расплескалось.
— Какая ты стала заботливая, Ларк. Интересно, с чего бы это?
— Ну… — она неуверенно пожала плечами, — мне просто показалось, что ты хочешь выпить.
— Так и есть. Хочу, — сказал Стоук, поднял ее руку, сжимавшую кубок, и слизнул с ладони и пальцев пролитое вино. Вытерев губы, он добавил: — Но тебя я хочу еще больше.
От его взгляда на душе у Ларк потеплело.
— Братья говорили мне, что вино возбуждает желание. А что ты скажешь по этому поводу, милорд? — На губах девушки заиграла лукавая улыбка.
— Когда ты рядом со мной, никаких возбуждающих средств мне не нужно.
— В таком случае выпью я. — Ларк сделала крошечный глоток, хотя долго не отрывалась от кубка.
— Не пей так много. Ты заснешь, не успев даже добраться до постели.
Стоук выхватил кубок у нее из рук и несколькими большими глотками осушил его.
Обняв девушку за талию, он повлек ее за собой вверх по лестнице.
Трепетный свет факелов в коридоре отражался в иссиня-черных волосах Стоука, и временами Ларк казалось, будто его голова обсыпана золотыми блестками. Девушка перевела взгляд на его лицо. В глазах Стоука не было даже намека на то, что сонный порошок начал действовать. Неужели она взяла со стола не тот кубок? Ларк нервно поежилась.
— Скажи, ты отправишься на турнир в Лондон? Уверена, тебе не следовало бы этого сейчас делать.
— Королям отказывать не принято.
— Я понимаю, это большая честь, — отозвалась девушка с гордостью за своего возлюбленного. — Но ведь на турнире при таком скоплении народа убийцам будет очень легко до тебя добраться.
— Ты что же — беспокоишься за меня?
— Конечно, беспокоюсь.
— Что ж, это даже хорошо, поскольку ты поедешь со мной. — Стоук оглядел ее коричневое грубошерстное платье. — Придется попросить Далию, чтобы она сшила для тебя несколько пристойных нарядов.
— Да о чем это ты? Разве я могу показаться при дворе?
— Ты поедешь туда же, куда и я. — Стоук наклонился и посмотрел ей в глаза. — Или, может, ты боишься?
Ларк сглотнула.
— Я еще не была при дворе.
— Неужели лорд Уильям никогда не возил тебя в Лондон?
— Моя мать всегда говорила, что я недостаточно хорошо воспитана, чтобы предстать перед королем.
Стоук ввел девушку в свои покои, и она вдруг подумала, что входить сюда стало для нее привычным делом. У Ларк появилось даже такое чувство, что они женаты, и довольно давно. Однако ничего подобного в действительности не было. По большому счету они со Стоуком были чужими, малознакомыми людьми. Вот разве что познали друг друга физически. Стоук изучил каждый дюйм ее тела, но понятия не имел, что представляет собой Ларк как человек, не подозревая о том, что она достойна любви и доверия.
Стоук закрыл дверь и притянул девушку к себе. Кто-то из слуг уже зажег в покоях лорда свечу и оставил ее гореть на массивной каминной полке. И снова черные волосы Стоука казались обсыпанными лунной пылью, а его подбородок — выточенным из дерева дорогой твердой породы. Ларк неожиданно обнаружила, что у ее возлюбленного длинные, как у женщины, ресницы.
Стоуку даже не нужно было прикасаться к Ларк. Один его взгляд зажигал костер внизу ее живота.
Пусть Господь и все святые простят ее, но она снова возляжет со Стоуком. Украдет у судьбы еще несколько мгновений счастья. Их осталось не так-то много, поскольку в скором времени Ларк собиралась сбежать из Кенилворта. Оставаться пленницей Стоука и его наложницей она не желала.
Стоук прикоснулся к губам девушки поцелуем, подхватил ее на руки и понес к постели. В следующий момент она ощутила на себе тяжесть его тела. Его руки принялись за работу: они ласкали ее, гладили, проникая в самые заветные уголки.
