— Польза очень большая. Вдруг вы снова сможете ходить? Тогда вам понадобятся сильные мышцы.
— Я никогда больше не смогу ходить. — Энн покачала головой, и в ее синих глазах сверкнула мрачная уверенность.
— Я понимаю, как трудно не пасть духом. Я часто думаю, что не способна сделать много всяких вещей.
— Вот как? Чего же вы не можете сделать?
— Я никогда не могла преодолеть страха темноты — никогда не могла справиться с ним. — Холли подняла брови. — Вы никому не скажете?
Энн покачала головой.
— Я тоже боюсь темноты, здесь нет ничего стыдного. Что еще?
— Было время, когда я страшно боялась собак, хотя это очень глупо, потому что я выросла на плантации. Моя бабушка их любила и всегда приносила домой бездомных собак. У нас их было штук двадцать или около того, но они понимали, что я их боюсь, и не подходили ко мне.
— И вы преодолели страх?
— Да, преодолела… благодаря Кенту. — Холли замолчала и нахмурилась — ей вспомнилось, как она ударила Кента ножом для разрезания конвертов, и ей стало больно.
Поскольку она все еще молчала, Энн спросила:
— А кто такой Кент?
— Кент — сын нашего соседа. — Холли кашлянула, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Он был самым злым чертенком в мире. Он всегда дразнил меня ими, потому что знал, что я боюсь собак. Он держал большую старую гончую и все время спускал ее на меня, когда я возвращалась из школы. Каждый раз мне приходилось бежать к дому и криками звать бабушку. А Кент все время смеялся надо мной. Он действительно был очень злой.
— Как Драйден?
— Гораздо хуже. — Холли подумала о том, как он мучил ее в детстве — и потом, когда она выросла. Заметив, что впилась ногтями себе в ладонь, она разжала пальцы. — А когда я приходила домой, бабушка говорила: “Если бы ты смотрела своему страху в глаза и подружилась с собакой, он не стал бы тебя преследовать”. Я понимала, что бабушка права. Наконец как-то раз я взяла с собой в школу косточку. И будьте уверены, Кент, как всегда, напустил на меня свою собаку. А я твердила себе, что смогу ее погладить. Я все повторяла и повторяла свои слова, глядя, как старая собака оскалила зубы и зарычала. Помню, как на ее больших желтых клыках появилась пенистая слюна.
— И что вы сделали? — в ужасе спросила Энн.
— Я сказала себе, что смогу ее погладить. Либо я поглажу ее, либо она искусает меня до смерти. Я достала косточку и дала ей понюхать. Она перестала рычать и выхватила косточку у меня из рук.
— И вы ее погладили?
— На другой день я принесла ей кусок пирога. И погладила ее, а только потом отдала пирог. И собака уже никогда не бросалась на меня. Мы стали друзьями. Кента чуть не доконало такое положение дел.
Энн обняла куклу и хихикнула.
Впервые Холли услышала, как она смеется. От легкого звука, похожего на звон колокольчика, Холли заулыбалась. Звук был удивительно беспечным, и Холли поклялась себе, что слышит его не в последний раз.
Двумя часами позже Холли втолкнула кресло с посмеивающейся Энн в дверь террасы. Дверь открывалась в потрясающую гостиную во французском стиле, стены которой покрывали золоченые завитушки. Огромный овальные потолочный свод заполняли прекрасные аллегорические изображения фруктов и листвы. Потолок тоже украшали золоченые завитушки. Красный жатый бархат покрывал софы, в изобилии расставленные на светлом дубовом паркете. Красные занавеси на окнах требовалось заменить новыми, но все остальное выглядело прекрасно, в отличие от комнат в лондонском доме.
— Покажите еще раз, как ходит Санта-Клаус, — попросила Энн.
Холли огляделась, чтобы удостовериться, что они одни.
— Хорошо, если вы обещаете, что больше не будете смеяться.
— Не буду. — Энн сделала неподвижное лицо, как у солдата на посту.
Холли сунула руки под пелерину, сделав таким образом большой живот, надула щеки и втянула голову в плечи так, чтобы получился тройной подбородок, и пошла по комнате, переваливаясь как утка.
— Ну как? Похоже? Энн хихикнула.
— Вы же обещали, что не будете смеяться. — Холли бросила на Энн такой обиженный взгляд, что та расхохоталась.
— Я и не знал, что у вас клоунский талант, мисс Кемпбелл, — послышался глубокий голос Джона.
Холли посмотрела на дверь и увидела Джона. Загипнотизированная его красотой, она не могла отвести взгляд. Непокорная прядь темных волос падала ему на лоб.
Поняв, что все еще держит руки под плащом, она вспыхнула и резко опустила их. Как долго он здесь стоит?
Он искоса посмотрел на нее, явно не в восторге от ее кривлянья.
— Где вы были?
— Папа, если бы вы видели… — Тут Энн осеклась, потому что Холли сжала ее плечо, напоминая о тайне.
— Что видел? — Джон скрестил руки на груди и посмотрел на дочь.
— Красивого оленя, — ответила Холли вместо Энн. — Великолепное создание. Наверное, шестнадцать ответвлений на рогах. Вы согласны, Энн?
Энн поджала губы и притворилась, что размышляет.
— Да, пожалуй.
— И вы столько времени смотрели на него? — Джон устремил вопросительный взгляд на Холли.
— Конечно, нет, папа. — Энн говорила точно мать, которая сердится на сына. — Мы дышали свежим воздухом, ведь так хорошо гулять!
— Я рад, что вы хорошо проводили время, пока я обшаривал окрестности, разыскивая вас. Больше не выходите из дома, мисс Кемпбелл.
— Но я же спрашивала вас.
— Я велел вам не удаляться от дома. Вы отсутствовали несколько часов.
— Прошу прощения.
— Опять ваши извинения, — усмехнулся он, окинув пронизывающим взглядом ее фигуру под шерстяной пелериной, и посмотрел ей в лицо.
— Наверное, у меня такая привычка. — Холли наклонилась и принялась снимать с Энн шляпку и перчатки.
— И весьма раздражающая, — внимательно рассматривая Холли сзади, добавил он без всякого раздражения.
Под его взглядом сердце у Холли сильно забилось в груди, и от знакомого жара все внутри у нее растаяло как масло.
Тут раздались быстрые шаги, и в комнату торопливо вошла Сара. Она присела в реверансе перед Джоном, и крылья домашнего чепца затрепетали по сторонам ее узкого лица.
— Милорд, меня прислал Прингл. Он сказал, что видел, как леди Энн и мисс Кемпбелл вошли в дом. — Она взялась за кресло-каталку. — Сейчас мы отвезем вас наверх, миледи. Горячая ванна ждет вас уже полчаса. Хорошо ли вы провели время?
— Да, и мы видели оленя. — Энн переглянулась с Холли, и Сара вывезла ее в холл. Голоса их замерли.
— Где вы были на самом деле? — спросил Джон устремив на девушку долгий и жесткий взгляд.
Холли сняла перчатки и старалась сохранить беспечный вид:
— Гуляли, милорд! Мы остановились в саду. Не могу сказать, что многочисленные сорняки как-то особенно его украшают. Пожалуй, я прополю ваши цветники.
— Ни в коем случае.
