Прежде чем отправиться за ответами на интересующие его вопросы, Майкл Шейн позвонил Люси.
Кисло-сладким голоском, с деланным удивлением она сказала:
— Неужели ты так скоро покончил с блондинкой, Майкл?
— Все, покончил, — весело ответил он. — И теперь решил напустить ее на тебя. Как, она еще не пришла?
Последовала маленькая пауза, во время которой Люси обдумывала, шутит он или нет.
— Нет, еще не пришла.
— Так, значит, скоро заявится. Будь с ней поласковей, мой ангел. Она в ужасном состоянии.
— По причине того, что тебе удалось так скоро от нее отделаться?
— Это серьезное дело, Люси, — проворчал Шейн. — Ее имя Нелли Польсон. По крайней мере, мне так сказали. Не знаю, рехнулась она или нет, во всяком случае, находится на грани того. Напугана до того, что буквально лишилась разума. Где-то здесь, в городе, за ней охотится один парень с револьвером, который уверяет, что он ее брат и хочет спасти и успокоить ее. А она, со своей стороны, заявляет, что этот парень убил ее брата, а теперь охотится и за ней.
Люси ответила с подчеркнутой любезностью:
— Ах, с какими удивительно интересными людьми вы встречаетесь, мистер Шейн. Ну, а что, по вашим планам, должна я делать с этой барышней, которая никак не может установить, кто ее брат — убийца или убитый?
— Просто успокой и приласкай ее. Если сможешь, уложи в постель. И ради Бога, никого не впускай к ней. Как только она придет, позвони мне, — быстро добавил он. — Я буду в полицейском управлении, вероятно, в кабинете Гентри, если он еще на работе, а если нет — звони сержанту Дженкинсу.
— Хорошо, Майкл. — Потом, немного понизив голос: — ...и... Майкл?
— Что?
— Твой стакан с коньяком все еще ждет тебя... и до полуночи осталось только 1 час 25 минут.
— Сбереги его, — весело ответил он. — Наше свидание еще продолжится.
Он повесил трубку, взял шляпу, спустился вниз и поехал прямо в полицейское управление Майами. Уилл Гентри все еще сидел у себя в кабинете. Он заперся там с Тимоти Рурком, репортером газеты 'Ньюс', старинным и самым лучшим другом Майкла.
Уилл Гентри был огромный коренастый мужчина с открытым, приветливым лицом. Он сидел за огромным письменным столом и энергично жевал окурок черной сигары. Рурк откинулся вместе со стулом к стене, раскачиваясь на задних ножках стула. Когда вошел Шейн, он как раз заканчивал рассказывать, с его точки зрения, чрезвычайно остроумную историю:
— ...и тогда чудак сказал: 'О какой корове ты говоришь?'- закончил рассказ Рурк и оглушительно расхохотался.
— Ха-ха, — из вежливости посмеялся Гентри и, взглянув на Шейна, спросил: — У тебя что-нибудь случилось, Майкл?
— Черт бы его побрал, приперся не вовремя, — огрызнулся Рурк. — Сорвал самый смак моего анекдота. Я думал, у тебя сегодня свидание с Люси.
— Оно было. Но нас разлучила блондинка, — улыбнулся ему Шейн, придвигая стул поближе к столу Гентри. — у тебя не было никаких неизвестных трупов сегодня вечером, Уилл?
— Вообще никаких не было. А у тебя?
— Будь я проклят, если я знаю, — сердито ответил Шейн. — А из отеля 'Эдельвейс' не поступило сообщений о каких-нибудь неприятностях?
— По-моему, нет. — Гентри взглянул на репортера. — У тебя что-нибудь есть, Тим?
— Абсолютно ничего. Ни строчки для ночного выпуска. — Рурк слегка качнулся, при этом стул встал на все четыре ножки, и с любопытством посмотрел на Шейна. — Что-нибудь знаешь, Майкл?
— Опять повторяю: будь я проклят, если я что-нибудь знаю. Ну-ка, давайте-ка посмотрим, что вы, два мудреца, унюхаете из моего рассказа. Мы с Люси удобно устроились у нее на квартире, чтобы выпить стаканчик на сон грядущий. И вдруг мне позвонил дежурный из отеля...
