пытается скрывать это. А где Деннис? — Оливии показалось странным, что мужа Риты не видно.
— Деннис? Его нет. Уже давно нет. Деловые поездки… По крайней мере, он так говорит. — Тон молодой женщины был скептическим, а уголки рта мелодраматично опущены вниз. — Я оставила ему записку.
В обычной ситуации она не стала бы обсуждать свои семейные проблемы с Оливией. Но обстоятельства были особые, и, возможно, Рите становилось легче при мысли о ком-то, кроме отца.
— Ты уверена, что это — не деловые поездки? — проявила участие Оливия. — Мне всегда казалось, что Деннис предан тебе.
— Предан? Неужели? — Рита была настроена саркастически. Но Оливия почувствовала, что именно этих слов ждет от нее сестра Майкла. — Знаешь, у нас никогда не было головокружительных отношений. Ничего хотя бы отдаленно похожего на ту всепоглощающую страсть, что существовала между вами, когда вы поженились…
Оливия вспыхнула. Неужели это было столь очевидно?! Она полагала, что они оба с Майклом удачно скрывали свои чувства от окружающих.
Рита, по-видимому, была настроена на волну откровенности и продолжала:
— Я даже поздравляла себя после вашего разрыва, радуясь, что у меня с мужем никогда не было подобных отношений. — Она искоса посмотрела на Оливию. — Думаю, что просто слегка ревновала и завидовала. Я могла сказать себе: вот видишь, Рита, это не продлилось долго! А Деннис всегда был моим лучшим другом. Мне казалось, мы понимаем друг друга без слов и наш брак крепок, как скала, хотя он и не такой страстный, как ваш. Но я больше не намерена продолжать в том же духе. Может, волнение — это именно то, чего нам обоим так не хватало? — последний вопрос был адресован ею скорее себе, нежели Оливии.
Оливия криво усмехнулась.
— А я так завидовала вашему браку, — призналась она Рите. — Ты и Деннис невероятно подходите друг другу. Не то, что мы с Майклом.
Рита выглядела удивленной:
— Но ведь вы с братом поразительно похожи!
— Похожи?
— Да. Оба уверенные, независимые, успешные в том, чем занимаетесь. Вам не нужны другие люди. Вы ненавидите человеческие слабости.
Оливии стоило большого труда сохранить спокойствие. Рита, сама того не ведая, помогла ей сделать грандиозное открытие. Впервые в жизни она поняла, что вышла замуж за человека, во всем похожего на ее отца. То есть выбрала мужчину с сильной волей, который очень неохотно показывает свои эмоции окружающему миру.
— Я знала, что Майкл страдает оттого, что ты потеряла ребенка, — сказала ей Рита. — Но он скорее бы умер, чем показал это другим. Да и ты вернулась к работе, как будто ничего не произошло. Представляю, чего тебе это стоило!
— Да, — ответила Оливия, но не успела продолжить, поскольку дверь открылась и на пороге возник Майкл Битен.
— Твоя очередь, — обратился он к Рите. — Попытайся заодно уговорить маму что-нибудь съесть. Хорошо?
— Попробую. — Рита отправилась в палату, а тот занял ее место.
— Вот кофе. — Оливия протянула ему стаканчик. — Как твой отец?
— Врачи делают все, что могут. Нам остается только надеется и молиться.
Именно так они и поступили, молясь всю ночь, и потом, в воскресенье, забыв о личных проблемах. Оливия следила за тем, чтобы была еда и горячие напитки. Она делала все от нее зависящее, чтобы поддержать силы членов семьи Битенов.
Днем приехал Деннис. Когда Рита вышла из палаты, он подбежал к ней и обнял, говоря при этом:
— Моя дорогая, бедная девочка! Я вернулся из поездки и, обнаружив твою записку, тут же помчался в больницу.
К вечеру Питеру Битену стало лучше. Все присутствующие настояли на том, чтобы Рита увезла Мэри домой. Майкл пообещал сидеть возле отца до тех пор, пока они не вернутся, и немедленно известить их, если состояние больного изменится.
— Если ты хочешь уехать — возьми машину, — сказал он Оливии. — Я не знаю, когда соберусь домой.
Она отказалась. Майкл любил своего отца, несмотря на разногласия, которые случались между ними. И если он принял решение дежурить у отцовской постели, ей тоже не оставалось ничего другого, ведь в глубине души Оливия тоже была привязана к Питеру Битену.
Сидя в тускло освещенной палате интенсивной терапии, пропитанной больничным запахом, она пыталась справиться с недобрым предчувствием: отец Майкла выглядел неважно.
Майкл заметил ее растерянный вид и сказал:
— Не расстраивайся, ему сделали обезболивающее. И сейчас, возможно, мыслями отец присутствует в более приятном месте, чем это.
Они сидели рядышком на жестких стульях с высокими спинками. Казалось, Питер спал. Оливия, повинуясь порыву, идущему от сердца, дотронулась до его руки. Та оказалась теплой. Молодая женщина расслабилась и облегченно вздохнула.
— Спасибо, что осталась, Оливия, — прошептал Майкл. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку.
