стабильность.
Она понимающе кивнула головой.
— Я тоже рассчитываю на это.
Такой поворот темы был безопаснее. Какой смысл разговаривать о браке, если ни тот, ни другой не имеют в виду друг друга? Ну она-то еще, положим, думала о нем. А вот он никак не дал понять, имеет ли он кого-нибудь в виду.
Изабель, как и он, откинулась назад, подперев голову ладонью и повернувшись лицом к нему.
— Что ты сделаешь со своей долей?
— Нефть. Вот где начинается счастливое будущее.
— Ты думаешь?
— Я знаю. Владельцы «Калька ойл» уже разбогатели. Я, конечно, не надеюсь сделать столько же денег, как они. У них есть нефтепровод, а мне придется тратить по тридцать центов за каждый баррель на перевозку до Санта-Барбары. — Прядь волос упала ему на лоб, вызвав у Изабель почти непреодолимое желание уложить ее обратно. Но рука ее осталась неподвижной. — Сначала придется сделать большие затраты, но я решил использовать для топки нефть, чтобы сэкономить на угле. — Он поймал пальцами выбившуюся прядь и вернул ее на место. — А что ты? Как планируешь распорядиться деньгами?
— Ну, для начала я выкопаю колодец у себя на участке, чтобы не бегать за водой к ручью. Потом можно посадить еще деревьев, раз уж поливка будет не так затруднительна. И еще я хочу подновить дом. Покрашу крыльцо в белый цвет, перекрою крышу. Конечно, я буду заниматься изготовлением лимонного сиропа и лимонада. Может быть, даже открою небольшой киоск во дворе, ну, знаешь, как та женщина с Ивовой улицы, которая продает яйца из окна.
Джон смотрел на нее понимающим взглядом. Он понимал ее мечту, потому что сам питал подобные надежды. Она ошибалась насчет его. Он не бездельник. Просто у него не было еще подходящего случая показать, на что он способен. Этот конкурс Бог послал им обоим, и если они не выиграют, на что ей останется надеяться? И у него были точно такие же мысли. Она видела это.
Тут вдруг Изабель утратила на время способность соображать, потому что он наклонился к ней, как будто собираясь коснуться ее губ своими. Его плотно сжатый рот остановился всего в нескольких сантиметрах от ее рта. Его дыхание смешалось с ее слабым вздохом. Тепло его тела окутало ее, хотя они даже не прикоснулись друг к другу. Между ними оставалось совсем небольшое пространство… Ее веки сомкнулись дрожа.
И он поцеловал ее. Его рот прильнул к ее с робостью, которой она не ожидала. По низу ее живота разлилось тепло, которое распространялось вокруг с каждым ударом сердца. Этот неторопливый поцелуй был пробой, проверкой, но он разжег в ее груди пожар и предал ее в руки Джона, руки, которые обхватили ее за талию и притянули к нему. Свои она положила ему на плечи, наслаждаясь ощущением плотных мускулов.
Должно быть, Джон почувствовал, до какой степени она сейчас, не принадлежала себе. Его губы плотнее прижались к ее губам, поцелуй из робкого, неуверенного стал властным и горячим, пробуждая в ней пылкость, которую она не замечала в себе раньше. Знал ли он, какое потрясение она испытывала? Какой водопад желания обрушился на нее?
Изабель вжималась в него сильнее и сильнее, и его твердое как скала тело смягчалось. Рукой Джон добрался до ее волос, и нежные пальцы заиграли в них, словно эльфы на полянке. Ее ладонь легла ему на затылок, и она ощутила движение упругих сухожилий, когда он склонил над ней голову.
Изабель вся дрожала. Желание затмило в ней разум и взбудоражило чувства. Все ее мысли сосредоточились вокруг одного существа — Джона Уолкота… и тех необычайных переживаний, что он дарил ей.
