Месье д'Эстре задумался:
– Я мог бы сказать ему, что ты расстроена. Тогда он меня выслушает.
– Так и скажи, что мне надо незамедлительно выйти замуж. А найти человека, который согласится на мне жениться, несложно.
– Королю стоит только распорядиться… – согласился месье д'Эстре.
– К слову, – продолжила Габриэла, – я знаю одного человека, который хоть сегодня готов взять меня в жены. Он хотел на мне жениться, когда король даже еще не знал о моем существовании. Я имею в виду герцога де Бельгарда.
– Ладно, поговорю с королем при первой же возможности, – пообещал отец.
Генрих выслушал его серьезно.
– И Габриэла расстроена? Тогда надо непременно найти ей мужа. Это будет брак только по названию. Когда обряд совершится, жених получит вознаграждение, а я займу его место.
– Возможно, ваше величество устроит это без промедления? Я знаю одного человека, который согласился бы выполнить роль жениха.
– Да?
– Это герцог де Бельгард.
Генрих цинично улыбнулся:
– Ну что ты, дружище, у него слишком болезненный вид. Сухой Лист не для Габриэлы.
– Не думаю, что для нее это имеет значение, потому что ей нужно только имя, а оно у него хорошее.
– Оставь решение этого вопроса мне. Я все устрою, – отрезал король.
Габриэла, услышав от отца об этом разговоре, пришла в восторг. Король так доверяет ей и Бельгарду, что конечно же разрешит им вступить в брак. Тогда встречаться им будет намного легче. Пусть этот брак будет только по названию, но если сейчас она находит способы принимать Бельгарда, то насколько это проще будет делать, когда он станет ее мужем!
Король пришел к Габриэле, улыбаясь, буквально сияя от удовольствия. У него для нее сюрприз. Она немного расстраивается из-за того, что остается незамужней женщиной? Что ж, резонно предположить, что ее положение станет более престижным, если у нее будет муж. И он нашел для нее такого человека. Жених ждет, чтобы его представили. Если Габриэла позволит, он войдет.
– Сир, – ответила она, – вы всегда так добры ко мне, так полны заботы. Я – счастливейшая женщина Франции. А про себя подумала: «Когда он встанет рядом со мной, нам надо во что бы то ни стало не выдать наших чувств. О, Бельгард, как я счастлива!»
Король подошел к дверям, чтобы позвать жениха. Габриэла ждала с нетерпением появления своего любовника, но, вместо красавца Бельгарда, вошел пожилой человек с седыми волосами и бородой, он шел немного хромая, а одно его плечо было чуть-чуть выше другого.
Генрих, лучезарно улыбаясь, посмотрел на Габриэлу:
– Это твой будущий муж, моя дорогая. Николя д'Амерваль, господин де Лианкур.
Король пристально, но с насмешкой посмотрел на Габриэлу, затем похлопал ее по руке, словно намекая: «Не красавец, но богач и родовитый. Кроме того, моя дорогая, тебе же нужно только его имя и положение замужней женщины».
Габриэла была донельзя расстроена, но поделать ничего не могла. Месье Лианкур казался довольным, хотя король предупредил его, что в некоторых отношениях это необычный брак.
Габриэла упрекнула Генриха:
– Как ты мог выдать меня замуж за такого человека? Я не буду чувствовать себя в безопасности. Не могу дать моего согласия.
– Тебе нечего бояться. Я предупредил Лианкура, он не посмеет меня не послушаться. Тебе был нужен муж, не так ли? Разве я не выполняю все твои желания?
Ей хотелось разрыдаться, она так мечтала о Бельгарде! Но понимала, что теперь придется выйти замуж за Лианкура, кроме того, ее все больше устраивало положение любовницы короля. Габриэла чувствовала, что все больше нравится Генриху, а ей импонировала его внимательность. И если раньше она с трудом выбирала между Лонгвилем и Бельгардом, то теперь не могла решить, кто же все-таки лучше – Генрих или Бельгард?
Справили свадьбу. Габриэла стала повсюду сопровождать Лианкура, а компанию ей составляли ее сестра Жюльетта и тетушка мадам де Сурди.
Генрих не мог не думать о Габриэле без беспокойства. Он хотел освободиться от Марго и жениться на ней, но не имел возможности этого сделать, пока шла эта изнурительная бесконечная война, которая повергла страну в руины. Король стоял со своим лагерем близ Парижа, много раз пытаясь взять город, и знал, что на его улицах мужчины, женщины и дети умирают от голода, а ремесла, которые раньше делали столицу процветающей, приходят в упадок. Люди были заняты войной, вместо того чтобы производить товары, которые потом могли бы продавать друг другу и благодаря этому наполнять свои желудки хорошей пищей.
Париж медленно умирал, и только потому, что не хотел принимать короля-гугенота.
Но разве религиозные догматы так важны? Разве это правильно, что мужчины, женщины и дети тысячами гибнут от голода только потому, что один человек объявляет, что не хочет слушать мессу?
Генрих вспоминал те дни, когда Карл IX, вызвав его с Конде к себе, кричал: «Месса или смерть!»
Тогда он выбрал мессу, чтобы спастись. Неужели не может выбрать ее снова ради спасения Парижа и его жителей?
