Он взял ее лицо в руки и улыбнулся:
– Боишься родить ребенка от короля?
– Боюсь стать матерью незаконнорожденного, сир.
В отличие от дам из «летучего эскадрона» она была простой девушкой. И хотя родить сына от короля в глазах всего света было большой честью, не могла забыть, что такой ребенок все равно будет незаконнорожденным.
Поддавшийся минутному порыву, Генрих сказал:
– Ну, детка, королю же надо иметь сына. А у моей жены детей нет, да, наверное, и не будет. Роди мне сына и тогда…
Фоссеза затаила дыхание, не в силах произнести ни слова; она положила головку ему на грудь, чтобы он не мог видеть ее лица и волнения, которое она не могла скрыть.
– А тогда – кто знает… Мне может захотеться признать сына, а это значит, что его мать должна стать моей женой.
Головокружительная мечта! Маленькая Фоссеза – королева Наварры? Для этого ей нужно только родить сына. Ну, и еще мешает Марго. Первое было делом нетрудным, что касается второго, то тут необходим развод, а когда католичка замужем за гугенотом, папа будет готов – и даже рад – дать на него разрешение.
Фоссеза стала честолюбивой женщиной.
Последовавшие за этим месяцы были одними из самых счастливых для короля Наварры. Фоссеза оставалась пылкой и отзывчивой любовницей; Марго увлеклась Шанваллоном; д'Обинье вернулся ко двору, а Анжу готовился к отъезду.
Но лучше всех при дворе было настроение у Фоссезы, потому что она вынашивала ребенка и каждую ночь молилась, чтобы это оказался сын.
Мадемуазель де Ребур, полная ярости, наблюдала за Фоссезой и едва скрывала свою ненависть к ней. Ей казалось, что она видит происходящие с ней изменения, хотя фигура Фоссезы долгое время оставалась стройной. Мадемуазель де Ребур страдала от головных болей и плохого пищеварения, и эти недуги прибавляли ей злости, потому что она думала, что, будучи здоровой, никогда не позволила бы Фоссезе выжить ее из постели короля. Конечно, она помогала Фоссезе, но вынашивала планы отмщения – и не только Фоссезе, но и Марго.
Для этого она прикинулась подругой Фоссезы, которую считала глупенькой девочкой, и однажды, когда Фоссеза одевалась перед свиданием с королем, пришла к ней с голубой лентой, которая, по ее словам, должна была очень пойти к ее волнистым волосам.
Фоссеза взяла ленту и приложила к голове.
– Очаровательно, – согласилась она.
– Дай я ее тебе повяжу. Фоссеза послушно согласилась.
– Ты выглядишь великолепно, – сказала мадемуазель де Ребур. – Неудивительно, что король тебя обожает.
Фоссеза поглядела на нее с легким смятением, но Ребур рассмеялась:
– Я знаю, о чем ты думаешь. Он увлекался мною, и теперь я ревную. Ты умеешь хранить секреты, Фоссеза?
– Конечно.
– Тогда знай, что я благодарна тебе за то, что ты забрала его от меня. О, Фоссеза, быть любовницей короля большая честь, уверяю тебя. Но иногда я чувствую себя так скверно… не могу и передать, как я больна. Тебе, здоровой, никогда этого не понять. И ему тоже, когда я была с ним. Я старалась сделать все так, как ему хотелось… но иногда мне было так плохо.
– О, бедняжка! А он так полон жизни, разве нет?
– Как и ты. Вы замечательно подходите друг другу. Гораздо больше… дай я тебе шепну на ухо… чем наша блистательная королева.
– Ты так думаешь?
Малышка Фоссеза с восторгом на нее посмотрела, и Ребур, воспользовавшись представившейся возможностью, слегка провела рукой по складкам облегающей полудетское тело юбки. «Да, так и есть, – подумала Ребур. – Она беременна! Это уже заметно».
– О да. А потом ты станешь выглядеть еще лучше. Вокруг тебя как будто разливается какое-то сияние. Мне даже почти кажется…
– Кажется – что?..
– Нет, этого я не скажу.
– Но ты должна. Ты должна.
– Мне кажется, что ему бы понравилось, если бы это было так.
– Что ты хочешь сказать, Ребур? Что ты поняла?
– Я, конечно, ошиблась.
– Нет, ты не ошиблась… не ошиблась…
Рот Ребур округлился, приняв форму буквы «О», а ее глаза поднялись к потолку.
– У тебя действительно будет ребенок? Фоссеза кивнула.