Она была готова отдаться ему. Она бы сделала так… если бы…
Вода в чайнике, закипев, перелилась через край и зашипела на углях. Вода, что может потушить драгоценное пламя. Джон потянулся назад, и Изабель впервые за сегодняшний день стало холодно.
Его движения были отрывисты и беспокойны, как движения человека, которого постигло глубокое разочарование. Она понимала его состояние. Но он ведь сам отстранился. Что до нее, то ей не было никакого дела до костра, пусть он хоть трижды потухнет. Кому сейчас нужен кофе, в конце концов?
Приводя себя в порядок и стараясь усмирить бушевавшие эмоции, Изабель выложила кукурузные лепешки и баночку яблочного варенья, которые она привезла с собой.
— Я вижу, ты голодный. — Несмотря на все свои старания, она не смогла изгнать колючие интонации из своего голоса. Что ж, наверное, чашка кофе представляет для него больший интерес, чем бедная Изабель.
— Неплохо бы, конечно, перекусить. — Его голос звучал натянуто и сухо.
Они ели в полной тишине, и Изабель испытывала жгучее сожаление, что позволила себе думать о Джоне не только как о партнере. Как она могла вообразить, что между ними возможно более интимное чувство? Вообразить, что она ему нравится?
— Похоже, дождь еще затянется на какое-то время, — произнес наконец Джон. — Мы застряли здесь до тех пор, пока он не прекратится.
— Я не боюсь ехать под дождем, — процедила она сквозь зубы.
— Я тоже. Но тот ручей больше не ручей. Он теперь раза в три шире, чем Главная улица. Чтобы вернуться, надо переждать несколько часов, пока он войдет в свое русло.
Это пояснение мгновенно протрезвило ее.
— Да что ты?
— У-гу.
— Но на такой высоте нам нечего бояться… так?
— Нечего.
Их глаза встретились, и Изабель стало стыдно за свою вспыльчивость. Если бы она не желала его так сильно, то, вероятно, была бы обходительнее. Но ее гордость задета. И к тому же сердце ее рвалось к нему.
— Изабель…
Голос Джона окутал ее мерцающим горячим облаком. Кончиком пальца он провел по ее губам.
— Тебе не надо связываться со мной. Я плох для тебя.
— В тебе есть много хорошего, — прошептала она.
— Хорошего и бесполезного. Ни на одной работе не смог продержаться.
— Я тоже.
Он жалко улыбнулся. Она тоже улыбнулась ему.
— Такие, как мы, работают хорошо только на себя.
— Наверное, ты права. Но для этого нужны деньги. Мы не выиграем.
— Должны выиграть, — строго сказала Изабель. — Просто обязаны.
Она думала о том, что если ничего не выйдет, то, что у них есть, или, вернее, только начинается между ними, пройдет, испарится, умрет. У них просто не будет повода оставаться вместе. Но если они все- таки выиграют, то честно разделят деньги. Тогда она захочет посмотреть землю, которую он купит, и понаблюдать за его работой на скважине. В свою очередь, Джон не откажется прийти полюбоваться свежевыкрашенным крыльцом и новыми деревьями в ее саду.
Конкурс удерживал их друг подле друга. Если им суждено проиграть, то оба разойдутся в разные стороны, каждый вернется к своей постылой жизни, к пустоте.
К одиночеству.
Изабель не могла согласиться с этим.
Джон опустил руки и стал задумчиво глядеть вдаль, на луг. Изабель собрала остатки завтрака и тихонько села рядом. Он притянул ее к себе, и она склонила голову ему на плечо. Потом он медленно опустился на спину и увлек ее за собой. Она уютно пристроилась, вплотную прижавшись к нему, удивляясь про себя тому, насколько ее тело гармонировало с линиями его тела. Ее рука легла ему на грудь, и ладонью она чувствовала биение большого и доброго сердца.
Ни тот, ни другой не произнесли ни слова, погруженные, как ей думалось, в размышления.
Изабель разглядывала тент над головой, а мысли ее витали вокруг Беллами Никлауса. Она знала его
