Кэб, заскрипев, двинулся вперед. Раджа тоже влез в кэб. Это озадачило меня, ибо я думал, что у него просто обязан быть экипаж, при этакой богатой квартире. Однако Элиот нисколько не удивился, а просто попросил возницу ни на минуту не терять кэб раджи из виду.
— А будете держаться все время незаметным, — добавил он, — гинея вам сверх платы за проезд!
Возница дотронулся до шляпы. Мы проследили за тем, как кэб с раджой прогрохотал мимо. С минуту мы оставались на месте, потом возница щелкнул кнутом, и наш кэб тоже загрохотал по улице.
Выпутавшись из бедлама толпы и экипажей, мы набрали скорость. На подъезде к повороту на Лондон- бридж Элиот наклонился вперед. Лицо его насторожилось, тело напряглось. Но кэб перед нами не свернул, продолжал грохотать по северному берегу Темзы. Элиот с недовольным видом сед обратно на место.
— Мои расчеты не оправдались, — сообщил он. — Нас обнаружили, любезный Стокер! Я был уверен, что наш раджа поедет в Ротерхит, к таинственному Полидори. Однако мы проехали последний мост через Темзу, а так и не свернули на юг. Дурак я, безнадежный дурак…
— Вы хотите прервать преследование? — уточнил я.
Элиот раздраженно пожал плечами и, махнув рукой, принялся вглядываться сквозь легкий туман в предмет нашего преследования. Кэб с раджой рисовался лишь тусклым силуэтом, но сейчас он замедлил ход, ибо мы уже выехали из Сити и въезжали в Ист-Энд, а дорога под колесами кэба стала заметно ухабистее. улицы тоже сузились, и туман вился белыми клочьями над скользкими камнями мостовой. Любой свет от уличного фонаря или из окон бара сочился еле-еле, ничего не освещая вокруг. Вскоре из виду исчезли даже фонари; виднелись лишь заколоченные досками витрины лавок и двери домов между кучами мусора, а если попадались прохожие, то лица у них были как у грешников в аду — бледные, с мертвенным взглядом. Время от времени они пронзительно кричали что-то нам вслед или зловеще хохотали. Мне стало не по себе, но с Элиота, который не спускал глаз с кэба впереди, спало разочарование, и к нему вернулась прежняя бодрость.
— Держитесь подальше, — торопливо прошептал он, ибо кэб впереди нас замедлил ход, после чего свернул в темную узкую улицу и исчез из вида.
Медленно мы подъехали к проулку. Элиот высунулся из кэба. Улица была пуста. Элиот махнул вознице, чтобы тот двигался дальше. Наш кэб запрыгал по выщербленным скользким камням. В окнах над нами появились огни — немногочисленные, красные и тусклые, — а за шторами временами мелькали чьи-то силуэты. Впереди у стены скопились какие-то тени. Некоторые из них поднялись при нашем приближении, но большинство осталось на месте и едва ли походило на людей в своей убогости. Элиот оглянулся на них, и я заметил написанный на его лице ужасный гнев. Затем перед нами замаячил какой-то лес из тесно стоящих деревьев, и наш кэб потихоньку остановился.
— Опять эти тени, — шепотом проговорил Элиот, ибо улица и скопище домов остались позади.
Мы оказались у причала, уходящего влево от нас и заваленного мешками и ящиками. На фоне полной желтой луны виселицами прорисовывались черные мачты. За темными, тихими силуэтами виднелась Темза, несущая воды к морю.
— Вон там, — прошептал Элиот, показывая.
Я взглянул. Из кэба вышел раджа и зашагал вдоль зданий у причала; свернув в узкий проулок, он пропал из виду. Элиот сразу же выскочил из кэба, а я последовал за ним. Мы расплатились с возницей и, крадучись, двинулись за раджой. Войдя в проулок, Элиот жестом приказал мне пригнуться. Мы прокрались вперед и спрятались за грудой ящиков, откуда могли беспрепятственно наблюдать за улицей. Мы еле разглядели раджу, почти неразличимого в своем черном плаще среди грязных камней мостовой. Он разговаривал с какой-то женщиной, потом вдруг склонился над ней и схватил ее в объятия.
Элиот вдруг напрягся.
— Смотрите! — шепнул он.
Я присмотрелся к происходящему. Раджа, крепко сжимая женщину в объятиях, принялся целовать ее шею.
— А чего на это смотреть? — прошептал я. — Не вижу тут ничего опасного.
