– Нет, Фоссеза, не делай глупостей. Уверяю тебя, все будет хорошо. Я позабочусь о тебе и никакого скандала не допущу. Ребенок родится, о нем позаботятся. Как и о тебе, а со временем ты вернешься ко двору. Сюда. Ну, успокоилась?
– Нет! – воскликнула Фоссеза. – О нет!
– Отчего же нет?
– Я не поеду в Аженэ.
– И вместо этого будешь расхаживать со своим вздувшимся животом по двору? И выставлять своего ублюдка на обозрение, как будто ему предстоит взойти на трон?
У Фоссезы перехватило дыхание, она залилась румянцем.
«Ребур сказала правду», – решила Марго.
– Нет! Нет! – закричала Фоссеза. – Я не…
– Не собираешься родить ребенка от короля? Тогда от кого же? От моего брата?
– Нет! Нет! Это ошибка. Я вообще не собираюсь рожать ребенка… – Фоссеза вырвалась и выбежала из покоев Марго.
Она бежала по дворцу, не оглядываясь, мимо оторопевших стражников, не останавливаясь, пока не достигла покоев короля, где бросилась ему на грудь.
Он отослал слуг, начал ее успокаивать.
– Это королева… – рыдала она. – Ей все известно… Она собирается увезти меня и убить.
– Она так сказала?
– Она сказала, что я должна уехать вместе с ней. Она замышляет меня убить.
– Ты сказала ей, что ждешь ребенка?
– Нет. Я сказала «нет»!
– Успокойся, моя дорогая. Ты повредишь ребенку.
– Я боюсь, сир. Я боюсь, что королева что-то мне сделает… и моему ребенку.
Генрих задумался. Никто не мог предугадать, как поступит Марго.
Он уложил Фоссезу на кровать, а сам отправился к ней.
– Чем ты так напугала Фоссезу?
– Напугала? Я предложила ей мою помощь.
– Она в ней не нуждается.
– О, нуждается! Вы оба в ней нуждаетесь. Если я вам не помогу, когда появится на свет незаконнорожденный ребенок, будет хорошенький скандал.
– У тебя неверные сведения.
– Неверные? Я знаю, что она беременна, и беременна от тебя. Хорошенький у меня муженек! Входит в мою спальню весь пахнущий конюшней. Нечего удивляться, что ты связался с какой-то безродной шлюхой. Ты даже не находишь нужным вымыть ноги.
– Мои ноги тут вовсе ни при чем.
– Тут все при чем. Мне отказано в возможности родить ребенка, а мой пахнущий конюшней муженек балуется с потаскухами. Фоссеза беременна, и я собираюсь увезти ее отсюда во избежание скандала.
– Ты пальцем не прикоснешься к Фоссезе.
– Если она беременна…
– Она не беременна, – солгал он. – Не хочу больше ничего об этом слышать.
Когда он выходил из ее покоев, Марго цинично улыбнулась ему вслед.
Фоссеза носила широкие платья и продолжала отрицать, что беременна, а Генрих поддерживал ее в этом. А то, что от Марго утаивали правду, только усилило ее подозрения.
Она чувствовала себя одиноко. Шанваллон уехал, даже Тюренн уехал, и она оказалась в необычной для нее ситуации – без любовника.
– Мне здесь надоело, – говорила она своим служанкам и рассказывала им о французском дворе, где всегда царит веселье, какого двор в Наварре никогда не знал. Воспоминания о прошлом стали ее любимым занятием. Очевидный знак того, понимала она, что к настоящему ее интерес угас.
Что она здесь делает, рядом с этим неотесанным королем, который во всех случаях предпочитает ей других женщин, и что с того, что таких, как он, во Франции можно пересчитать по пальцам одной руки? Она не могла без отвращения думать о необходимости ехать в По, который называла маленькой Женевой, потому что он был таким же кальвинистским городом святош. Марго безумно устала от Наварры.
У нее появилось занятие: она стала обдумывать, как ей вернуться в Париж.
Марго проснулась оттого, что полог ее кровати был откинут в сторону и на нее смотрел ее муж. Он выглядел растерянным.
– В чем дело? – воскликнула она.
– Фоссеза!
