урожая; приходилось ломать шапку перед кулаком — авось даст семян взаймы, хотя бы с возвратом вдвое; полицейский грозил, потряхивая шашкой: «не рассуждать!»; а на стене висел портрет царя, «помазанника божия»: вот-вот призовет в солдаты и пошлет на войну умирать неизвестно за что.
Октябрьская революция покончила с гнетом. Каждому, кто трудится, дала права человека.
Но революция совершила не только это. Она открыла народу путь к непрерывному улучшению жизни, к подъему культуры. Еще в первые годы советской власти прозвучали слова Ленина: «И когда со всех сторон мы видим новые требования, мы говорим: это так должно быть, это и есть социализм, когда каждый желает улучшить свое положение, когда все хотят пользоваться благами жизни».
Каковы интересы у Советского государства — у государства, организованного самими трудящимися, самим народом? Интересы такого государства ясны и очевидны: улучшение жизни народа, который это государство для себя создал. Ведь, кроме трудового народа, в этом государстве никого другого и нет. Единственно, о чем народное государство должно заботиться, кроме непосредственного удовлетворения нужд своих граждан, — это быть достаточно сильным, чтобы, во-первых, и дальше расширять общественное производство, а во-вторых, чтобы предотвратить любое вмешательство извне, опять-таки с той же самой конечной целью обеспечения благосостояния и счастья народа.
Возможно более полное удовлетворение постоянно растущих потребностей народа путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства — вот основной экономический закон социализма.
Благо человека — вот главная цель Коммунистической партии, руководящей и направляющей силы советского общества.
Иностранцы иногда спрашивают: в какой мере люди в СССР обеспечены работой? В нашей стране такой вопрос звучит странно. Почти четверть века в СССР нет безработицы.
Толпа безработных у заводских ворот — непременная черта капиталистического города. В наших городах нет людей, которые уныло бродили бы по улицам в поисках работы и коротали ночи на скамейках бульвара.
У производства в нашей стране такие возможности роста, что предприятия скорее испытывают трудности из-за недостатка рабочих рук. Последняя страница местных газет всегда пестрит объявлениями, приглашающими на работу. Если в Москве включить радиотрансляционную точку, то непременно услышишь: «такому-то заводу требуются…» У вокзалов и пристаней, на городских площадях предприятиями выставлены большие дощатые щиты с перечислением нужных специальностей. Первое, что видишь, скажем, сойдя с парохода в Сталинграде, — объявление о наборе новых рабочих на местные заводы. Совсем недавно здесь были одни развалины, а сейчас восстановленные заводы уже дают намного больше продукции, чем давали до нашествия врага.
Социалистическая экономика исключает кризисы и безработицу. Наше хозяйство знает лишь поступательное движение. Именно это и дало Советскому Союзу возможность в законодательном порядке закрепить за человеком право на труд — впервые в истории.
Но мало получить работу, нужно иметь достаточный заработок для удовлетворения потребностей. И важно, чтобы потребности удовлетворялись все полнее. Как обстоит у нас дело в этом отношении?
Неописуемое опустошение испытала во время войны наша главная сельскохозяйственная житница на юге страны — черноземная полоса от Карпатских предгорий до Волги. Можно было подумать: народному потреблению нанесен страшный удар, и оно должно расстроиться на много лет. Между тем факты показали обратное.
Уже во время войны произошло нечто знаменательное: хлеб хоть и выдавался по карточкам, но он стоил в магазинах в последний день четырехлетней войны ровно столько же, сколько стоил в первый ее день.
А после войны хозяйство поднялось так быстро, что народное потребление сразу пошло вверх. Реальные доходы рабочих и служащих (по расчету на одного работающего) в 1952 году были больше, чем в предвоенном 1940 году, на 68 процентов, а доходы крестьян — примерно на 72 процента. В 1954 году общая сумма доходов рабочих, служащих и крестьян возросла по сравнению с 1952 годом более чем на 25 процентов.
