С каждым годом все больше съезжается сюда юношей и девушек из всех республик Советского Союза, из стран народной демократии, чтобы получить высшее образование. В Москве сто с лишним вузов, в них больше студентов, чем в Англии и Франции, вместе взятых.
Писатели и поэты, артисты и музыканты всех братских народов несут в Москву свои лучшие творения — и Москва венчает их признанием.
Москва — самый крупный индустриальный центр СССР. Она одна дает примерно в четыре раза больше промышленных изделий, чем в 1913 году давала вся царская Россия.
Московская промышленность сильно изменилась. Раньше металлообработка здесь была развита слабо. Но в годы пятилеток в столице появились огромные новые заводы сложного и точного машиностроения, электротехники, химии. Разрослась, обновилась и продолжает быстро расширяться также текстильная, швейная, обувная, пищевая промышленность, — ни один город в стране не производит столько различных предметов народного потребления, как индустриальная Москва.
Во все края нашей Родины, во все страны народной демократии рассылает Москва свои изделия, и поток этот все нарастает. Нет в нашей стране дома, нет предприятия, где бы мы не нашли вещей из столицы. Вся страна, весь мировой социалистический лагерь ощущает помощь Москвы.
Москва не только выпускает изделия промышленности, — она делится своим индустриальным опытом, своим мастерством. На самых отдаленных заводах работают люди, прошедшие производственную школу в Москве.
Столица Советского Союза должна носить облик, отвечающий ее весу в стране, на земном шаре. Естественно, что в Москве ведется строительство необычайного размаха.
План Москвы похож на срез древесного ствола — концентрические круги, рассекаемые радиусами: по радиусам во все стороны шли из столицы Руси торговые пути. По кругам, постепенно расширявшимся, располагались городские стены: Москва росла защищаясь. Между кругами и радиусами ложилась замысловатая вязь переулков.
Прямых улиц почти не было: в каждой хоть небольшая, да кривизна. Древний город не строился, а вырастал. Он рос естественно, сам собой, внутренней силой родной страны. Возница прокладывал колею, пешеход протаптывал тропинку — город повторял эти дороги рисунком своих улиц.
Почти не было улиц одной эпохи. Город не знал предвзятой охраны того, что отжило, — ветхое отмирало само собой и прорастало молодым, которое поднималось там, где могло. Все рядом — древнерусская церковка с каменной резьбой, с луковицей купола, с низкими пузатыми колоннами; дворянские, зачастую деревянные, как бы провинциальные домики в духе екатерининского классицизма; пышные фасады казенных зданий московского ампира; особняки богатых купцов в вычурном стиле модерн, господствовавшем в начале двадцатого века; кирпичные корпуса «доходных» домов, возведенных перед первой мировой войной разбогатевшими домовладельцами и стремящихся скрыть свою наготу каким-нибудь робким орнаментом…
И сквозь этот запутанный, пестрый мир проступила новая, советская Москва.
Реконструкция сохранила основы прежнего плана, но отказалась от рухляди. Был город булыжных мостовых, тесных улиц, низких домов, бесчисленных церквей. Теперь перед нами — город широких гладких магистралей, многоэтажных зданий. На плане Москвы мы видим новые кварталы, широкие улицы, новые площади, парки, каналы.
Много веков нашей столице. И все же самый молодой, самый новый город у нас в стране — Москва.
Мы не снесли Москву, чтобы все старое заменить новым, не стали строить советскую столицу на чистом месте — Москву обновляли изнутри. Точно так же обновлялась вся страна, — не отметая, а преодолевая свое прошлое, беря от него лучшее.
