предполагаемый недостаток которых часто делает их храбрыми, у нас полно; но мы не хотим проливать кровь детей того же «великого отца», которому принадлежали и мы, и если будем вынуждены сражаться, то вся вина падает на них.
Этот способ увещевания имел на этот раз такой успех, что после долгих уговоров главарь и остальные сложили оружие и с берега пошли вброд к лодкам, чтобы обсудить дело. «Река принадлежит нам, мы не позволяем белым пользоваться ею. Если вы хотите, чтобы мы пропустили вас, вы должны внести пошлину». Было унизительно идти на это, но отказ повлек бы войну; мы решили лучше подвергнуться унижению и купили их дружбу, дав 30 ярдов ткани. Они поклялись быть нашими вечными друзьями и сказали, что когда мы будем ехать обратно, они приготовят нам еду. Затем мы подняли парус и пошли дальше, радуясь, что дело закончилось так дружелюбно. Те, которые стояли на берегу, пошли дальше к находящемуся выше изгибу, чтобы, как мы думали, посмотреть на лодку; но в ту минуту, когда мы поравнялись с ними, они, не говоря ни слова в предостережение, дали по нам залп из мушкетов и осыпали отравленными стрелами. К счастью, мы находились так близко, что все стрелы пролетали над нами, но четыре мушкетные пули прострелили парус как раз над нашими головами. Тотчас после выстрелов все нападающие бросились в кусты и высокую траву, за исключением двух, один из которых собирался выстрелить из мушкета, а другой – из лука, но их остановил огонь с нашей второй лодки. Ни один из них не показался вновь, пока мы не удалились на расстояние в тысячу ярдов. Чтобы дать им представление о дальнобойности наших ружей, мы сделали несколько выстрелов в воздух над их головами, и они все убежали в лес. Те, которые находились на песчаном берегу, тоже убежали с необычайной быстротой. Но так как они не стреляли в нас, то мы не преследовали их, и они спокойно скрылись со своими тканями. Возможно, они собирались убить кое-кого из нас и в суматохе ограбить лодки.
Только в тех местах, где происходит торговля рабами, туземцы Африки проявляют кровожадность. Эти люди пользуются плохой славой даже в их собственном племени. Какой-то араб-работорговец, которого мы встретили выше по течению, думая, что мы спускаемся вниз по реке, посоветовал нам не останавливаться в этих селениях, а оставаться в лодках, так как жители очень коварны и нападают без какого-либо предупреждения и без всякого повода. Случай, происшедший с нами, полностью подтвердил его слова. В том месте, где они жили, на реке не было никакой торговли, но выше по реке шла оживленная торговля в каноэ рисом и солью.
Живущие дальше в глубине страны выращивают рис и посылают его вниз по реке для обмена на соль, которая добывается в нескольких местах на берегах. Нападавшие на нас вряд ли ожидали сопротивления. Они сказали соседнему вождю, что, «если бы они знали, что мы англичане, они не напали бы на нас, так как им известно, что англичане умеют больно кусаться».
Когда мы двигались вниз по реке, они не делали попыток нападать на нас, хотя наш путь вдоль их деревни продолжался в течение часа. Наше возвращение в невредимости придало храбрости нашим гребцам: один из них, по имени Чику, признавшись, что он ужасно испугался, сказал: «Мой страх был не таким, от которого люди прыгают за борт или убегают, а таким, от которого душа уходит в пятки, делает человека бессильным и способным сражаться не более, чем женщина».
В районе Чонга Мичи, находящемся на расстоянии восьмидесяти-девяноста миль вверх по реке, мы встретили славных людей, хотя и из того же самого, нападавшего на нас, племени, которые хорошо относились к чужеземцам.
Группа из племени макоа пришла с юга и обосновалась здесь. Их узнают по шраму на лбу в форме полумесяца, с опущенными вниз рогами. Этому племени принадлежит вся местность к западу от Мозамбика. Они не разрешают ни одному португальцу входить на свою территорию ближе чем на два часа хода от форта. Холм, находящийся в 10–12 милях, под названием Пау при современном поколении этого племени был посещен лишь одним португальцем и одним английским офицером. Посещение состоялось лишь благодаря личной дружбе вождя с этим португальцем.
Наши союзники занимают форт Мозамбик уже триста лет, но в этом, как и во всех остальных случаях, им приходится ограничиваться наблюдением с лафета.