Шейн подробно рассказал, как он вернулся в отель, как его в вестибюле перехватила молодая женщина, которая хотела, чтобы он непременно сейчас же проследил за ее мужем, рассказал и о разговоре с девушкой наверху. Он только не сказал им, что дал девушке записку к Люси. Он закончил первую часть своего рассказа тем, как девушка заперлась в кухне, пока он принимал мужчину со шрамом на лице.
— Ну, что вы можете из этого заключить? — спросил он.
Гентри вынул изо рта насквозь прослюнявленный окурок сигары и с явным отвращением рассматривал его. Потом с легкостью и точностью игрока в гольф бросил окурок в медную плевательницу, стоявшую в углу кабинета.
— 'Эдельвейс' должен был нам сообщить об этом, — проворчал он, потянувшись к кнопке звонка. — Я сейчас позвоню Паттону и...
— Подожди минутку, Уилл. Ты хорошо знаешь Олли. Он — о'кей. Но ему нужна работа. Если бы ваши проклятые пенсии были достаточно высоки, чтобы человек мог на них прожить, он, конечно, не стал бы работать, но, увы, как ты сам знаешь, на пенсию не проживешь, надо обязательно прирабатывать, и вот он и получает жалованье за то, что следит, чтобы в отеле все было тихо и спокойно. Ты это отлично знаешь сам, и о чем он мог тебе сообщить? Ведь он не нашел никаких вещественных доказательств убийства.
— Ну, хорошо, — согласился Гентри. — Конечно, Олли — о'кей. Но эти отельные шпики всегда стараются все замять, шито-крыто. А что, может быть, девушка была пьяная или трехнутая?
— Пьяная — нет, трехнутая — возможно. Но утверждать не берусь. Ее рассказ звучал весьма разумно и правдоподобно.
— Да? А как же парню со шрамом удалось найти ее у тебя в отеле? Ведь, по ее словам, когда она впрыгнула в такси, он остался стоять на тротуаре и не имел ни малейшего представления, куда она направилась.
— Он объяснил мне это. Он заметил номер такси, пошел в гараж компании и по радио узнал от шофера, куда он отвез девушку.
— Что ж, весьма возможно, что и так, — согласился Гентри. — А что же рассказал он? Ну-ка, давай заканчивай свою волнующую повесть с 'продолжением в следующем номере'.
Шейн весело улыбнулся.
— Да, действительно, это классический клифф-хенгэр. [1] Ну, хорошо. Так вот, он заявляет, что он ее брат. Что она всегда была несколько неуравновешенной в нервном отношении, а на сей раз, должно быть, уж совсем рехнулась, так как при встрече с ним в коридоре отеля она вдруг дико закричала и убежала от него.
— Между прочим, шрам на его лице был свежий? — с интересом вмешался Тим Рурк. — Заработанный только сегодня вечером?
— Нет, пожалуй, больше похож на привезенный из Кореи. — Шейн продолжал пересказывать все, что он услышал от Берта Польсона, закончив тем, как Берт направил в живот Шейна армейский 'кольт' и выбежал на ночную улицу Майами в поисках своей сестры.
— Вот почему я предпочитаю работу репортера и не претендую на роль сыщика, — съязвил Рурк. — Слушай. Майкл, — видимо, вспомнив что-то, продолжал Рурк. — Ты говоришь, Польсон? Берт Польсон? Из Джексонвилла? Да?
— Во всяком случае, он меня в этом уверял и даже предъявил в доказательство удостоверение личности.
Шейн и Гентри хранили глубокое молчание, когда Тим Рурк снова откинулся к стене на задних ножках стула и, нахмурившись, пристально уставился на кончики пальцев рук, которые он скрестил у себя перед носом. Они глубоко уважали поистине энциклопедические познания Тима по части газетных новостей. Он обладал гениальной памятью, и они с надеждой ожидали, что ему удастся выловить что-нибудь путное из огромного запаса статей из 'Отдела происшествий', хранящихся в его голове.
— Говоришь, Польсон? Ага. Черт. Но это же было совсем недавно. Недели две-три тому назад. Говоришь, Джексонвилл?