Но Элиот, к моему удивлению, был поглощен этим зрелищем, и лицо его замерло в угрюмом напряжении. Я никак не мог понять, чего он опасается. Сам я никоим образом не сомневался в намерениях парочки. Поцелуи раджи становились все дольше, и он стал медленно расстегивать блузку женщины. Прижав женщину к стене, он приподнял ее над мостовой, потираясь щеками об ее обнажившиеся груди. Элиот протянул руку, словно предупреждая меня о каком-то надвигающемся ужасе, но мне хватило этого зрелища, и я отвернулся. Вдруг раздался вскрик и стон, и, к своему удивлению, я услышал, как Элиот подавил смешок у меня над ухом. Я вновь вгляделся вдаль. Раджа и его потаскушка вовсю совокуплялись, но я не видел причины веселиться над столь скабрезным зрелищем. Элиот же сиял от удовольствия.
— Слава Богу, — сказал он. — Я действительно опасался, что мы узрим нечто куда худшее.
Он снова взглянул в проулок и опять подавил смешок.
— Думается, — шепнул он, — нам понадобится лодка. Проверьте, можно ли нанять ее. И ждите меня там.
Я раскрыл было рот, намереваясь потребовать объяснений, но Элиот махнул рукой, прогоняя меня, и уставился на раджу и его шлюху. Я покинул его, беспокоясь, что все это значит. Но моя вера в силы Элиота была по-прежнему сильна, и я поступил согласно его указаниям, найдя старика-лодочника, сдавшего напрокат лодку, хотя и по откровенно грабительской цене. Затем с полчаса я лежал в укрытии у сходней, ведущих к лодкам, и дожидался возвращения Элиота. Начал накрапывать мелкий дождь. Луна вскоре, скрылась за черными клочьями туч.
Вдруг я увидел., что Элиот ищет меня. Я вскочил, замахал ему, и он побежал ко мне вдоль причала.
— Скорей! — сказал он, вскакивая в лодку. — Они уже отчалили, но у них весла как у нас, так что нагоним!
— Они? — спросил я, когда мы начали выгребать меж двух гигантских судов.
— Да, — кивнул Элиот, — в их лодке гребет какой-то ужасающий урод. Боюсь, он заставит нас попотеть. Крепок, черт!
— Я когда-то считался очень сильным гребцом, — поведал я ему.
— Отлично, Стокер! — вскричал он. — Тогда помогите лодочнику. А я, если не возражаете, сохраню энергию для предстоящего дела!
Он пробрался на нос лодки и принялся рыскать пронзающим взором по водам реки.
— Вон там! — вдруг вскричал Элиот, показывая.
Неподалеку я заметил крохотную лодочку, борющуюся с течением и направляющуюся к дальнему берегу реки.
— Они плывут к Ротерхиту, — заявил Элиот с охотничьим блеском в глазах. — Уверен, что туда.
Его тонкое, возбужденное лицо осветила изнутри отчаянная энергия:
— Быстрее! Быстрее! Нам надо перерезать им дорогу, прежде чем они подгребут к берегу!
Гонка проходила весьма напряженно, ибо наши соперники были далеко впереди. Но постепенно мы начали нагонять их, а когда из темноты перед нами вдруг неожиданно выскочил буксир, прорезав тьму лучом своего фонаря, я довольно отчетливо различил фигуры преследуемых нами. Раджа сидел спиной, но когда он обернулся, я увидел, что ужасающая жестокость, ранее замеченная мною, исчезла с его лица, уступив место настороженности и почти что страху. Его спутник, сидевший в лодке лицом к нам, не выказывал никаких эмоций. Как и говорил Элиот, это было необычайно сильное и уродливое существо. Ужасающе бледное даже в свете огней дальнего берега лицо блестело. Глаза, однако, были настолько мертвенны, что, казалось, в глазницах у него вообще нет глазных яблок. Короче говоря, вид его был жуток, и в темноте он походил на Харона, перевозящего мертвецов в царство теней. Вот так и гнались мы, борясь с грязными водами реки. Впереди мерцали огни Лондона, красноватые на фоне накрапывающего дождя, а по обеим сторонам не было ничего, кроме темноты, полной угрюмого безмолвия. Никто во всем великом городе не знал о нас, и мы вели свою битву на протекавшей через его сердце реке в страннейшей гонке, еще невиданной ее водами.
Мало-помалу мы настигали лодку противника. — Они, вроде, направляются к верфям, — прокричал Элиот. — Но мы их нагоним!
Ему пришлось кричать, ибо к нам приближался торговый пароход и шум его машин звучал все оглушительнее. Я оглянулся — пароход возвышался над нами, и расходящиеся от него волны принялись
