Тут голосок Энн стих, потому что Джон закрыл за детьми дверь и запер.
— Что вы делаете?
— Просто хочу, чтобы нам никто не помешал немного побыть наедине.
— Почему? — Холли широко раскрыла глаза, большие, как у лани.
— Потому что я весь день хотел побыть с вами. — Он улыбнулся, обошел вокруг кухонного стола, пожирая ее взглядом.
Холли увидела, как он направляется к ней, и попятилась.
— Не смотрите на меня так. Когда вы так на меня смотрите, обязательно что-то случается. Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы попробовать печенье, да?
— Только то, что испекли вы, — ответил он, выгнув брови.
Она схватила жестянку с мукой. Жестянка не имела крышки, и Холли держала ее на вытянутой руке.
— Не начинайте. Вчерашняя ночь была ошибкой.
— Мне так не кажется. — И он сделал два шага по направлению к ней.
— Уверяю вас, ошибкой. Я никогда не выйду за вас замуж. — Она отошла на два шага и прижала к себе жестянку.
— Вы моя, Холли, и я не отпущу вас так легко. Она уперлась спиной в стену и оглянулась.
— Не подходите, не то, клянусь, я запулю в вас жестянкой.
— Пустая угроза. — И он протянул к ней руки.
Она запустила в него жестянкой с мукой. Джон присел, но слишком поздно. Жестянка попала ему в плечо, мука высыпалась на лицо, галстук, а потом…
Звяк! Жестянка шлепнулась на пол позади него.
Он постоял, стряхивая муку, удивленный такой ее храбростью, а потом улыбнулся.
— Вы же понимаете, что начинаете войну.
И он взял со стола кувшин и вытряхнул содержимое ей на голову.
Черная патока потекла по ее волосам, по шее, попала в глаза.
— Ах какая низость! — воскликнула Холли, вытирая глаза.
— До, но зато вкусно. — Уголки его рта приподнялись в улыбке.
— Сейчас я вам покажу, как вкусно. — Она сунула руку в горшок с маслом, вытащила кусок и швырнула прямо ему в лицо, размазала по шее и не остановилась до тех пор, пока ее рука не добралась до галстука. Тогда она вытерла руку о лацкан его фрака и подытожила: — Вот так. Немного воды — и на вашем лице можно будет замесить тесто.
Испытывая такое удовольствие, какого ему еще никогда в жизни не приходилось испытывать, он попробовал языком масло у себя на губах.
— А вашей новой прическе тоже чего-то недостает. — И он схватил со стола миску с яйцами и надел ей на голову.
Когда он перевернул миску, яйца разбились, и их содержимое потекло по ее лицу, шее и закапало на платье.
— Стало гораздо лучше, — прокомментировал он и поставил миску на место.
К носу Холли прилипла яичная скорлупа. Она стерла ее, потом огляделась в поисках, чем бы еще запустить. Но все миски были пусты.
— Боеприпасы кончились? — насмешливо выгнул бровь Джон.
— Наверное, к лучшему, — отозвалась Холли, глядя на его лицо и усмехаясь. Ямочки ожили на ее щеках.
Он понимал, что вид у него комический. С мукой, покрывающей лицо так, что он еле мог видеть что- либо, он чувствовал себя неуютно. Масло свисало с его ресниц и сползало по носу и щекам.
— Не знаю. Я бы с удовольствием еще чем-нибудь в вас запулила, — известила Холли, проводя языком по своим полным алым губам.
Он тут же пришел в возбуждение от движения ее губ.
— Может, лучше заключить перемирие? — Он притянул ее к себе и поймал соблазнительные губы.
Джон ощущал вкус патоки у нее на губах. Дрожь пробежала по ее телу.
Он никогда еще не целовал женщину, губы которой покрывала патока. Липкое тепло усилило податливость губ.
— Роскошный вкус, — оценил он, его руки скользнули к ее груди, обхватили и принялись ласкать.
— Не нужно, прошу вас, — умоляла она, хотя спина у нее выгнулась, и она дала волю своей страсти, припав к его шее.
Он чувствовал ее жар сквозь одежду. Ее руки скользнули ему под фрак и гладили ему спину, отчего он потерял рассудок.
Дрожащими руками он поднял подол ее платья.
Теперь она обхватила руками его ягодицы, язык ее пробежал по впадинке у него на подбородке.
— Возьми меня, — прошептала она ему в подбородок.
Джон усмехнулся, но больше он не мог терпеть. Он поднял ее бедра и вошел в нее. Она застонала и схватилась руками за его жилет и рубашку.
Джон прижал ее спину к стене и снова и снова врывался в нее, в самую глубину.
— Ах нет, — простонала она. Ее бедра сжали его ноги и двигались в такт с его ударами.
— Я знаю, милая. Иди со мной. — Джон почувствовал ее содрогание, потом зажал ее крик своими губами, и оба они вместе достигли высшей точки.
Джон прижал ее к себе и посмотрел в огромные карие глаза, обрамленные длинными темными ресницами. Сияние страсти все еще ярко горело в них, и что-то еще. Страх.
— Я никогда не покину тебя, Холли.
Они долго стояли так. Он чувствовал, что Холли полностью покорилась. Он наслаждался ощущением свободы. Придя в себя, Джон отодвинулся и посмотрел на Холли.
— Я считаю, милая, если мы хотим продолжить, лучше нам пойти в мою постель.
Она огляделась, словно только что поняла, где они находятся.
— Господи!..
Он рассмеялся, потом посмотрел на ее волосы, прилипшие к лицу, причем желтки все еще блестели на них. Мучные пятна покрывали ее нос и щеки.
— Ты выглядишь замечательно грязной, — усмехнулся он.
— Ты и сам не очень-то чист, — ухмыльнулась она в ответ, потом отвела назад прядь волос, упавшую ему на глаза. — Какой же ты грязный!
Холли посмотрела на муку и масло, размазанные по ее руке, потом вытерла руку о его фрак, усмехаясь, как бесенок.
— Нам следует вымыться в ванне вместе.
— Ты думаешь, будет так же забавно, как бросать друг в друга продуктами?
— Не знаю, но хочу провести эксперимент. — И он запечатлел на ее губах легкий поцелуй.
Кто-то повернул дверную ручку, потом ключ зацарапался в замке, и Джон с Холли переглянулись. Никогда еще он не двигался с такой скоростью. Он поставил ее на пол, потом начал возиться со своими брюками, стараясь застегнуть их. Холли отряхивала подол платья и нижние юбки.
И тут дверь отворилась.
Миссис Прингл ворвалась в кухню, бормоча себе под нос:
— Хотела бы я знать, кто запер дверь на кухню! Сейчас он у меня получит! — Увидев Холли и Джона, она ахнула и отступила. Потом уставилась на молодых людей с таким видом, как будто у них отросли длинные уши и клыки.
— Ну что вы замерли с вытаращенными глазами?
В глазах ее мелькнул стыд, а щеки покраснели так, словно их прогладили раскаленным утюгом.
Тут миссис Прингл обрела дар речи.