Доходы идут вверх. И главным образом потому, что цены идут вниз. В Советском Союзе цены на товары массового потребления снижаются.
К 1954 году цены на товары массового потребления в целом снизились по сравнению с 1947 годом более чем вдвое.
Рост народного потребления сказывается прежде всего в росте покупок. В 1954 году мяса у нас было продано в 2,8 раза больше, чем в 1940 году; продажа масла животного увеличилась в 2,6 раза, шерстяных тканей — почти в 3 раза. Ясно, что лишь развитая, хорошо оснащенная легкая и пищевая промышленность могла поставить населению возросшую массу потребительских товаров.
Советская власть с самого начала заботилась о подъеме благосостояния народа. И она многое делала, чтобы производство предметов потребления в стране увеличивалось.
Рост тяжелой промышленности дал возможность расширить и вооружить новой техникой и легкую и пищевую промышленность. В годы довоенных пятилеток старые предприятия были коренным образом перестроены, расширены, улучшены. Появилось также множество новых предприятий.
Главная из отраслей легкой промышленности — текстильная — сильно развилась. Обувная промышленность в значительной мере была создана заново — одна только ленинградская фабрика «Скороход» перед войной давала стране в три раза больше обуви, чем все фабрики дореволюционной России, вместе взятые. А швейная промышленность может считаться новой целиком. Заново было создано и производство искусственного шелка.
Создание советских машин для легкой промышленности началось еще до первой пятилетки. Уже тогда была выпущена, скажем, кардочесальная машина марки «БК», освободившая от импорта. Ныне на текстильных фабриках страны работают высокопроизводительные, частью автоматические машины, построенные на советских заводах. Но с развитием техники многие из этих машин требуют дальнейшего совершенствования.
Теперь в нашей стране есть передовая пищевая промышленность. По стоимости продукции она давно превысила одна всю крупную промышленность царской России вместе с шахтами Донбасса, нефтяными промыслами Баку, текстилем Москвы и металлообработкой Петербурга. В производство идет наше, советское сырье: для пищевой промышленности заготавливается 74 вида сельскохозяйственной продукции. Магазин Елисеева, что был на Тверской улице в дореволюционной Москве, получал из-за границы 45 сортов печенья, 43 вида консервов, 18 сортов сыра. Даже уксусом и горчицей не обходились своими. Все это мы теперь производим у себя.
В России до советской власти существовали сахарные заводы, паровые мельницы и табачные фабрики, но не они определяли лицо пищевой промышленности, а ветряки, полукустарные маслобойни, мелкие винокурни, сельские крупорушки, бойни в деревянном сарае. А сейчас пищевой промышленностью мы называем огромные мелькомбинаты и мясокомбинаты, консервные заводы, автоматические хлебозаводы, целиком перевооруженные сахарные заводы, новые маслоэкстракционные установки, от начала до конца механизированные соляные рудники, океанские корабли-рефрижераторы. Рыболовные суда стали крупными, сильными — они не держатся ближе к берегу, как раньше, а уходят навстречу рыбьим косякам далеко в открытое море — вплоть до Северной Атлантики. На Каспии заманивают кильку в сеть с помощью электрического света. Машина грузит сахарную свеклу, вырабатывает котлеты из мяса, разливает и закупоривает бутылки, упаковывает сигары. Автомат заворачивает конфеты в бумажку — до пятисот в минуту. Автомат делает баранки; заменяя 11 работниц, он выстреливает 75 тысяч баранок за сутки.
И все же производство товаров народного потребления еще отстает от растущего спроса населения. Многие нужды удовлетворяются не полностью.
Уделяя, как всегда, главное внимание основе основ нашей экономики — производству средств производства, партия и правительство организуют вместе с тем подъем производства предметов потребления. На базе непрерывного, преимущественного роста тяжелой индустрии развивается индустрия
