Лорд Байрон кивнул и нахмурился.
— Да, — сказал он, — я был почти счастлив. Он умолк.
— Но однажды вечером, — произнес он наконец, — я услышал крик Терезы.
Он помолчал секунду, словно растревоженный воспоминанием, затем отпил из бокала и продолжил.
— Я схватил пистолеты и поспешил в ее комнату. Собаки на лестнице испуганно лаяли, птицы, хлопая крыльями, бились о стены.
— Байрон!
Тереза выбежала мне навстречу. Она сжимала грудь. Едва заметная ранка была на ее коже.
— Кто это сделал? — спросил я. Она покачала головой.
— Я спала, — пробормотала она сквозь рыдания.
Я вошел в комнату и тотчас почувствовал запах вампира. Но в воздухе витал еще какой-то, более резкий, запах. Я вдохнул его и нахмурился. Ошибки быть не могло. Это была кислота
— Кислота?
Не отдавая себе отчета, Ребекка подалась вперед в кресле.
Лорд Байрон улыбнулся ей в ответ.
— Да.
Улыбка сошла с его лица.
— Кислота. Неделю спустя пришло письмо. В нем говорилось, что Полидори умер. Самоубийство. Он был найден бездыханным вместе со своей дочерью, рядом лежала наполовину пустая бутылка с химикалиями. С синильной кислотой, как уточнялось в письме. Я перечел его еще раз, затем разорвал и бросил на пол. Как только я это сделал, я снова почувствовал горький аромат.
Я обернулся. Полидори смотрел на меня. Он выглядел омерзительно — кожа была жирной, рот с вываленным наррку языком был широко открыт.
— Прошло много времени.
Как только он заговорил, зловоние, исходившее от нею, заставило меня отвернуться. Он страшно улыбнулся.
— Прошу прощения за свое неприятное дыхание. Он уставился на меня и нахмурился.
— Но вы сами выглядите неважно. Постарели. И уже не столь красивы, милорд.
Он замолчал, его лицо подергивалось.
— Ваша маленькая дочурка еще жива?
Я с ненавистью посмотрел на него. Он опустил глаза. Даже теперь он был моим созданием, а я его господином. Полидори отпрянул назад. Грызя костяшки пальцев, он уставился выпученными глазами на мои ноги. Затем он содрогнулся и захихикал.
— Я убил свою дочь.
Он задрожал. Я прикоснулся к его руке. Она была липкой и холодной. Полидори не отдернул руку.
— Когда? — спросил я.
Его лицо внезапно исказилось от горя.
— Я не мог бороться с этим, — сказал он. — Вы не говорили мне. Никто не говорил. Я не мог сопротивляться зову крови.
Он захихикал и снова застучал костяшками пальцев.
— Я пытался остановить себя. Я хотел покончить жизнь самоубийством Я выпил полбутылки яда, милорд. И он, конечно, не подействовал. Тогда я вынужден был убить ее — мою маленькую девочку, — он захихикал, — мою сладкую маленькую девочку. А теперь, — он выдохнул мне в лицо, — у меня во рту стоит привкус этого яда. Всегда! — Он внезапно выкрикнул. — Всегда! Вы никогда не говорили мне, милорд, никогда, но я благодарю вас, благодарю, я сам понял, что вампир не стареет, когда пьет эту золотистую кровь.
Я почувствовал жалость к нему — да, конечно. Кто бы мог лучше меня понять его боль? Но одновременно я ненавидел его, ненавидел так сильно, как все остальное. Я снова дал ему руку, пытаясь успокоить его, но он, окинув меня безумным взглядом, сплюнул на нее. Я инстинктивно отпрянул, схватился за пистолет и приставил его к подбородку Полидори. Но он расхохотался.
— Вы не можете причинить мне вред, милорд! Разве вы не слышали, официально я уже мертв!
Он захихикал, брызгая слюной, а я ждал, пока он умолкнет. Затем я холодно улыбнулся и дулом пистолета оттолкнул его. Он уткнулся в стену. Я стал надвигаться на него.
— Ты всегда был смешон, — прошептал я. — Неужели ты осмелишься бросить мне вызов? Посмотри, кем ты стал, и умерь свой пыл. Я могу сделать так, что твое существование станет невыносимым, намного невыносимее теперешнего.
Я пронзил его разум так, что он вскрикнул от боли.
— Намного невыносимее. Ведь я — твой создатель. И я — твой император.
Я опустил пистолет и отступил назад.
— Не искушай меня снова, доктор Полидори.
— Я тоже обладаю силой, — заикаясь, произнес он. — Я такой же, как и вы, милорд.
Его вид — выпученные глаза, широко раскрытый рот — рассмешил меня. Я спрятал пистолет за пояс.
— Убирайся, — сказал я.
Полидори замер от ужаса. Затем задрожал и начал что-то бормотать себе под нос. Он схватил меня за руки.
— Позаботьтесь обо мне, — прошептал он. — Позаботьтесь обо мне. Вы правы, я — ваше создание. Покажите мне, что это означает. Покажите мне, кто я есть на самом деле.
Я пристально посмотрел на него. На какое-то мгновение я заколебался. Но затем покачал головой.
— Ты должен идти собственным путем, — сказал я. — Мы все одиноки, все, кто странствует по океану Времени.
— Одиноки?
Его крик были неожиданным и ужасным — вопль зверя. От него кровь застыла в жилах.
— Одиноки? — повторил Полидори.
Он дико расхохотался. Он начал задыхаться, затем что-то бессвязно забормотал и посмотрел на меня глазами, горящими от ненависти.
— У меня на самом деле есть сила, — внезапно сказал он. — Вы думаете, что ваша жизнь полна страдания, но я могу сделать так, что даже свет луны будет ненавистен вам.
Он злобно взглянул и вытер рот.
— Я уже отведал крови вашей шлюхи.
Я схватил его за горло и притянул к себе. И снова я ворвался в глубины его мозга, пока он не забился в безумной агонии. Я все пронзал и пронзал его сознание, а он все кричал и бился от боли. Наконец я отпустил его. Он захныкал, лежа распростертый у моих ног. Я смотрел на него с удовлетворением.
— Тронешь Терезу, и я уничтожу тебя, — сказал я. — Ты понял?
Полидори что-то пробормотал, затем кивнул.
Я схватил его за волосы. Как и его кожа, они были липкими и сальными, когда я к ним прикоснулся.
— Я уничтожу тебя, Полидори. Он захныкал и выдавил из себя:
— Понимаю.
— Что ты понимаешь?
— Я не буду, — фыркнул он, — я не буду… я не буду убивать тех, кого вы любите, — просопел он наконец.
— Хорошо, — прошептал я. — Держи свое слово. И тогда, кто знает? Возможно, я даже смогу полюбить тебя.
Я выволок его на лестницу и столкнул вниз. Он упал и загремел по ступенькам, вспугнув стаю цесарок. А я вернулся на балкон и наблюдал, как Полидори бежит через поля. Тем же вечером я объехал границы своих владений, но его специфический запах улетучился, испарился. Я не был удивлен, потому что я нагнал на Полидори такого страху, что вряд ли бы он вернулся. Но я предупредил еще раз Терезу, чтобы она остерегалась запаха химикалий.
Однако теперь я тревожился не только об одной Терезе. Я получил письмо от Шелли, в котором он