Пыльно-красный тон кирпича, темно-бурый тон дерева вытесняется светло-серым цветом железобетона, белыми, желтоватыми, золотистыми оттенками керамической облицовки. Исчезло мерцание куполов — лишь в Кремле горят золотом главы древних храмов, памятников русского зодчества. Покривившиеся домишки углами выпирали на узкий тротуар — теперь на их месте выросли новые здания, архитектура которых стремится сочетать монументальность с легкостью, удобство с красотой. По ним постепенно ровняется вся улица. Новые дома зачастую стоят, отступя от тротуара, и в их расположении мы угадываем «красную линию», черту будущего, до которой скоро расширится вся улица. А во многих местах магистрали уже расширились, и москвичи впервые по-настоящему познакомились с большой перспективой, которую раньше скрадывала узость и извилистость улиц. Главное в городском пейзаже теперь — обширные вертикальные плоскости новых домов, расчленяемые линиями балконов и окон, горизонтальные плоскости гладких мостовых.
Нет цепочки тумб, нет зеленой полоски травы по подзору панели, нет ряби булыжника, — им вымощены теперь лишь мелкие переулки. Раньше пролетка дребезжала на камнях, теперь, сверкая глянцем, автомобили шуршат на асфальте. Вместо ломового извозчика работает грузовик, но и грузовикам закрыт проезд через центр. Трамвай оттеснен троллейбусом на окраину. У потока уличного движения не только новый темп, но и новый ритм, незнакомый старой Москве: глазок светофора то накапливает автомобили у перекрестка, то разом пускает их в ход.
Построен лучший в мире метрополитен. На радиальные линии, проходящие через центр, легло кольцо, и сеть метро отразила исторически сложившуюся планировку Москвы: лучи радиусов на концентрических кольцах.
Москва-река, поднятая почти на три метра и освеженная волжской водой, достигла уровня, который раньше знала лишь в дни половодья. Новые мосты и по ширине и по длине все равно что новые улицы: Большой Краснохолмский вместе с Малым протянулся на три четверти километра. Мосты перекрыли своими высокими и пологими арками не только реку, но и обе ее набережные, ставшие магистралями, не знающими поперечного движения.
Новые школы разместились по всему городу и стали привычной чертой московского пейзажа. Построены новые театры. Разбиты нарядно убранные парки культуры и отдыха.
На улицах Москвы было мало зелени. Теперь вдоль тротуаров на многих улицах посажены взрослые деревья — в центре и на шоссе Энтузиастов — липы, на Ярославском шоссе — тополя, на Первомайской улице — ясени, на Болотной площади — яблони. В первой половине мая деревья распускаются на фоне камня ярко-зелеными освежающими купами. По трубам в столицу течет газ. Он проведен уже почти во все квартиры москвичей. Теперь можно начать газификацию городов Подмосковья.
В Москву пришло новое топливо, а скоро придет и дополнительная электроэнергия. Ток с Куйбышевской и Сталинградской гидростанций освободит столицу от привозного угля.
За годы пятилеток в Москве появились теплоэлектроцентрали — они вырабатывают не только электрический ток, но также тепло, посылают его в тысячи зданий — на заводы и квартиры. По теплофикации Москва среди всех городов мира вышла на первое место. Ни Лондон, ни Париж не имеют своих теплофикационных станций.
В Москве построено несколько высотных домов. Тридцатидвухэтажное здание Московского университета на Ленинских горах поднялось почти на четверть километра от подножья и почти на полкилометра от уровня океана; звезда его шпиля — самая высокая точка не только в Москве, но и на всей Великой Русской равнине. В здании — сотни аудиторий, масса научных кабинетов, музеи, библиотеки, клуб- театр, спортивные залы, плавательный бассейн, своя астрономическая обсерватория… Чтобы все это осмотреть, нужно пройти полтораста километров.
У северной окраины Москвы на площади 207 гектаров среди зелени и цветов построен прекрасный город Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, которая показывает успехи нашего сельского хозяйства, помогает распространению опыта передовиков. Здесь сооружены величественный Главный павильон высотой почти в сто метров, павильоны союзных республик с чертами национальной архитектуры, множество других павильонов и зданий — общее число сооружений достигает 307. Созданы оранжереи, теплицы, участки с посевами, большой плодовый сад, помещения для скота. В разделе механизации и электрификации сельского хозяйства выставлено 1 200 различных машин. Выставка так велика, что на ней проведена даже кольцевая троллейбусная линия.