Вождь племени макоа Матингула, гостеприимный и общительный человек, рассказал нам все, что он знал о реке и о местности, находящейся за рекой. Ему пришлось один раз побывать с рабами в Ибо и один раз в Мозамбике. Наши люди легко понимали его речь. Он предложил обменять ненужный ему мушкет, который он купил выше по реке, на небольшое количество ткани. От него мы получили съестные припасы, за что дали ему плед. Матингула посмотрел на него, – ему никогда не приходилось раньше видеть такой ткани, – плед ему не понравился, он предпочел получить бумажную ткань. «Но плед тебя ночью согреет». – «О, я не хочу согреваться ночью».
Мы дали ему кусок бумажной ткани, стоимость которой не превышала одной трети стоимости пледа, но он ее оценил выше. Его люди отказались менять птицу на наши прекрасные ситцы и одноцветные ткани. Возможно, им больше нравились цветистые набивные ткани, виденные ими раньше. Они предпочитали очень дешевую простую синюю материю, к которой привыкли.
На всем протяжении реки собирают много прекрасного меда. Ульи помещаются на высоких деревьях по обоим берегам. В обмен на совсем маленькое количество ткани нам предложили большие горшки очень хорошего и чистого меда. Воск они не продают; ввиду отсутствия спроса на рынке, он, вероятно, выбрасывается, как ненужный.
В Мичи мы расстались с плоскогорьем, которое до этого места замыкало вид по обеим сторонам реки цепями холмов с плоскими вершинами высотой от 600 до 800 футов. К этому плато примыкает плодородная долина с отдельными гранитными горами. Кажется, что та часть плато, которая находится на правом берегу, поворачивает к югу, сохраняя вид горной цепи.
Высота, находящаяся на противоположном берегу, тянется на несколько миль к западу, а затем ответвляется в северном направлении. На песчаных берегах мы нашли несколько маленьких кусочков угля, что показывает, что это полезное ископаемое есть на Рувуме или на одном из ее притоков и привезено туземцами, знающими, что уголь горит. На озере Чидиа мы заметили те же самые песчаниковые породы с окаменелым деревом в нем, которые видели и на Замбези, что точно указывает на наличие угля. В свое время мы упомянули об этом капитану Гарднеру; и то, что мы теперь нашли уголь, явилось подтверждением рассказанного ему нами. Месторождение угля, возможно, тянется от Замбези до Рувумы, если не дальше.[40] Некоторые из скал имеют следы постоянного уровня воды на три фута выше, чем нынешний.
Несколькими милями западнее области племени макоа, вождем которого был Матингула, мы снова очутились среди людей из племени макондэ; но эти туземцы пользовались хорошей репутацией. Война и рабство заставили их искать убежища на песчаных берегах. Один старик, имевший почтенный вид, окликнул нас, когда мы проходили, и спросил, не собираемся ли мы пройти мимо, не поговорив. Мы вышли на берег. Он положил на землю свое ружье и подошел к нам в сопровождении своего брата, который поздоровался со всеми находившимися в лодке за руки, как он видел, делают в Килве. «Значит, ты видел уже белых людей?» – спросили мы. «Да, – ответил вежливый африканец, – но никогда не видел таких, как вы».
Эти люди были очень черными и на них не было почти никакой одежды. Молодая женщина, одетая по последней макондийской моде, ловко, по-мужски, отталкиваясь шестом, привезла полное каноэ девушек для того, чтобы посмотреть на нас. На ней был декоративный головной убор из красных бусинок, прикрепленный к волосам с одной стороны, ожерелье из красивых разноцветных бус, два блестящих резных медных браслета на левой руке и крохотный лоскуток материи, хотя он и был самым дешевым из всего ее туалета.
Продолжая свой путь на запад, мы обнаружили, что река делает небольшой поворот к югу и что в некоторых местах она глубже, чем вблизи от моря. Когда мы поднялись примерно на 140 миль вверх по течению реки, начали появляться мягкие туфовые породы; еще десятью милями выше река стала более узкой и скалистой, и когда, по нашим подсчетам, мы поднялись на 156 миль, наше дальнейшее продвижение было приостановлено. Мы находились от побережья по прямой линии менее чем в двух градусах. Происшествий, заслуживающих внимания, было мало: семь каноэ с грузами соли и риса в течение нескольких дней плыли вместе с нами, и чем дальше мы направлялись в глубь страны, тем приветливее становились люди. Там, где мы остановились, чуть ниже острова Ниаматоло, находящегося на 38°36 восточной долготы и 11°53 широты, река была узка и полна скал. Возле острова имеется скалистый порог с узкими проходами, доступными только для туземных каноэ; падение воды невелико, берега совсем низкие,
