ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На следующую ночь они спали во дворе семьи хунну, которая двинулась на север с гор к Хунгвару. Они находились на каменистой вершине холма в конце долины, которая шла на юг в горы, в направлении Сирмиума. На следующий день они ехали по долине дальше на юг и спали под навесом скалы. Еще через день они выехали на равнину, где был расположен Сирмиум. Вокруг него, как стены, стояли высокие, покрытые снегом горы. Несмотря на холод, река не замерзла, перенося течением куски снега и синий лед.
Ветер смел почти весь снег с долины, и кучки снега были наметены под стены города. Он был грязным от мусора, который выбрасывали из-за стен. Такс посмотрел на Дитрика, ехавшего рядом с ним. У того был открыт рот, и глаза, постоянно что-то рассматривали. Он перевел взгляд на Такса и спросил:
— Сколько здесь живет людей? Такс пожал плечами.
— Не знаю. Может, Эдеко знает. Если хочешь, я могу его спросить. Много…
Он улыбнулся.
— Тебе нравится?
Он был так доволен, будто сам специально построил город, чтобы показать Дитрику.
— Я никогда раньше не видел город из камня. Только Хунгвар. Но это совсем иное.
Такс фыркнул.
— Хунгвар не город. Города — это зловещие места.
Они подъехали к воротам, которые были открыты, и народ находился за пределами стен. Такс знал, что римляне стараются держать ворота закрытыми даже днем, если это возможно. Он подумал, что могут делать горожане в снегу. Горы вокруг пугали его, и он начал волноваться. Но он был расстроен тем, что им приходилось въезжать в город. Они проехали под аркой ворот, и на них упала тень. Она была холоднее солнечного света, как кусок железа.
Внутри хунну остановились и собрались в кружок. Такс проверил, чтобы там нашлось место для Дитрика. Все сразу начали говорить. Каган приказал им всем ехать в город за Эдико, но не назначил главного, и поэтому их путешествие на юг было таким сложным. Такс снова посмотрел на Дитрика. Он, бледный, на фоне темных лиц хунну, внимательно смотрел на разговаривавших людей и молча шевелил губами, пытаясь повторять слова из речи гуннов.
— Такс, — сказал Яя, — ты помнишь, где находится дворец проконсула?
Такс выпрямился и огляделся, пытаясь сориентироваться.
— Да, внизу по этой улице есть площадь с фонтаном из каменных детей, и от него отходят разные улицы. Нужно проехать две улицы на юг, потом по одной подняться к холму, а другая улица — прямая, и на ней стоит дворец проконсула.
— И там будет Эдеко, — сказал другой человек. — Мы встретим его там? Кто-нибудь знает, где мы будем спать?
Яя закричал:
— В бараках казармы римского гарнизона. Я знаю, где это.
Такс собрал поводья.
— Дитрик, поехали. Они будут говорить, пока не сядет солнце.
И он начал выбираться из круга.
— Куда мы едем? — спросил его Дитрик. Он старался ехать рядом с Таксом, и они начали поездку по городу.
— Посмотрим, что из этого выйдет. Дитрик оглянулся.
— Может, нам нужно было остаться с остальными? Мы правда будем спать в казармах?
— Да. Разве ты не хочешь посмотреть на город? Если мы останемся с ними, то ничего не увидим.
Дитрик поудобнее уселся в седле.
— Я думал, что он совсем другой.
Такс засмеялся. Они ехали посредине улицы. По обеим сторонам шагали люди. Их одежда была сделана из ткани, а обувь — из кожи. Они смотрели на Такса и Дитрика так, словно никогда прежде не видели таких людей. Вокруг возвышались дома, построенные из камня. Такс постарался расслабиться, потому что его пугало то, что он мог видеть всего лишь на несколько сотен футов перед собой.
— Все так близко расположено друг от друга, — заметил Дитрик. — И люди смотрят на нас. Мне стыдно, я похож на варвара.
Такс потихоньку глянул на него, но ничего не сказал. Они ехали уже по другой улице. Перед ними на улице играли дети, которые смеялись и кричали. Эхо от стука копыт отражалось от каменных стен, и казалось, что вместо двух коней едет четыре. Дети перестали играть. Под грязью их лица были светлыми, и у них были длинные тонкие носы, как у германцев.
— Смотри, — предупредил его Такс.
— Что? — Дитрик посмотрел на него.
Такс показал ему на детей. Они смотрели, как всадники приближались к ним. Такс надвинул капюшон плаща так, чтобы он защищал его голову и шею.
Дети молча и внимательно, как кошки, прижались к стенам, чтобы дать им проехать. Такс сделал вид, что не обращает на них внимания. Он держался поближе к Дитрику. Они проехали мимо первой группы детей. Впереди улица суживалась между высокими, покрытыми виноградом стенами.
Вдруг дети закричали и начали швырять в них снежки, камни и куски черепицы. Они напали на них сзади. Дитрик вскрикнул и прижал руку к виску. Он увидел, что на ней кровь. Тогда он обернулся и закричал на детей. Такс продолжал смотреть вперед. Его постоянно что-то ударяло по спине. Лошадка начала волноваться и взбрыкивать. Такс сжал ногами бока, и она недовольно покорилась всаднику. Ребята бежали за ними. Дитрик сердито ругал их на германском языке. Но дети кричали на латыни, они не знали германского языка. Наконец они подъехали к площади, где был фонтан с каменными детьми. Голоса ребят стали тише. Камень ударил Такса по плечу, мимо пролетел какой-то гнилой фрукт и на камнях дороги разлетелся на куски.
— Ублюдки, — сказал Дитрик. — Неужели их родители не следят за ними?
— Они всегда так делают, — сказал ему Такс — Поехали.
— Но я же христианин, как и они, — заметил Дитрик. Такс фыркнул. Площадь была широкой и светлой, и там находилось много горожан. Посредине нее была расположена широкая чаша фонтана. Над чашей возвышалась искусственная скала с тремя мраморными мальчиками с раковинами в руках. Двое из них пригнулись, а третий стоял, возвышаясь над ними. Было холодно, и вода не лилась из раковин. Но Такс был здесь, когда фонтан работал, и он был прекрасен. Ему хотелось, чтобы Дитрик мог все увидеть.
Вокруг фонтана расположились с лотками уличные торговцы. Они стояли с одной стороны площади под обнаженными ветвями деревьев. Такс почувствовал запах апельсинов и яблок. Он подумал, что не мешало бы закусить.
— Хунну!
— Хунну! — закричал Такс и выбросил руку вперед. Дитрик позади него испугался, и его конь попятился к фонтану. Человек на черной лошади пробирался к ним через толпу у лотка с апельсинами. Старуха в шали выругала его и погрозила палкой, но он не обратил на нее внимания. Такс остановился, чтобы подождать его. На человеке были тяжелые латы катафракта (македонской конницы) в римской армии. Его лошадь хоть и была немного выше конька Такса, но в несколько раз тяжелее его. Он остановил коня рядом с лошадкой Такса и снял свой шлем.
— Аррун из хунну Хатригур, мой тотем — змея и весенний дождь.
— Такс из хунну Мишну, мой тотем — лягушка и ива. Такс достал кувшин Белого Брата и протянул его всаднику.
— Какие-то новости от кагана?
— Он процветает, а его враги гибнут.
Аррун приложил кувшин к губам и отпил большой глоток.
— О, хорошо. Кто он? Он показал на Дитрика.
— Просто германец. Они оставляют солдат хунну в этой провинции?
— Нет, мне просто не повезло.
У Арруна было забавное лицо, с крупной лепкой костей, добродушное. Он улыбнулся:
