Они сидят в креслах, как на троне, – красивая могущественная королева, кто еще недавно была так унижена и вынужденно скрывала свою ненависть к нему, и Мортимер – мужественный, смелый, сильный – полная противоположность Эдуарду. Говорят, что они давно уже состоят в любовной связи, что королева просто одурманена своей любовью, и сейчас, глядя на них обоих, Диспенсер понимает: иначе и не могло быть у этих у двоих, едва только они увидели друг друга. Потому что они созданы один для другого – оба люди страстей, люди, жаждущие власти. Королева, конечно, так же безжалостна, как и ее отец, король Филипп, жестоко расправившийся с рыцарями-крестоносцами… Но что же они задумали сделать с несчастным Эдуардом? Хью боялся и представить себе, не сомневаясь, что это будет что-нибудь дьявольски хитрое и беспощадное… Ее отец недаром был проклят Гроссмейстером тамплиеров; возможно, и дочь понесет заслуженную кару. О, пускай так произойдет!.. Но когда?.. А их сын, сын короля, юный Эдуард? Где он?.. Если бы я только мог увидеть его, с безнадежностью подумал Диспенсер, возможно, у меня появился бы какой-то шанс? Я попросил бы сжалиться надо мной, хотя бы ради его собственного отца…
Отрывочные мысли Диспенсера прервал холодный насмешливый голос королевы.
– Итак, перед нами сам Хью Диспенсер, – услышал он. – У вас менее радостный вид, чем когда мы виделись в последний раз.
– То было довольно давно, миледи.
– Да, тогда вы были похожи на любимую ухоженную собачку. Сидели на мягких атласных подушках хозяина и принимали сладости из его рук.
– Боюсь, что сладостей он больше не увидит, – заметил Мортимер со зловещей улыбкой.
– Я и не ожидаю этого, – ответил Хью с неожиданным для его собеседников достоинством.
– Вы уже достаточно объелись ими, – рассмеялась королева. – Теперь для вас все будет по-другому, обещаю вам.
– Иначе я и не думал, – сказал Хью.
– Мы отправляемся в Лондон, – решила Изабелла. – К нашему доброму и верному народу, который, полагаю, не очень по-доброму отнесется к вам.
Эти слова напомнили Хью об участи честного и преданного королю епископа Степлдона, и он подумал, не предстоит ли ему самому разделить ту же участь и быть растерзанным озверевшей толпой.
– Я смиренно приму свою судьбу, какой бы она ни была, – сказал он.
– Он расстается со всеми своими надеждами, – сказала королева, обращаясь к Мортимеру, – гораздо легче, чем можно было предположить.
– Быть может, он еще не вполне представляет, что его ждет, – резко ответил тот.
Хью безмолвно молился: «О Боже, дай мне силы перенести все, что предстоит…»
– Уведите его, – приказала королева.
Во главе своей армии королева отправилась из Бристоля в Лондон. Рядом с ней ехали Мортимер и Джон Эно. Епископ Орлтон тоже был с ними, он принимал самое деятельное участие во всем, что происходило сейчас.
Среди багажа королевы, среди платьев и украшений, была голова другого епископа, Степлдона. Мортимер советовал выставить ее на Лондонском мосту, но королева считала иначе.
– Нет, – сказала она, – я не сделаю этого. Степлдон носил священный сан. Кроме того, многие считают его добрым и честным человеком. Я не хочу, чтобы из него сделали мученика: мученики могут быть пострашнее, чем солдаты. Наоборот, я отправлю останки в Эксетер, пускай его захоронят в тамошнем соборе. Это послужит мне только на пользу.
– Ты умна и предусмотрительна, моя любовь, – согласился Мортимер. – И всегда права.
Она ласково улыбнулась ему. Как бы она хотела – она часто думала об этом, – чтобы Мортимер был королевского происхождения и чтобы она вышла замуж за него, а не за недостойного жалкого Эдуарда.
Хью Диспенсер ехал неподалеку от королевы и ее свиты. По распоряжению Изабеллы для него подыскали самую захудалую клячу, на которой он и восседал – он, знавший толк в лошадях, любивший их и обладавший, так же, как и король, лучшей конюшней в стране. Мало этого, в каждом городе, через который проезжали, было приказано трубить в трубы и громогласно объявлять, кто именно сидит верхом на старом жалком одре: государственный преступник и любовник короля!
Хью находился в полном отчаянии, что, возможно, помогало ему легче переносить унижения, которым его подвергали. Он прекрасно знал, какой конец ему уготован и что избежать этой участи не удастся, и молился об одном: чтобы хватило сил мужественно встретить смертные муки.
Он ничего не ел с тех пор, как его схватили, исхудал и чувствовал себя совсем больным, но голода не испытывал.
Королева время от времени поглядывала на него с опаской.
– Смотри, выглядит, как сама смерть, – говорила она Мортимеру. – Неужели он лишит нас полного удовольствия от мести?
– Вполне вероятно, – отвечал Мортимер. – Мне кажется, он сам ждет не дождется кончины. Приглашает ее.
– Не хочу, чтобы она пришла к нему раньше времени, – сказала Изабелла. – Это огорчит меня.
– Не стоит ждать, пока доберемся до Лондона, любимая. Он не вынесет путешествия. Остановимся в Гирфорде и будем судить его там. Так будет безопасней.
– Но я обещала моим милым лондонцам, что устрою для них развлечение! Им так хотелось увидеть, как Хью Диспенсер болтается на виселице.
– Если не задержимся в Гирфорде, – повторил Мортимер, – он тихо умрет по дороге.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, – согласилась королева.
