чем другом не мог думать, как только о том, что будет делать с этой женщиной. И если эта женщина была такой, как Цыганка, то тогда эти мысли становились особенно живыми, полностью поглощали его внимание, так что не оставалось места для осторожности или чего другого.
Пока он замешкался, он услышал, как голос произнес:
— Амиго! — и его опасения рассеялись.
— Где ты, Цыганка?
— Здесь! — Она была совсем рядом и он жадно схватил ее.
— Подожди, нетерпеливый! — приказала она.
Но он не мог больше ждать. Здесь! Сейчас! Говорило ему его желание; и тотчас же это произошло, там, в темноте этой странной лачуги, в одном из самых сомнительных закоулков города Памплона.
— Ну, вот! Жадный! — воскликнула она, отталкивая его от себя.— Не мог подождать, пока я принесу свечу?
— Я буду опять готов, когда ты принесешь свечу, Цыганка.
— Ты...— нетерпеливо вскричала она.— Слишком многого хочешь.
При мерцающем свете свечи он увидел маленькую темную комнату. Значит, здесь ее дом. В первый раз он встретил ее у замка и догадался, что она пришла из виноградников. У них было мало времени, чтобы узнать друг о друге побольше: все, что он о ней знал, было то, что она крестьянская девушка, работающая на виноградниках. Она же знала, что он работает при дворе. Поэтому в ее глазах он был богач.
Много раз они встречались в сумерках в виноградниках, но даже и днем было легко найти укромное местечко. Она знала, что у него в карманах бумаги, потому что они зашелестели, когда он скинул дублет; он знал, что у нее в поясе нож.
— Зачем нож? — спросил он.
— Для тех, кто будет принуждать меня против моего желания,— сказала она ему.
Он торжествующе рассмеялся. С ним она никогда не пыталась воспользоваться ножом. Его опять охватила страсть.
— Пойдем наверх,— сказала она ему. — Там мы сможем улечься поудобнее.
— Пошли,— сказал он.— Иди вперед, прошу тебя. Она пошла впереди, неся свечу. Пока они шли, он ласкал ее голые бедра под изорванной юбкой. Она повернулась и фыркнула:
— Не давай воли рукам.
— Ну как я могу удержаться, когда я рядом с тобой?
— И рядом с другими тоже!
— Что! Ты меня подозреваешь в неверности?
— Я знаю,— ответила она.— Со мной на виноградниках работает одна. Она маленькая и блондинка, приехала с севера.
Он понял, о ком она говорит. Та девушка была полной противоположностью Цыганке: маленького роста, светлая, почти сопротивляющаяся с видом девственницы, что он воспринимал как вызов. Этот вызов он получил только вчера и не устоял.
— Я был с ней один раз,— сказал он.
— Ты был с ней вчера,— сказала она ему.
Значит, девушка проговорилась! Глупое создание! Однако недовольства он не испытывал. Ему нравилось, когда женщины хвастались, что имели с ним связь.
Цыганка поставила свечу. Увидев комнату, он вздрогнул. Это было не то, к чему он привык. Однако, новизна всегда приятна. И когда Цыганка осторожно сняла пояс с ножом и почти благоговейно положила его на пол, а затем начала снимать с себя всю одежду, он уже ничего не видел кроме девушки.
— Ты тоже,— сказала она. Он охотно повиновался.
Нагая, она встала перед ним как великолепная Юнона, подперев руки в боки.
— Так, значит, ты обманываешь меня с этой! — прошипела она.
— Да это так, Цыганка... с этим покончено... и забыто.
— Как и со мной?
— Тебя я буду помнить всю жизнь. Теперь мы никогда не расстанемся. Разве после Цыганки может мужчина удовлетвориться кем-то еще?
— Значит, ты на мне женишься?
Он помедлил полсекунды и уголок его рта невольно подернулся при этом невероятном предложении. Вообразите — Цыганку при дворе, быть может, в момент представления королю Жану и королеве Катарине!
— Конечно, я женюсь на тебе,— бойко ответил он.
— Я говорила тебе, что если пойдешь с другой женщиной, то потом пожалеешь об этом.
— Цыганка... только ты можешь сделать меня счастливым. Ты слишком совершенна...
Он схватил ее, она увернулась, но он ликующе рассмеялся: это всего лишь любовная игра. Даже когда она пыталась его ударить, он почувствовал, что она утомлена; через каких-то несколько секунд он повалил ее на солому.
После этого она легла навзничь рядом с ним. Он, победитель, чувствовал, что расслабился. Она не могла перед ним устоять, несмотря на свою яростную ревность.
Ему даже не нужно беспокоиться, чтобы скрыть свои мелкие грешки. Он ошибался, когда воображал, что с Цыганкой надо быть осторожнее. Цыганка такая же, как и все другие — которые настолько полны желания к нему, мужчине необыкновенных способностей, что не могут перед ним устоять.
Она нежно нагнулась над ним.
— Спи,— прошептала она.— Давай десять минут поспим, а потом опять продолжим.
Он засмеялся.
— Ты ненасытна,— сказал он,— как и я. Что за парочка — моя Цыганка и твой Амиго.
Она нежно покусала его за плечо. И он закрыл глаза.
Цыганка не спала, а тихо лежала рядом с закрытыми глазами. Она воображала себе его с той, другой, и не только с ней. Было много и других. Верный возлюбленный! презрительно подумала она.
Она говорила ему, что он пожалеет, если изменит ей. Она была ему верна, однако, он считает ее настолько ниже себя, что не пытается сдержать своих обещаний.
Она влюблена и упивалась их близостью; но он всего лишь мужчина, каких много в Памплоне; они готовы прийти к Цыганке, стоит только поманить.
Она прислушалась к его дыханию. Он заснул. Может быть, некрепко заснул и проснется, если она пошевелится.
Она тихо отодвинулась от него. Он застонал и протянул руку, но она уклонилась, внимательно наблюдая за отсветом свечи на его лице.
Его рука вновь упала, глаза оставались закрытыми.
Секунду Цыганка стояла, наблюдая за ним, потом подняла свой пояс. И вынула из него нож.
— Ни один мужчина меня не предаст,— прошептала она.— Даже ты, мой джентльмен-придворный. Я тебя предупреждала. Сказала, что ты пожалеешь. Но ты не пожалеешь... потому что с сегодняшней ночи тебя не станет.
Глаза у нее вспыхнули, когда она подняла нож.
Он на секунду опоздал открыть глаза; увидел, как она наклоняется над ним, увидел ее сверкающие глаза, но на этот раз в них горела ненависть, а не любовь, жажда мщения, а не страсть.
— Цыганка... — Он попытался произнести ее имя, но в горле у него только, что-то булькнуло. Он почувствовал на груди горячую кровь... на шее, потом темнота поглотила ее лицо, убогую комнату при свете свечи, во мраке пропали и свет и жизнь.
Цыганка смыла кровь с обнаженного тела и надела свою одежду. Потом задула свечу, спустилась по лестнице и вышла на улицу.
Она быстро пробежала по переулку, через несколько узеньких улочек, пока не подошла к дому, который ей был нужен.