Ларк дрожащими от страсти руками высвободила жезл Стоука из плена кожаных штанов. Стоук раздвинул ей бедра и вошел в нее. Неожиданно он отстранился и посмотрел ей в глаза. Казалось, он искал в ее взгляде ответ на какой-то вопрос — только вот на какой? В следующее мгновение перед глазами Ларк замелькали огненные сполохи, и она забыла обо всем — даже о пронзительном вопрошающем взгляде Стоука и о том, что она подсыпала ему в вино сонное зелье.
Через четверть часа все страхи Ларк по поводу того, что она подала Стоуку не ту чашу, улетучились как дым. Стоук откатился от нее, повернулся на бок и заснул. Время от времени он всхрапывал, и Ларк решила, что он крепко спит.
Девушка приподнялась на локте и слегка потрясла за плечо Стоука. Он не проснулся, лишь пробормотал что-то во сне.
Уверенная, что Стоук будет теперь почивать сном праведника до самого утра, она высвободила волосы, которые он привычно намотал на руку, и вылезла из постели. После жарких объятий Стоука воздух показался ей холодным, и она зябко поежилась. Натянув рубаху и платье, Ларк еще раз взглянула на Стоука — не проснулся ли? Тот лежал как прежде, выводя носом громкие рулады, а на лице его утвердилось самодовольное выражение потешившего свою похоть самца.
Девушка с замирающим сердцем засунула руку в голенище высокого сапога Стоука. Ключа, однако, она там не обнаружила — только кинжал, который Стоук постоянно носил в сапоге. Ларк своими глазами видела, что Стоук доставал из сапога ключ, поэтому осмотрела сапог более тщательно, даже по каблуку постучала, надеясь найти тайничок.
Обыскав одежду Стоука, но так ничего и не обнаружив, она все-таки решила пуститься в путь. Взяв с полки над очагом свечу и огниво, девушка выскользнула в коридор.
Спустившись во внутренний дворик, Ларк осмотрелась: на стене прямо у нее над головой прогуливались два стражника. Неслышно ступая босыми ногами, она крадучись двинулась вдоль стены, стараясь держаться в ее тени и не выходить на освещенное факелами пространство двора. Что-то большое и белое метнулось ей под ноги. Девушка замерла, но тут же улыбнулась. На нее не мигая уставился сверкавшими во тьме глазами большой белый кот. Некоторое время они смотрели друг на друга — два странника в ночи, направлявшиеся каждый по своим делам. Кот проследовал в сторону клеток с птицами, Ларк остановилась у мастерской и прислушалась. Ничего, кроме шороха крыльев сидевших в клетках птиц, до ее слуха не доносилось. Пригнувшись, она метнулась к двери. В ее распоряжении было несколько минут: стражникам, ходившим дозором вдоль стен, предстояло дойти до угловой башни, а потом вернуться назад.
Ларк присела у крыльца, сунула ладонь в щель между досками и пошарила рукой в тесном пространстве под приступочкой в надежде обнаружить тайник с ключом.
Должен же он где-нибудь быть? Коли Стоук не носит ключа при себе, всего вероятнее, он прячет его поблизости от входа в мастерскую — к примеру, в этой вот щели.
Покончив со ступеньками, Ларк исследовала стыки между булыжниками, но тоже ничего не обнаружила.
Девушка совсем уже было потеряла надежду найти что-либо, но, поднимаясь с корточек, в свете факела заметила, что один камень в кладке у самой двери выдается чуть больше остальных. Она нажала на него, и камень выпал из гнезда. Под ним было крохотное овальное пространство тайника. Сунув туда руку, Ларк нащупала гладкий металлический предмет. Ключ!
В пустынном дворе эхом отозвались шаги возвращавшихся стражников. Дрожащими руками Ларк вставила ключ в замочную скважину и, отперев дверь, вошла в мастерскую.
В кузне Стоука пахло металлической окалиной и дымом. Девушка высекла огнивом сноп искр, подложила комочек трута, раздула огонь и зажгла свечу. Подняв ее над головой, она оглядела помещение. Вдоль одной из стен стоял длинный рабочий верстак. Над ним, на деревянных стеллажах, были разложены в образцовом порядке инструменты для работы по металлу. На верстаке лежали металлические бруски, мотки с проволокой, стояли горшочки с воском. В центре комнаты находилось горнило с большими мехами и стояло несколько наковален. Гончарное ремесло было Ларк знакомо, и она сразу направилась к печурке.
