Я боюсь, ты, возможно, неправильно истолковала мое письмо от прошлой среды. Поняла ли ты, что я шутила, когда описывала, как мы с Уикхемом смеялись над твоей помолвкой? Мы оба были в восторге за тебя. Я уверена, что мистер Тернер превосходный мужчина, и ты, должно быть, очень любишь его. Мы так довольны, что ты удачно устраиваешь свою жизнь. Мы обязательно навестим тебя и поживем в твоем приходе, мы будем очень весело проводить время вместе.
Мама пишет, что она получила очень милое письмо от миссис Тернер, которая расхваливала тебя до небес, хотя ни разу не встречалась с тобой!
Если бы мне пришлось делить моего Уикхема с кем бы то ни было, я бы этого не вынесла, поэтому я рада, что вся его родня уже умерла.
Надеюсь, ты простишь мне мою дурацкую шутку.
Твоя любящая сестра,
Лидия Уикхем.
После короткого пребывания Бингли уехали в Йоркшир, оставив Китти в Пемберли. Она должна была приехать к ним вместе с Дарси. Для ухаживания оставался всего лишь месяц — Китти придется возвращаться в Хартфордшир. Обрученные проводили время очень мило, совсем не переживая, что период ухаживания продлится не слишком долго.
Джорджиана получила другое приглашение и мучилась, пытаясь принять решение.
— Фицуильям, наш дядя пригласил меня на Рождество в Рэдуик-холл. Наверное, мне надо съездить туда.
— О господи, ведь у тебя же нет никакого желания туда ехать, Джорджиана! — сказал Дарси.
— Я бы не возражала. Я бы повидала детей; они, наверное, очень выросли.
— Выросли. И, естественно, больше шумят и проказничают. Будет много лучше, если ты поедешь с нами в Рашли.
— Дядя пишет, что леди Кэтрин тоже будет там и ей хотелось бы повидать меня, поскольку мы не виделись с ней все это время, — рискнула добавить Джорджиана.
— Твоя тетя, вне всякого сомнения, желает определить степень ущерба, нанесенного тебе общением с Элизабет.
— Тогда я не поеду.
— Во что бы то ни стало — поезжай, — вмешалась Элизабет. — Я приготовлю для тебя записку, по которой ее милость легко определит, насколько я испортила тебя.
— Прошу тебя, не делай этого, Элизабет! Я с ума сойду от страха, передавая ей такую записку! — воскликнула Джорджиана.
— Элизабет шутит, Джорджиана.
— Ох, я вижу. Генри будет там.
— Генри с этим справится, так что ничего не бойся! — заверил ее Дарси.
— Способность Генри ладить со всеми может быть значительно подорвана теми большими надеждами, которые на него возлагаются, — заметила Элизабет. — Меня не слишком удивит, если весьма скоро мы с вами об этом узнаем.
— Популярность нашего кузена, Джорджиана, замечательным образом возросла, — уточнил ее брат. — Теперь, когда он стал наследником Розингса, поток молодых дам хлынет туда, чтобы оценить вероятную долговечность леди Кэтрин.
— Какие они все противные! Если бы я могла, я прогнала бы их всех прочь.
— Можно не сомневаться, теперь Генри недолго останется холостым. Ты же не можешь оставаться его любимицей навсегда.
— Мне просто хотелось бы повидаться с ним.
— Фицуильям, если таково ее желание, почему ей нельзя поехать туда?
— Почему нельзя? Конечно можно, хотя лучше ей провести время с нами. Но если ты действительно хочешь этого, обязательно поезжай в Рэдуик-холл.
— Нет, я поеду в Рашли.
— Превосходно, — заметил Дарси. — Мне нравится, что ты прислушиваешься к своим собственным желаниям, а не всегда присоединяешься к планам других, чтобы угодить им.
Элизабет расхохоталась.
— Что тебя рассмешило, Элизабет? — поинтересовался он.
— Прошу прощения. В твоем последнем утверждении не было скрытой иронии?
Она занялась письмами. Сверху лежал конверт, подписанный четким почерком леди Инглбур. Она прочитала обе страницы, в которых рассказывалось о жизни ее милости. Дарси время от времени поглядывал на жену. Она дошла до поспешно написанного постскриптума.
— Какая новость! — воскликнула Элизабет. — Фицуильям, Джорджиана, только послушайте, что пишет ее милость.
— Могу подписаться под словами ее милости. Единственный случай, когда я от всей души соглашаюсь с ней, — сказал Дарси и повернулся к сестре.
— Что скажешь, Джорджиана? Разве ты не рада, что хороший друг Генри получил состояние?
— Я… я… то есть, конечно, я рада.
Брат с женой удивленно смотрели на нее. Она залилась краской и убежала из комнаты.
Через некоторое время Элизабет последовала за девушкой. Джорджиана с замечательным спокойствием объяснила невестке:
— Я начала было видеть в капитане Уэсткомбе и своего хорошего друга, не только друга Генри. Я за него рада, но я была эгоистично расстроена, что отныне пришел конец нашим милым приятным беседам.
— Но почему? Неужели он забудет всех своих старых друзей теперь, когда получил титул и состояние?
— С ним никогда больше не будет так легко, как раньше.
По мере того как Элизабет пытливо изучала Джорджиану, уголки ее губ задергались. Джорджиана пришла в ужас, и щеки ее опять залила краска.
— Нет, Элизабет! Ручаюсь тебе, ты точно ошибаешься.
Элизабет и Фицуильям проводили свое второе совместное Рождество в теплом семейном кругу в Рашли-Мэйнор. Кроме них там были мистер и миссис Бингли (вместе с будущим маленьким Бингли), Китти с женихом, Джорджиана и Кэролайн.
Кэролайн с нетерпением предвкушала поездку с четой Дарси в Лондон, где она планировала пожить с Луизой и мистером Хёрстом. Она рассчитывала, что бал Двенадцатой ночи заставит Дарси оказаться в Лондоне к Новому году. Но теперь она узнала, что их отъезд откладывался по крайней мере до середины января!
— Я в полном восторге, что мы дождемся появления малыша, — проворковала Кэролайн. — Я ведь боялась, что вы не захотите разочаровывать леди Рирдон.
— Леди Рирдон? — озадаченно переспросила Элизабет. — Вы имеете в виду бал Двенадцатой ночи? Она даже не заметит нашего отсутствия в такой толпе. Я давно отослала ей наши извинения.
На одиннадцатый день после Рождества Джейн подарила мужу дочку, сразу же признанную всеми, кто ее видел, самым красивым младенцем на свете. Крошечная Элизабет Анджелайна Бингли гугукала и спала, и делала множество неприличных младенческих дел и в Перевернутый день и, к сожалению, на Двенадцатую ночь тоже.
Еще две недели промелькнули. Эдвард Тернер возвратился к своим обязанностям. Миссис Беннет
