недорого.
Я решила купить эту брошь для Элвины и подарить ее накануне состязаний. Пусть она принесет ей удачу.
Открыв дверь, я спустилась по ступенькам в лавку.
За прилавком сидел старик, его очки в тонкой металлической оправе съехали на кончик носа. Он поднял на меня глаза.
– Я хочу взглянуть вон на ту брошь, – сказала я. – Серебряная, в виде кнута.
– Сию минуту, мисс, – откликнулся он. – Я с удовольствием покажу вам ее.
Он достал брошь с витрины и вручил мне.
– Вы можете примерить ее, – он показал на маленькое зеркало, стоявшее рядом на прилавке.
Я так и поступила. Аккуратно и со вкусом сделанная брошь, подумала я.
Пока я рассматривала ее, мой взгляд случайно упал на поднос с украшениями. На каждой вещице была бирочка. Наверное, это украшения, которые ему принесли в починку. Может быть тогда, в июле, именно ему Элис отнесла свою брошь?
– Вы из Маунт Меллина, мисс? – обратился ко мне ювелир.
– Да, – ответила я, приветливо улыбнувшись. Желание узнать, что произошло с Элис, превратилось в навязчивую идею, и я была готова говорить с любым, кто мог хоть что-нибудь рассказать мне о ней. – Я хочу подарить эту брошь моей воспитаннице.
Подобно многим живущим в маленьких городках и деревнях, он живо интересовался всем, что происходит вокруг.
– Ах, – вздохнул он, – бедная сиротка. Как хорошо, что за ней присматривает такая добрая леди, как вы.
– Я куплю эту брошь, – сказала я.
– Я найду для нее маленькую коробочку. Раз речь идет о подарке, красивая коробочка совсем не повредит, вы согласны, мисс?
Наклонившись, он достал из-под прилавка небольшую картонную коробочку и положил в нее немного ваты.
– Сделаем для брошки гнездышко, – произнес он с улыбкой.
Мне показалось, ему не хочется меня отпускать.
– Теперь редко кто заходит ко мне из Маунт Меллина. Вот миссис Тре-Меллин – та частенько наведывалась. Увидит какую-нибудь безделицу в витрине и обязательно купит… для себя ли, для кого другого. Она и в день смерти своей заходила.
Он перешел на шепот, и я почувствовала страшное возбуждение, вспомнив о дневнике Элис, спрятанном в кармане ее амазонки.
– Что вы говорите, – сказала я ободряюще.
Уложив брошь в коробочку, он взглянул на меня.
– Мне тогда это показалось немного странным. Я очень хорошо помню, как она пришла сюда и спросила: «Готова ли моя брошь, мистер Пастерн? Мне она очень нужна. Я хочу надеть ее завтра. Мы приглашены на обед к мистеру и миссис Трелэндерам, а эту брошь подарила мне на Рождество именно миссис Трелэндер, поэтому вы понимаете, мне очень важно ее получить сегодня, чтобы я смогла надеть ее и показать миссис Трелэндер, что я ценю ее доброту». – Он посмотрел на меня в замешательстве. – Она так всегда поступала. Обязательно расскажет, куда она идет, для чего ей нужно это или то. Я ушам своим не поверил, когда узнал, что она ушла из дома вечером того же дня. Странно, зачем ей понадобилось рассказывать мне о том обеде, на который они были приглашены на следующий день.
– Это действительно странно, – согласилась я.
– Видите ли, мисс, она могла бы мне ничего такого и не говорить. Скажи она это кому-нибудь другому, можно было подумать, что она специально старалась сбить с толку. Но зачем ей понадобилось все это рассказывать мне, мисс? Вот что непонятно. Я иногда думаю об этом… и никак не могу разобраться, что к чему.
– Наверное это можно как-то объяснить, – сказала я. – Вдруг вы ее не правильно поняли?
Он отрицательно качнул головой. Он знал, что не мог ошибиться. Я тоже знала. Запись в дневнике, которую я прочитала, лишь подтверждала слова ювелира.
На следующий день приехала Селестина Нэнселлок. Она хотела повидать Элвину и, узнав, что у нас урок верховой езды, присоединилась к нам.
– Сейчас, Элвина, мы проведем небольшую репетицию, – сказала я. – Посмотрим, сможешь ли ты удивить мисс Нэнселлок, как хочешь удивить отца.
В тот день мы должны были прыгать через барьеры и направились в поле за деревней.
Селестина была явно удивлена успехами Элвины.
– Да вы просто волшебница, мисс Лей.
Наблюдая за девочкой, скачущей галопом через поле, я сказала:
– Надеюсь, ее отец будет доволен. Она записалась участвовать в одном из видов соревнований.
– Уверена, он будет просто в восторге.
– Прошу вас, не говорите ему ничего об этом заранее. Мы действительно хотим сделать ему сюрприз.
Селестина улыбнулась.
– Он будет вам очень благодарен, мисс Лей, я уверена.
Она продолжала улыбаться, и я чувствовала на себе ее доброжелательный взгляд. Внезапно она сказала:
– Кстати, мисс Лей. Я хотела конфиденциально поговорить с вами о моем брате.
Я слегка покраснела и рассердилась на себя из-за этого.
– Мне известно, что он подарил вам свою лошадь и что вы отказались принять от него этот подарок.
– Это слишком ценный подарок, чтобы я могла его принять, – сказала я.
– Безусловно, вы правы. Боюсь, он об этом не подумал. Но он очень щедрый человек и переживает, что обидел вас.
– Пожалуйста, передайте ему, что я ничуть на него не сержусь, но если он немного задумается, то поймет, почему я не могу принять такой подарок.
– Я постараюсь объяснить ему это. Он очень восхищается вами, мисс Лей, однако есть еще одна причина, почему он хотел подарить вам свою лошадь. Ему хочется, чтобы Джесинта попала в хорошие руки. Вы знаете о его планах покинуть Англию?
– Да, он упоминал об этом.
– Думаю, он распродаст свою конюшню. Я, конечно, оставлю себе пару лошадей, однако нет смысла держать их много для меня одной.
– Вы правы.
– Увидев вас верхом на Джесинте, он подумал, что вы будете ее достойной хозяйкой. Именно поэтому он хотел вам ее отдать. Он очень привязан к этой лошади.
– Понимаю.
– Мисс Лей, вам хотелось бы иметь такую лошадь?
– От такой лошади никто бы не отказался.
– Предположим, я спрошу у Коннана, можно ли держать ее для вас в его конюшнях. Что вы на это скажете?
Мой ответ для меня самой прозвучал очень эмоционально:
– Вы очень добры, мисс Нэнселлок, и я ценю ваше желание и желание вашего брата доставить мне удовольствие. Однако я не хочу, чтобы мне оказывали одолжения подобного рода. У мистера Тре-Меллина конюшня большая и удовлетворяет все наши нужды. Мне бы очень не хотелось, чтобы ради меня делалось подобное исключение.
– Я вижу, вы очень решительны и горды, – сказала она.
Слегка наклонившись в седле, она коснулась моей руки. Это был дружеский жест, а в ее глазах я
