делу.
— Джексонвилл?
— Да. Я больше ничего не знаю. Я думала, может быть ты знаешь что-нибудь. Вчера вечером, уходя, сказал, что хочет встретиться с тобой. Он пошел к тебе.
Шейни резко спросил:
— Откуда тебе известно, что он в Джексонвилле?
— Сегодня рано утром я получила от него телеграмму. Он сообщил, что его неожиданно вызвали туда и не знает, надолго ли.
Хэлен заколебалась, но потом все же спросила испуганным голосом:
— Из-за чего вы с ним поссорились?
— Он тебе сказал об этом?
— Да, но без подробностей.
— Попозже я заскочу к тебе, — сказал Майкл. — Если полиция или еще кто-нибудь станет спрашивать, ничего не говори о телеграмме. Вообще ничего не говори.
— Ларри в опасности?
— Если да, то по твоей вине, — жестко ответил Майкл.
Повесив трубку, Шейни пошел в спальню, надел галстук и легкую спортивную куртку. Прихватив со стола в гостиной носовой платок, он вышел к лифту.
Внизу, в ярко освещенном холле, Майкл подошел к стойке и убедился, что писем для него нет. Портье почтительно поздоровался:
— Доброе утро, мистер Шейни. Веселенькая у вас была ночка.
— Что-что?
— Да на берегу, — суетливо пояснил портье. — Не дай бог натолкнуться на убитого, как вы.
Майкл повернулся и пошел к боковому выходу, где у бордюра стояла его машина. Он сел за руль, развернулся и поехал по 1-й Юго-восточной улице, потом повернул на запад, выехав на полосу с односторонним движением. Проехав немного вдоль железнодорожного полотна, он свернул направо и остановился под знаком:
Шейни приветливо кивнул двум патрульным, слонявшимся у входа в полицейское управление, и пошел прямо в кабинет начальника сыскной полиции. Распахнув дверь, он увидел Билла Джентри. Тот сидел, положив ноги на стол, и читал свежий номер «Майами Геральд». Джентри опустил газету и дружелюбно взглянув на вошедшего.
— Когда же тебе надоест связываться с Пэйнтером?
Шейни хмыкнул и уселся на стул.
— К черту Пэйнтера. Пусть он сам держится от меня подальше. Я слышал, тебе сегодня утром кто-то звонил. Не назвался. Что, факты подтвердились?
Джентри не отличался богатым воображением.
— Какой-то сукин сын испоганил мне сон и сообщил о дорожном происшествии, — буркнул он.
— Ну?
— Все подтвердилось. Тела найдены. Аварийная бригада вытаскивает машину. Знаешь, тут есть одна странность. На переднем сиденье был один водитель. И еще один человек сзади. Он держал в руках взведенный автомат.
Шейни зажег сигарету и швырнул спичку в урну.
— Это действительно любопытно, — согласился он. — Обычно, когда люди едут вдвоем, оба садятся впереди.
— Вот именно. У меня есть одна мысль. Мне кажется…
— Оставь это. Скажи лучше, у тебя есть какие-нибудь сведения об этих людях или об оружии?
— Пока нет. Они, видно, нездешние. На машине нью-йоркские номера.
Шейни кивнул:
— Дай мне знать, если что-нибудь обнаружишь.
Он сунул руку в карман и вытащил обшитый кружевом кусочек материи. Джентри взял его и осмотрел со всех сторон:
— Похоже на дамский носовой платок.
Шейни наклонился к нему.
— Я хотел бы, чтобы твои гениальные мальчики проверили его тщательнейшим образом на предмет тайнописи и прочей ерунды. Это, конечно, идиотская мысль, — он откинулся на спинку стула и потер лоб, — но я должен и это выяснить.
— Договорились. Еще что-нибудь, Майк?
Шейни поднялся, но начальник полиции остановил его:
— Что ты обо всем этом думаешь?
— Я многое отдал бы, чтобы разобраться. Но пока я ни в чем не уверен. У меня в голове штук двадцать версий.
Джентри откашлялся и взялся за газету:
— Тут пишут, что ты опознал голос человека, вызвавшего тебя на берег.
Шейни рассеянно кивнул:
— Это приманка. Посмотрим, клюнут ли. Если что, дай мне знать в отель.
Джентри пообещал, и Майкл вышел.
Из полиции детектив поехал прямо по улице и через пару кварталов свернул направо, в Мэджик Сити, старый район города. Он остановился у двухэтажного особнячка с фронтонами. Перед домом раскинулась лужайка, окаймленная великолепными старыми деревьями. Аккуратная табличка на лужайке гласила:
Шейни направился к покосившемуся крыльцу и нажал кнопку звонка. Дверь открыла невысокая круглолицая женщина с маслянисто-черными волосами. Шейни приподнял шляпу:
— Привет, старушка. Чак Эванс дома?
— Это вы, мистер Шейни! — воскликнула матушка Джулия и покачала головой. — Чаку несколько дней назад привалило счастье. А у меня не живут те, у кого водятся деньжата. Он тут же переехал в какой-то шикарный отель. И та сучка, что всю зиму липнет к нему, тоже переехала.
— А что это за отель?
— Точно не знаю. Кажется, он что-то упоминал об Эверглейдз. Той красотке и невдомек, как она вылетит оттуда, если вздумает швырять свои окурки в фойе.
Подавив смешок, Шейни поблагодарил женщину и поехал на бульвар Бискейн. Там он остановился у шикарной гостиницы с видом на залив. Войдя в фойе, Майкл направился к небольшой нише в стене и толкнул деревянную дверь.
— Здравствуй, солнышко, — обратился он к толстому лысому человеку, с бессмысленным видом посасывавшему сигарету. Карл Болтон привстал и дружески протянул пухлую руку:
— Привет, Майк. Вечно ты куда-нибудь встрянешь.
— Это точно, — сказал Майкл и присел на край стола. — Ты знаешь парня по имени Чак Эванс?
— А что?
— Он по мелочи играет на скачках, всю зиму крутится на ипподроме. Говорят, ему здорово повезло, и теперь он переехал сюда, чтобы спустить капиталец. Проверь-ка.
— Момент, — Карл Болтон вышел.
Шейни сидел на столе, болтая ногой, пока детектив не вернулся с листком бумаги в руке.
— У нас живет Эванс Дж. Ч. с женой. Они въехали позавчера. Их номер 362.
— Пошли, — сказал Шейни, — у тебя есть запасной ключ?
Болтон кивнул. Они вместе вышли в фойе и поднялись лифтом на третий этаж. Болтон постучал в дверь номера 362. Не дождавшись ответа, постучал громче.
Шейни стоял рядом, сунув руки в карманы, пока Болтон открывал дверь. Наконец замок щелкнул, толстяк шагнул внутрь и тут же воскликнул:
— Боже мой! Глянь-ка!
Шейни прошел мимо него в спальню, которая выглядела так, словно по ней только что пронесся
